Дж. Байрон был популярным среди молодежи 19 века во время буржуазной революции. Байронизм послужил идеологическим знаменем дворянских революционных движений в России.
М. Лермонтов начал изучать творения Байрона в университетские годы. Он видел в Байроне близкого себе человека и считал его своим кумиром. Даже есть его отрывок, который говорит об этом: «У нас одна душа, одни и те же муки». Нелюбовь к окружающим людям и одиночество связывало поэтов.
Автор писал, что страдания и испытания у них с Байроном одинаковые, поэтому в некоторых произведениях, четко видна взаимосвязь авторов.
Позже он пишет, в своем стихотворении «Нет, я не Байрон, я другой», указывая на то, что у него свой взгляд на поэзию, а Байрон всего лишь был для него учителем.
Углубляясь в творчество своего коллеги, Лермонтов перенял опыт и возложил его в основу своего становления в русской поэзии. Люди не считали его жалким подражателем, а, наоборот, продолжателем Байроновской поэзии. Их произведения были похожи особенно в поэмах «Литвинка» и «Исповедь». Данные произведения до сих пор изучаются в онлайн школах.
Характерная для Байрона неприязнь к политическому гнету, а также вознесение революции, разочарование в людях и себялюбие, отвечали потребностям внутреннего развития Лермонтова, мотивируя его.
Байрон писал стихи про Наполеона, в то время как Лермонтов, дал им свою окраску и разборку личности Наполеона. В середине 40 годов 19 века Лермонтов становится творчески свободным от Байронизма.
У английского коллеги чувства персонажей были больше трагическими и поэтическими, а у Лермонтова герои были проще, даже в трагических ситуациях.
Многие люди называли М. Лермонтова русским Байроном, а его поэмы «Мцыри» и «Демон» считали превосходными произведениями, будто в них он превзошёл самого Байрона.