Их в детстве звали "не разлей вода". Они дрались и делали рогатки, делили синяки и шоколадки. Нашли подвал и шастали туда. Один — слегка постарше, посильней — считал, что в жизни своего добьётся.
Другой — в тени. Он щурился на солнце, ловил стрекоз и счастлив был вполне.
Потом чего? Потом они росли, как, в принципе, растут любые дети. Учеба, институты, вольный ветер, тусовки, песни, башмаки в пыли.
Один — серьёзный, как осенний лес — намеревался стать миллионером. Другого подводило чувство меры, в какие только дебри он не лез, живее ртути, хуже сорняка: то рисовал, то сочинял баллады, и даже денег не особо надо, хотя без них, естественно, никак.
Желаниям, наверно, есть предел. Удача улыбается везучим. Срослось, свершилось, подвернулся случай. В конце концов один разбогател.
Сказал — останься рядом, тень же, ну. Другой кивнул: да нет проблем, дружище.
Побуду Тенью, вроде принц и нищий.
Не знаю, сколько. Сколько протяну. Когда-нибудь и спляшем, и споём. Мы ж с детства вместе. Попривыкли скоро, что за столом больших переговоров, и в банке, и в кафе они вдвоём.
Бульвары зажигали фонари, листва летела с клёнов и акаций. Приятели сумели поругаться. И Тень ушёл, обиделся, смотри. С утра он не ответил на звонок. Подкидывали разные идеи: похитили — завистники, злодеи, а может, конкуренты — всё одно.
Сперва подняли на уши народ, порвали криком рот, взорвали прессу: у нас тут деловые интересы (чего хлопочут? Чёрт их разберёт).
Но поиски закончились ничем. Один — усталый, тощий, бездна, хаос — брёл по дороге в кукольный пентхаус, не радуясь ни снегу, ни свече. Над крышей серебристый лунный диск, а на столе слова, знакомый почерк: скучаешь там? Здесь нестабильно с почтой. Прости, погорячился, не сердись. Я возвращаюсь, в пятницу встречай. Здесь здорово, оранжево, но жарко.
И Тень вернулся. И привёз подарки: сомбреро, пончо, акварель и чай.
Им с детства были горы по плечу, и небо гулко хлопало дверями. Один спросил — меняемся ролями? Другой довольно хмыкнул — не хочу.