Я считаю, сколько осталось меня.
Раз, два, три, десять, двадцать, сорок три ноты – этого еще хватит на маленькую сонату.
Перевожу дух – значит, я умру еще не сейчас, значит, я еще проживу этот вечер. И дело даже не в вечере и не в сейчас, а в том, что я не хочу, чтобы меня разобрали на ноты для других мелодий, а ведь хозяин сделает это, если меня не хватит на вечер.
Хозяин вопросительно смотрит. Расправляю крылья, всем своим видом показываю, что да, хватит, хватит, я готова, я смогу.
Хозяин щелкает хлыстом – больше для виду, я думаю, что я с ним сделаю, если он действительно ударит меня хлыстом, а ничего я не сделаю, кто я, и кто он.
Расправляю крылья – в последний раз.
Бросаюсь на сцену – как в пропасть, как в бездну.
Играю – как всегда, без репетиции, без каких бы то ни было подготовок, я не умею готовиться, я могу только вот так, на сцену, как в омут, как в пропасть, как в бездну.
Вспоминаю дни, которые кажутся бесконечно далекими, когда ноты сыпались из меня, как из рога изобилия, когда я не могла удержать их в своем сердце, когда я сама рвалась на сцену, в переполненный зал, когда хозяин удерживал – подожди, подожди, не сейчас, вот теперь, давай, вперед, ап. Тогда еще залы были переполнены, не то, что сейчас, когда они редеют все больше, как будто тают вместе со мной.
Смотрю в огромный зал – не сразу понимаю, что я вижу, почему один-единственный человек, какой-то серый, бесцветный, неказистый, даже странно, что такой вообще смог прийти сюда, обычно такие сюда не ходят. Мне отчего-то становится не по себе – пожалуй, первый раз за все время, я начинаю сомневаться, смогу ли я сыграть, смогу ли я сложить ноту и ноту, смогу ли нанизать ноты на мелодию...
Мне страшно.
Первый раз в жизни мне страшно, и хочется в слезах убежать со сцены, и пусть хозяин сколько угодно рвет и мечет, не хочу, не хочу, не могу, не могу...
Он ждет – и от этого ожидания становится еще невыносимее, еще больше хочется бежать. Я вижу, как за кулисами показывается хозяин – так, чтобы его видела я, но не видел зритель, делает мне отчаянные знаки, ну давай же, давай. Я понимаю, что не могу больше, что нужно хоть чем-то разрушить эту невыносимую звенящую тишину...
Я уже готовлюсь взять ноту – здесь, сейчас, сию минуту – когда он обрывает меня ни с того ни с сего, резко, хлопком:
- Стойте!
Отскакиваю, как от удара, замираю.
Мой хозяин хлопочет, говорит зрителю, что вы, вы её так спугнете, так все ноты разлетятся...
- Я её покупаю.
- Что, простите?
- Я её покупаю. Сколько?
И голос какой-то серый, бесцветный, как будто неживой.
Хозяин заламывает цену, какую-то совсем неприлично запредельную, - понимаю, что зритель уйдет ни с чем. Не верю своим глазам, когда зритель отсчитывает банкноты, одну, две, десять, двадцать...
.
...зачем я вообще это сделал, зачем я её купил, да ладно бы целую, а то ведь от неё осталось всего-ничего, несколько нот. Что мне вообще с ней делать, что с ними вообще делают, везу домой, подаю руку на крыльце, в прихожей помогаю снять пальто, собираю на стол, скромноватый получился ужин, ну да что поделать, я не ждал, что у меня сегодня будет кто-то.
- Я... я сыграю себя? – спрашивает мелодия.
Вздрагиваю:
- Нет... ни в коем случае.
- Но... я же должна играть...
- Ничего вы не должны...
- Но зачем же вы тогда...
Я и сам не понимаю, зачем же я тогда, зачем она тогда, что я собираюсь с ней делать.
.
- ...позвольте... но, кажется... у вас было сорок нот?
- Сорок три.
- Но отчего же их сейчас... я, конечно, не вижу... но больше ста?
Музыка смущается:
- Право же я сама не знаю, почему так случилось...
- ...давайте я вам сыграю...
- А вы... не боитесь?
- Ну что вы, у меня уже восемьсот нот, этого хватит...
.
- ...представляете, в жизни не думал, что музыка может отрастать...
- Как вы сказали? Может отрастать?
- Ну да... а вы не знали?
- Вот уж не думал... вот что... я выкуплю её обратно.
- Я не продаю.
- Вот ваши деньги... верните её мне...
- И не подумаю.
- Сколько вы хотите за мелодию?
- Нисколько. Я её не продам.
- Вы... да что вы себе позволяете, она моя, в конце-то концов, она моя!
- Да никакая она не ваша, что вы с ней сделали в конце-то концов, вы её дочиста высосали, дочиста! Сколько... сколько вы таких мелодий загубили...
.
- ...кажется, я слышала голос хозяина...
- Нет, милая, тебе показалось...
- ...и что-то вроде хлопок какой-то...
- Тебе послышалось... спи...