Но все это будет лишь через неделю, а пока вернемся к нашей первой и единственной репетиции в гримерной «Ленфильма».
Стали составлять программу выступления. Тут подключилась и я, предложив Валерию в первом раунде показать четыре песни, которые он считает наиболее удачными в минувшем году. А во второй раунд включить четыре новых, на которые возлагает надежды в 1986 году. Валерий, не отрываясь от грима, прикинул несколько вариантов. Потом вручил нам десятка три коробок с фонограммами:
— Послушайте и сами отберите.
Так для артиста было привычнее: не он, как правило, составлял программу, а телевидение диктовало ему, что исполнять, что нет.
Извинившись, Леонтьев убежал на съемочную площадку. Там предстояло в очередном эпизоде демонстрировать, «как стать звездой». А мы отправились слушать фонограммы.
Обычно на составление программы для «Музыкального ринга» уходит много времени. Исполнители редко принимают с первого раза предложенный нами вариант. Многим кажется: то, что чаще звучит в дискотеках и видеобарах, это и есть лучшее у них. Иногда их сбивает с толку придуманный на телевидении видеоряд, создающий впечатление удачи. На «Ринге» же невозможно спрятаться за телевизионные эффекты и трюки. Здесь все внимание сосредоточено на музыке, словах, на самом исполнителе.
Конечно, от выбора программы во многом зависит успех ринговской встречи: ведь песня может стать не только поводом для дискуссии, но и достойным ответом нападающим. Найдутся ли такие песни у Леонтьева?
Среди фонограмм, которые дал нам Валерий, большинство было «накручено» телевидением и радио до предела. Но вот Володя включил еще одну запись, и мне показалось, что он перепутал коробки, настолько резко манера исполнения и даже голос певца отличались от того Леонтьева, к которому мы привыкли. Нет, на коробке с пленкой написано, что Валерий Леонтьев исполняет «Легенду», музыка Раймонда Паулса. Потом мы слушали «Ангела» Лоры Квинт, «Звездный час» Эдуарда Артемьева, еще несколько песен — и не переставали удивляться своему открытию. Чувствовалось, что Леонтьев переделывает себя, ломает свой традиционный репертуар и ему удается найти свежие краски.
Не поможет ли » Музыкальный ринг» разрушить прежний имидж певца, созданный эстрадой?
Почему же этот образ до сих пор незнаком ни нам, ни публике, ни критикам? Возможно, нового Леонтьева просто не хотят замечать? Тогда не поможет ли «Музыкальный ринг» разрушить прежний имидж певца, созданный эстрадой?
Через несколько дней я позвонила Валерию, чтобы окончательно согласовать список песен.
По его капризным и раздраженным интонациям чувствовалось: он получил о «Ринге» кое-какую дополнительную информацию, которая сразу же внесла нервозность в наш разговор.
Сначала ему не понравилось, что из шлягеров мы предлагали включить в программу первого раунда только две песни: «Волны» и «Наедине со всеми».
— А как же «Светофор зеленый», «Гиподинамия»? Телевидение и радио всегда предпочитали песни такого плана. То, что выбрали вы, требует киносъемки, на которую нужны не часы, а недели!
— Будем полагаться на профессионализм нашего режиссера и операторов, — попыталась я разрядить атмосферу.
— Допустим, — в раздумье произнес он. — Но тогда в программу второго раунда нужно включить «Исчезли солнечные дни» и «Конь, мой конь!».
— Пожалуйста! Мы сами хотели предложить вам такой вариант.
— Но нужна еще одна песня. Без нее я выступать на ринге не буду! — категорически заявил он.
— Пожалуйста!
— Но фонограммы этой песни нет в Ленинграде. Я только что записал ее, она в Москве!
— Дайте нам телефоны, и мы ее достанем!!!
До съемки оставалось всего два дня. Наши администраторы оборвали все рабочие и домашние телефоны музыкальных редакторов радио и телевидения, но фонограмму с записью песни А. Сашко «Звездный сюжет» разыскать так и не смогли.
Я понимала: съемка «Музыкального ринга» срывается. Повод для отказа у Леонтьева есть: мы не выполнили единственного условия звезды.
Целый день я пыталась связаться с Валерием, но в гостинице, где он жил, телефон ответил только после двенадцати ночи.
Начались уже те самые сутки, на которые была назначена съемка, а он все говорил и говорил. О том, как ужасно, что Ленинградское телевидение не уважает певца, который, несмотря на невероятную занятость, согласился все же сниматься в этой, признайтесь уж, вовсе не безобидной программе. Как, вместо того, чтобы идти сдавать зачет, он полдня вчера сидел на телефоне, выполняя работу за ленивых администраторов, которые должны были достать фонограмму. Какая трудная в этом году сессия и как бездушны преподаватели — не хотят считаться ни с какими сложностями его жизни. Какой суровый у кинорежиссера Виталия Аксенова характер — может на телевидение и не отпустить...
Около сорока минут я поддакивала, охая и ахая. И хотя нам всем следовало бы накануне передачи выспаться, готова была слушать еще и еще, потому что окончательно убедилась: Валерию «Музыкальный ринг» нужен не меньше, чем нам.
Почему? Этого мы не касались в том ночном разговоре. После съемки не встречались — так, мельком, где-то в коридорах ЦТ или за кулисами на каком-нибудь концерте. Он всегда торопился и спросить не удавалось.
Почему он все-таки согласился, несмотря на цейтнот, на риск? Скорее всего, тогда, в начале 1986-го, сам Валерий испытывал потребность в общении не только с аудиторией своих поклонников, но и с критически настроенной публикой. Он только что закончил программу «Наедине со всеми». У него начинался «паулсовский» период, и он хотел проверить, как зрители отреагируют на этого нового Леонтьева.
Но это лишь мои предположения задним числом. А что было на самом деле, знает лишь он сам.
...В 19.00, когда студия была уже переполнена и телевизионные камеры включены, Леонтьев так и не появился.
Шло время тракта — единственной предсъемочной репетиции с камерами и микрофонами.
19.15 — главного героя съемок нет.
19.30 — нет.
19.45 — нет.
Свет погасили. Публику попросили на время покинуть зал. Операторы и звукорежиссер — уж им-то доводилось видать на телевидении всякое! — отправились на перекур. А администратор на студийной машине помчался на «Ленфильм».
В 20.00 на режиссерском пульте раздался звонок из центральной аппаратной:
— Время вашей трактовой репетиции закончилось. Через пятнадцать минут начало съемки. Отменять будете?
Володя не успевает ничего ответить, потому что как раз в этот момент по другому — городскому — телефону тоже раздается звонок.
— Через пятнадцать минут выезжаем, — сообщает наш администратор. — Аксенова умолил. У них произошла задержка — сломалась камера.
Леонтьев не передумал. Но как за оставшееся время привести в чувство ринговских «бойцов»? Ведь они после полуторачасового ожидания звезды могут начать раунд чересчур агрессивно.
Не буду описывать, какими приемами мы с психологами обычно пользуемся, давая настрой аудитории. Это уже сфера профессиональных секретов, из тех, что «передаются по наследству».
Как бы то ни было, но когда в студии вновь вспыхнули прожектора, зрители по моей команде: «Вместо гонга — аплодисменты!» — разразились овациями.
Леонтьев не вошел — вбежал в студию. Выхватил у кого-то фотоаппарат и сделал снимок на память. Кому-то протянул тут же отколотый от костюма значок.
В передаче с Валерием Леонтьевым все было не так, как обычно.
И так же легко, играючи развернул на себя оператора, державшего на плече ручную камеру, давая ему тем самым понять, что сейчас центром внимания должен стать он.
