— Может, вы без меня сходите? — спросила Анна. Ей было неохота, женщина жутко хотела спать.
— Нет уж! — возмутился Андрей. — Это наша халтура, если можно так выразиться. Подчёркиваю — на-ша. Поэтому идём работать вместе. — А что у тебя в тубусе? — спросил молодой человек у Луизы.
— А это мои художества, — ответила женщина, заинтриговав молодых супругов.
— Ну так показывай, свои маляки, конспираторша! — потребовал Андрей.
Луиза достала из тубуса четыре рисунка в красках и разложила их на полу.
— Ух ты, Аня! Ты посмотри, какие рисунки яркие! — похвалил Камалов. — Смотри, сколько цвета, солнца в них!
На небольших бумажных листах были изображены египетские пирамиды, сфинкс, пальмы и море.
— Да ерунда! — обиделась Анна и отвернулась.
— Да никакая это не ерунда. Красотище! Винсент ван Гог, между прочим, когда жил в своей унылой Голландии, тоже рисовал всякую серую муть. Но как только перебрался на юг Франции, у него сразу всё полилось, — высказал свою точку зрения Андрей. — Путешествовать надо, а ты дома сидишь! Потому что если впечатлений ноль, то творчества тоже ноль, понимаешь?
— Понимаешь, — передразнила мужа Анна. — А денег ты мне дашь на кругосветное путешествие?
— Вот я и говорю тебе, мы с Луизой эту работу закончим и поедем вместе набираться впечатлений.
— Слушай, Андрей, мне не нравится эта работа, — сказала супруга. — Давай на другую устроимся?
— Эй-эй-эй! Ребята, а кого мне искать? Я вам доверяю, — возмутилась Луиза, которая всё это время сидела в кресле и слушала супругов. — Замену вам я просто не найду, а ведь мы имеем дело с живыми людьми, с престарелыми людьми.
— Я тоже не понимаю, что тебе не нравится, Анюта, — присоединился к уговорам Андрей. — Тебе сложно дедушку покормить, что ли? Полы подмести, приготовить, в конце концов?
— Ну... в принципе, нет.
— А чего ты тогда ерепенишься?! — воскликнул Андрей. — Луиза нам работу чуть ли не на дом принесла...
Анна каким-то нутром чувствовала, что такая работа не для неё. А ещё ей не нравилось отношение Луизы к тому же Ивану Николаевичу. Ведь подруга относилась к старику, как к бизнес-проекту, а не человеку. Несомненно надо признать, что Ремнёва заметно разбогатела в последний год. Но уж больно ей как-то везло, что ли... Не проходило и пары месяцев, как очередная бабушка умирала от её «сердечных» забот. Не пользуется ли лучшая подруга чёрными схемами в отношении несчастных и одиноких пенсионеров? Всё это заставляло Анну сомневаться в правильности их с Андреем выбора.
***
По дороге к Ивану Николаевичу Луиза ни на секунду не оставляла без внимания Анну. Женщина, словно психолог первого класса, всё прекрасно прочитала по лицу подруги. Поэтому весь путь до дома старика убеждала Анну, что это того стоит.
— Понимаешь, они одинокие, поэтому и брюзжат. Это нужно понимать и, поняв, принять. Что им нужно? Чтобы поболтали с ними немножко, порадовали добрым словом. Конечно, приходится что-то и терпеть, но ты всегда помни — сколько им осталось? Вот они и ворчат из-за этого, как малые дети. Они сидят в своих квадратных метрах и даже не знают, что будет с жильём после их смерти. Государству отдавать не хотят, а вот доброму человеку — пожалуйста. А мы поможем, лекарства принесём...
— Чаю заварим, — добавил Андрей.
— А вот мы и пришли, ребяточки, — объявила Луиза. — Сразу хочу всё обговорить, чтобы потом не было претензий. Если что, конечно, дай ему бог здоровья, пусть поживёт подольше, но если с Иваном Николаевичем что-нибудь случится, то за свои труды мы получаем 30% от продажной стоимости квартиры: 10 — вам, 20 — мне. Но поверьте, это тоже немало.
Андрей повернулся к жене и сказал:
— Видишь, любимая, как всё просто.
— Кто же сказал, что просто? — наигранно возмутилась Луиза. — Годик поработаешь с ним, повыгребаешь говнишко... А там и отдохнуть можно будет.
Сказав эти слова, безнравственная особа толкнула подъездную дверь и первой вошла в дом сталинской постройки, в котором на втором этаже жил восьмидесятипятилетний ветеран труда, труженик тыла, одинокий пенсионер Иван Николаевич Зародский.