Будь вода океанов прозрачна, как оптоволокно, их дно было бы видимо отчетливо, как земля с борта самолета ясным днем. А здесь зимой нечто похожее происходит с небом. Оно устает быть низким свинцом и становится неощутимым и невесомым. И за техническим лючком верхней площадки усеченной бетонной пирамиды, кажется, уже начинается ближний космос. Тот самый, в котором звезда со звездою говорит. И разговоры эти совсем не предназначены для подслушивания существами типа людей.
К счастью, звездные голоса заглушает ной одинокой струны варгана, непонятно звучащий изнутри или снаружи головы, но страховочным фалом надежно фиксирующий на земле. Возможно, это фокусы Петровича, не желающего остаться без собутыльника. Старый эвенк несмотря на все попытки прикинуться ветошью, очень не прост. И в шаманизме рубит круто.
Да, наверное сейчас наверху (в частности выше уровня моря) должно происходить примерно, что-то такое — не первый сезон на Таймыр-700 мотается. Увы, в подземном царстве древнего (примерно с 40-х годов прошлого века) канализационного зла, об этом можно только догадываться и мечтать, дыша через рот и превозмогая потемнение в глазах и <вырезанный цензурой> рефлекс. Не основной, но тоже не из последних по легкости сдерживания. Изнемогая в этой тяжкой борьбе, мечтая и надеясь по завершении миссии (начало истории) выбраться к свету или тьме, главное к свежему воздуху.
Но, твердо шагая к внушающему опасения и подозрения повороту к насосному узлу. С кожей, от перенакачки адреналином, обескровленной и белой, как у вампира. И мышцами наоборот лопающимися от неё, так что координации движений настали кранты и дульный срез тяжеленного пулемета припадочно пляшет, словно пытается безуспешно принюхаться к тому, что впереди.
В общем, более чем полная готовность ко всему. Ко всему, кроме этого! Этого ужасающего, невозможного, запредельного переплетения <дальнейшее описание увиденного и детали взаимодействия с ним вырезаны цензурой> … к счастью две соединенные ленты, особенно для такого монстра, как М60, это очень много. Да и мачете. Ясно теперь, как оно оказалось погрызенным. Правда, сам узел теперь плохо пригоден даже к сдаче на металлолом, до порядочной очистки, стерилизации и дезактивации, точно.
Придется заказывать новый и роту ремонтников с материка. А до тех пор регулярно становиться сильно ближе к природе. Но, сначала нужно сделать сложный выбор: идти назад и долбиться в линкорный люк с его паранояльной автоматикой или вперед и пытаться по простому вылезти через решетку запирающую сток.
Ну а, чтобы немного отвлечься и остыть. Время организовать сеанс ручного восхождения подземного солнца, освежающего даже в самых смрадных глубинах, прекращающего мучения, хорошо нюхающего и слышащего, Радио ледяных пустошей. Создаваемого (или создающегося им?) его героического конквистадора, профессионального собутыльника, охотника на привидений и истребителя чудовищ, а также полусухого и сухого - Джона-ледяные-кремни.
Уф, как трясутся коленки и ручёнки, просто монструозный бодун прямо. А дел то всего ничего было. И этой кровожадной ночью Джон, как раз хочет поговорить о старости. Нет, ещё не той когда с фейсом морщинистым, как у шарпея, ковыляешь с палочкой, и в общем дедушка старый ему все равно.
Нет, про другую худшую часть старости, когда вроде прилично жмешь от груди, бицуха вызвала бы горячую зависть себя же - 20-ти летнего дрища. А морщины и седина ещё в тех количествах когда это всё скорее украшает и придает солидности. Но, уже вовсю захлебываясь звенят звоночки, которые 20-ти летний ты капая слюнями на объем бицухи и вообразить себе не мог в принципе. Пропущенная разминка не промедлит напомнить о себе и хорошо если растяжением только.
Косяки с техникой упражнений, тоже не медлят повеселиться в суставах. Про то, что пуск своей частной ракеты это ритуал, как на реальном космодроме порой, уже было. Недосып и перепил весь следующий день наводят на мысли, что в Live fast и продолжении фразы, в общем есть смысл. Короче, когда дедушка старый ему всё равно. А вот до этого есть длинный интересный период, когда всё всё хуже и хуже и это очень не всё равно будущему дедушке, но ничего нельзя сделать. Roger that.