Эта статья посвящена ответным действиям ВВС Израиля в первые 24 часа войны 1973 года.
В предыдущих частях:
Начало Войны Судного дня стало для Израиля сюрпризом, и очень неприятным. В 14:00 6 октября 1973 года объединённые силы Египта и Сирии при поддержке иракской эскадрильи начали совместную атаку на израильские позиции. Менее чем через час стало очевидно, что это не просто очередное обострение, а полномасштабная война. Авиация арабских стран нанесла массированный, но достаточно малоэффективный удар по израильским объектам на Синае и Голанах, египетская армия приступила к форсированию Суэцкого канала а сирийская — к захвату Голанских высот.
ВВС Израиля и ЦАХАЛь в целом в момент начала войны были в «полупозиции» — с одной стороны, израильская армия начинала подготовку к мобилизации, а ВВС — к атаке на арабские ЗРК и авиабазы. С другой стороны, арабы застали израильтян в самый разгар этих без сомнения важных приготовлений. Не зная о масштабе арабской атаки, израильские ВВС отменили запланированную операцию и как можно быстрее подняли все доступные самолёты, многие из которых сбросили бомбы в море или в песок. Очень многие исследователи считают, что именно это решение, неразумное, нервозное, откровенно поспешное, стало первым в череде грубых ошибок командования израильских ВВС, и приведших к неразберихе и потерям первых дней. Ещё раз, это важно — в отличие от предыдущих войн, израильтяне вынуждены менять планы буквально на ходу, реагируя (не всегда наилучшим образом) на действия противника.
В свою очередь, арабы отменили запланированную раньше вторую атаку на израильские позиции — возможно, кто-то в эскадрильях прекрасно понимал, чем может закончиться столкновение с десятками израильских «Миражей» над Синаем, ведь годами ранее советники из СССР предсказывали 40% потерь в подобных операциях. Тем не менее, израильским ВВС удалось перехватить и уничтожить большое количество вертолётов с египетским спецназом, который в итоге не смог выполнить ни одну из поставленных задач.
В это время, египтяне форсировали Суэцкий канал, захватили большинство израильских фортов на восточном берегу и успешно отбили все танковые контратаки — передовые египетские части несли огромное количество противотанкового оружия, и множество израильских экипажей погибло в результате грамотно организованных засад.
На севере, несколько сирийских танковых и моторизованных дивизий буквально паровым катком неслись по Голанским высотам. Забегая вперёд: на севере Голан, там где местность более холмистая, израильской усиленной 7-й бригаде удалось организовать оборону. Позже, место этих боёв войдёт в историю под названием «Долина слёз». На юге менее чем сотне «центурионов» двух батальонов бригады «Барак» противостояло около тысячи (!) сирийских танков. Вскоре управление боем было в значительной степени утрачено, и каждая рота сражалась буквально за собственное выживание.
Начались лихорадочные сборы резервистов. Несмотря на это, их прибытие на Голанские высоты ожидалось не ранее, чем через 18 часов. Находясь под прессингом быстро меняющейся обстановки и не до конца понимая происходившее поле боя, израильские ВВС попытались исправить положение, отправив десятки лётчиков на север и в район Канала. И сегодняшний рассказ — про них.
Скайхоки над Голанами. День первый.
Уроженец кибуца Маоз Хаим, капитан (рез.) Ханан Эйтан был замечательным трактористом, а ещё он был лётчиком ВВС Израиля. В 65-м году получил крылья, став пилотом вертолёта S-58. В 67-м году, во время Шестидневной войны, его экипаж спас сбитого над центральным Синаем пилота «Урагана» Рафи Лева — тот приземлился буквально в 100 метрах от египетских позиций и сумел убежать, пока его товарищи огнём пушек прижимали египтян к земле. Ночью экипаж спасательного вертолёта сумел вытащить Лева из-за рухнувшей линии фронта. За тот вылет Эйтан получил благодарность командующего ВВС и что важнее — возможность переучиться на пилота боевого реактивного самолёта, самую престижную специальность в ВВС. Войну на истощение Эйтан прошел уже пилотом «Скайхока».
И вот тут дома решили, что профессия пилота — это, конечно, почётно и уважаемо, но родному кибуцу очень нужен тракторист, так что Ханан ушел в резерв в звании капитана. Утром шестого октября звонок из эскадрильи вытащил его буквально из кабины трактора.
Авиабаза Рамат Давид, 6 октября, время 14:15. Спустя четверть часа после начала большого хаоса, 109-я эскадрилья «Скайхоков» получает приказ поднять в воздух две четвёрки. Ханан Эйтан ведёт первое звено, нагруженное бомбами для того самого запланированного превентивного удара, которого не было, прямо в зону ожидания над Северной Галилеей, в минутах полёта от Голанских высот. И как раз в эти минуты израильские танкисты сообщают о том, что видят сотни сириийских танков, направляющиеся к ним.
Командир звена «Скайхоков» пытается понять, в чем его задача, он запрашиваешь диспетчера на горе Мирон точные данные для атаки. «Находитесь в зоне ожидания» — отвечают ему. Диспетчер и сам не знает ответа на этот вопрос. В другое время, из оперативного штаба ВВС уже давно должны были поступить задачи для каждой эскадрильи на несколько следующих часов, но сейчас никто в бункере Центра управления ВВС Израиля не понимает, что ему ответить — они ещё не успели до конца понять, что происходит. Танкисты на линии соприкосновения осознают происходящее куда лучше, но доложить об этом не успевают, и тем более не успевают запросить и навести на цель самолёты. Они заняты собственным выживанием.
И в этот момент, в полном «тумане войны», воцарившимся в первые пол часа после внезапной атаки сирийцев, когда ещё нельзя получить достоверную информацию с поля боя, когда никто не знает, куда же направлен главный удар сирийской армии, никто в Центре управления ВВС просто не в состоянии точно ответить, куда же послать самолёты. Пока наконец кто-то не решает, что пора задействовать кружащие над Цфатом «Скайхоки». «Высота 6 километров, направление — Кунейтра» — слышит голос диспетчера только что приземлившийся командир 109-й эскадрильи майор Ицхак Давид. 15 минут назад он поднял в воздух дежурное звено «Скайхоков» (!), вооруженных ракетами «воздух-воздух» для защиты собственной авиабазы в то время, пока «Фантомы» лихорадочно сбрасывали бомбы в море. В общем, полный бардак.
«Они там что, совсем сошли с ума?!» — думает он — «Пол часа с первой атаки, да их ЗРК ждут нас в полной боевой готовности! 6 километров — это убойная зона их ЗРК! Но если диспетчер отправляет тяжело нагруженные бомбами, лишенные форсажной камеры самолёты в зону работы сирийской ПВО, то он наверняка знает, что делает. В конце концов, он — представитель главкома ВВС, и наверху лучше представляют, что они делают … наверное». С такими мыслями, комэска «Скайхоков» пытается достучаться до штаба ВВС с требованием отменить атаку, кажущуюся ему совершенно бессмысленной и самоубийственной.
В это время, на командном пункте ВВС на горе Мерон видят, как сирийские ракеты ПВО тянутся к звену «Скайхоков», как будто зависшему на одном месте. Одна из белых полос словно перечеркивает самолёт, на месте которого появляется облако взрыва, в то время как другие сбрасывают бомбы и отчаянно пикируют к земле. А Ханан Эйтан становится первым погибшим лётчиком ВВС Израиля в новой войне.
Как же так вышло, что четвёрка тяжело нагруженных бомбами «Скайхоков» была отправлена туда, куда и более совершенным самолётом соваться не стоило? То есть вглубь территории, находившейся под полным контролем сирийских ПВО? Что это было? Результат эйфории войны 1967 года? Следствие эффекта неожиданности? В любом случае, результат был удручающим — вторая пара «Скайхоков», пикируя к земле, ухитрилась отбомбиться по каким-то сирийским позициям на другой стороне границы, но вряд-ли у этой атаки был хоть какой-то эффект. Теперь, когда у сирийцев появились «Квадраты» — более совершенные и более летальные комплексы ПВО — любой вылет на Голаны превращался в огромную проблему. Наверху — ракеты, внизу — страшные скорострельные ЗСУ-23-4 с радарным наведением. Вьетнамский кошмар американских лётчиков обретал на Ближнем Востоке новые очертания.
Через несколько минут с Рамат Давид поднимается вторая четвёрка «Скайхоков» 110-й эскадрильи во главе с ей комэска, Цвикой Хессом. Теперь израильские пилоты получают более понятную задачу — найти сирийские танки, движущиеся к Тель-Фарес и Рафиду. Задача несложная — израильские пилоты видят, что вся сирийская прифронтовая полоса буквально забита сотнями танков, бронетранспортёров, мостоукладчиков, грузовиков и ЗСУ. Израильтяне входят в зону работы сирийской ПВО и начинают снижаться. Они знают, что случилось с предыдущей четвёркой, и им хочется оказаться буквально «на высоте травы». Внизу всё горит, дым вперемешку с пылью ограничивает видимость. И вдруг Рони Мозес, ведущий второй пары кричит: «Ракеты!». А второй номер звена, лейтенант Янки Ярдени, чувствует как его самолёт сотрясается от страшного удара и теряет управление. С трудом сопротивляясь перегрузке, которая затуманивает его зрение, он бросает взгляд в зеркала и понимает, что из пилота реактивного самолёта он превратился в пилота его передней половины, что его «Скайхок» буквально разрублен пополам и падает вниз, и его личная война теперь сводится к тому, чтобы дотянуться до рукояток катапультирования. В какой-то момент ему это удаётся — и лейтенант Ярдени тянет их изо всех сил.
Словно в замедленной съёмке он видит все этапы катапультирования — вот пиропатроны сбрасывают фонарь, вот реактивный двигатель пинком выбрасывает кресло с пилотом из кабины наружу, вот раскрывается парашют, который так некстати тянет его на восток, и отстреливается ставшее ненужным кресло. Надпись «мины» на земле вдоль дороги — к огромному облегчению, на иврите. Безумный забег наперегонки с сирийскими солдатами. И в конце концов — встреча с танкистами. Лейтенант Ярдени слушал переговоры по рации, воспринимая, как война выглядит с высоты танковой башни. «Боеприпасы заканчиваются … здесь десятки сирийских танков… они проходят сквозь наши позиции». Несколько часов, проведённых в мире танкистов, говорят о том, что есть вещи куда хуже, чем катапультирование из разваливающегося в воздухе «Скайхока».
Новые правила войны
Израильскому командованию понадобилось около часа чтобы осознать всю тщетность попыток атаковать сирийские танковые части «с наскока». Любой самолёт, любое звено, отправленное на Голаны, станет мишенью для сирийских ЗРК. ВВС Израиля буквально разрывались между тремя ключевыми задачами, выполнить которые одновременно они не могли: защитой собственного воздушного пространства, борьбой с наступающими войсками и уничтожением позиций ЗРК. Израильтяне могли исключительно успешно выполнить одну из них, более-менее выполнить две, но выполнить все три было невозможно.
Как я уже писал, до войны предполагалось, что первые сутки войны главной задачей ВВС станет уничтожение «щита ПВО» арабских стран и вывод из строя их авиабаз, как следствие — отпадёт необходимость в выделении больших сил на защиту собственного воздушного пространства. И только потом задачей ВВС становилась поддержка наземных сил. Но уже в первые часы войны стало понятно, что все довоенные планы можно выбросить в мусорную корзину, что вообще не понятно, смогут ли израильские танкисты на Голанах продержаться хотя бы первую ночь. А что, если сирийцы смогут выйти к Кинерету. Или ещё хуже — захватить мосты? Или даже окажутся в Верхней Галилее? Что тогда?
В течение приблизительно двух часов израильтяне действительно занимались защитой собственного воздушного пространства. Несколько пар «Фантомов» были отправлены в район Суэцкого Залива на поиски египетских кораблей. Они обнаружили звено египетских МиГ-21 над противоположным берегом. И египетские, и израильские пилоты предпочли выполнить собственную задачу и проигнорировали друг друга. Экипажи «Фантомов» чувствовали себя одураченными — они только что избавились от бомб в ожидании новой волны египетских самолётов, которая … не появилась. За исключением воздушного боя над Офирой, лишь один израильский экипаж «Фантомов» сумел одержать воздушную победу — тот самый экипаж Моше Мельника и Цви Таля из 119-й эскадрильи заявил сбитый «Кельт» и Су-7. Точно подтвердить эту победу по египетским данным сложно, но несколько самолётов в том районе действительно было потеряно. Позже, Моше Мельник описывал этот бой так:
Нас подняли по тревоге сразу после дежурной пары «Миражей» и направили в районе к северо-западу от авиабазы Рефидим, где была батарея ЗРК «Хок». … Когда мы оказалсь над Абу Самра, видимость была относительно плохой, и мы снизились на малую высоту, ниже уровня облачности. Мы сделали несколько кругов над батареей «Хоков», когда увидели взрывы и черный дым в расположении батареи — и удаляющуюся пару египетских Су-7, которые сумели подкрасться к ней на малой высоте. Мы бросились за ними. Это был долгий полёт, мы пересекли Канал и настигли их в десяти или пятнадцати милях к западу от него (то есть уже над Египтом — А.Н.). Вероятно, они почувствовали себя в безопасности, и в этот момент мне удалось сбить одного из них ракетой Декер (Сайдвиндер D — А.Н.). Я сразу же переключил внимание на второй самолёт, когда мой оператор вооружений закричал: «Ракеты, ракеты!!», и я увидел две ракеты комплекса SA-3 (С-125 — А.Н.), приближающиеся к нам. Нам удалось уклониться от них, но мы опасались, что ракет будет ещё больше, так что решили вернуться обратно». Мы связались с Рефидим, но они ответили: «База закрыта, у нас повреждения ВПП». Топлива оставалось совсем немного, так что мы не могли уйти на другой аэродром и нас направили на посадку на рулёжную дорожку, которая не была повреждена бомбами, но в некоторых местах была буквально завалена камнями от близких взрывов. Уже после посадки нам рассказали, что сразу после нашего вылета они увидели, как египетские самолёты сбрасывали какие-то объекты на парашютах прямо над авиабазой (бомбы БЕТАБ-500 советского производства, предназначенные для вывода из строя ВПП — А.Н.). Пока не взорвались первые бомбы они не были уверены, что началась война. Грустная история, с моей точки зрения — мы имели возможность одержать множество побед если бы только предположили, что египтяне начнут атаку на Рефидим буквально сразу после нашего вылета, и если бы руководитель полётов при виде египетских самолётов развернул нас назад. Вместо преследования пары Су-7, мы могли рассеять их строй и устроить настоящую охоту на индеек, как это случилось над Офирой.
К тому моменту Моше Мельник имел на своём счету один сбитый самолёт (в том самом бою 13 сентября над Средиземным морем). Свою карьеру он закончит в звании бригадного генерала с 9 сбитыми и станет первым пилотом в мире, одержавшим победу на F-15.
На южном фронте для израильтян пришло время попытаться контратаковать. Очевидная цель — египетские переправы и скопления войск около них. В бой были брошены две эскадрильи «Скайхоков». Одну из них, 115-ю, в бой вёл первый израильский ас «Миражей», вернувшийся из плена в 1970 году Гиора Ромм. Он получил эскадрилью после гибели комэска Ами Гольдштейна во время тренировочного полёта буквально за 3 дня до войны, и успел сделать лишь один быстрый ознакомительный вылет. Первый же полноценный боевой вылет Ромма на новом для него самолёте был боевым. Ниже — воспоминания Гиоры Ромма о начале войны (в сильно сокращенном виде):
Рев сирен ознаменовал начало войны Судного дня, продолжавшейся три недели. Это была Шестидневная война наоборот — сирийцы и египтяне нанесли неожиданный удар. Мы понесли чувствительные потери. В комнате для совещаний нам с Роном (Роненом, командиром авиабазы — А.Н.) сообщили, что вскоре израильская авиация нанесёт удар по сирийским авиабазам, и что каждый командир должен немедленно вернуться в своё подразделение. Кроме того, мне нужно было как можно скорее найти возможность совершить короткий ознакомительный полёт, чтобы познакомиться с совершенно новой для меня машиной, эскадрильей из которых я должен командовать.
Наши «скайхоки» отличались от всех прочих. Это самый современный самолёт во всей нашей авиации, оснащенный самыми продвинутыми системами (в частности, 115-я была основным «пользователем» ПРР «Шрайк» во время войны 1973 года — А.Н.). То, что нормальные люди учат за десять дней, мне нужно было усвоить за пятнадцать минут. Мне показали как подключаться к системе связи, как устроена кабина, как пристегиваться, как включать и регулировать различные системы. Пилот, который объяснял мне тогда устройство Скайхока через несколько месяцев сказал, что всё это время он был уверен что это какая-то странная шутка.
…
На подлёте к Нахаль-Яму мы снизились и пошли на малой высоте. С помощью Кохавы (лидер звена — А.Н.) я активировал систему сброса бомб. Мы ускорились по направлению к Каналу, когда наш ведущий закричал по радиосвязи: «набрать высоту», и я впервые в жизни осуществлял заход на бомбометание на «Скайхоке». На высоте шесть тысяч футов мы перевернулись «на спину» и увидели наш укрепленный пункт, и египетские бронированные десантные машины, выползающие словно из моря на сушу. Когда мы отбомбились, Ури Бина (ещё один лётчик звена) сказал мне: «второй, ты не сбросил бомбы». Я развернулся, чтобы зайти ещё раз, на этот раз в одиночку. Это было вторым в моей жизни бомбометанием с помощью продвинутого компьютера «Скайхока» — системы, которой 10 минут назад я воспользовался первый раз в жизни. Я просто не мог понять всё то море информации, содержащейся в его прицеле. На этот раз я осторожно двигал чувствительное перекрестье на навороченном проекционном дисплее прицела. Когда я нажал кнопку сброса бомб, то почувствовал, как избавился от всех восьми сразу.
Далеко слева, со стороны Порт-Саида, по мне выпустили зенитную ракету, так что я спикировал, едва не коснувшись земли, и ракета прошла мимо и взорвалась где-то в дюнах. Кохава приказал проверить горючее. Лётчики сообщили что у них по 4500 фунтов. Да где же в этом «Скайхоке» может быть датчик уровня топлива?! Наконец, я отыскал его в правом нижнем углу и понял, что не активировал систему перекачки горючего между баками. Я сообщил, что у меня тоже 4500, не хотел позориться чтобы все узнали, что я не умею перекачивать горючее. Я протянул вперёд левую руку и начал последовательно переключать все переключатели в кабине в положение «включено». Над Эль-Аришем, на высоте 20000 футов, топливо наконец начало поступать в главным бак. Я подумал про себя что хорошо бы выяснить, какой переключатель это сделал». Да уж. Шла война, а под моим началом была эскадрилья, где я не знал, как зовут половину пилотов, не мог вспомнить имени зампотеха, а когда мы попытались найти моего адьютанта Коби то выяснилось, что он свалил за день до этого домой в Хайфу.
Вообще, такие ситуации были для израильтян большой редкостью, но начало войны 1973 года было действительно связано с очень большим бардаком. Но особенно тяжелым вечер первого дня войны стал для другой, 102-й эскадрильи «Скайхоков», которая потеряла 3 самолёта — один от огня ПЗРК, ещё один был сбит «Квадратом» и третий — предположительно ствольной артиллерией. Один из пилотов погиб, двоим другим удалось спастись. Всего в первый день войны было потеряно пять «Скайхоков», то есть на два больше, чем за полтора года войны на истощение! В эскадрильях было состояние если не шока, то некоторого потрясения — в конце концов, ещё никогда ВВС Израиля не теряли такого количества самолётов при околонулевых результатах!
Посадка «Нешера» с использованием тормозного парашюта
То есть тут надо понимать, что сами по себе потери самолётов и лётчиков всегда были чем-то естественным. Пилоты гибнут, самолёты разбиваются, причем на учениях не реже, чем в войнах. Это нормально. А вот то, что гибель дюжины бортов была по-сути впустую, что израильские ВВС в первый день не добились практически никаких успехов — вот это действительно напрягало! Пилоты видели, что их командиры не понимают, что делать. Командиры видели, что штаб ВВС не до конца успел разобраться в ситуации, и все вместе начинали нервничать — в конце концов, ни одна война в истории Израиля не начиналась на столько плохо.
Приблизительно к 17:00, за 20 минут до заката, в штабе ВВС Израиля начали задаваться вопросом — а что же дальше? Предположили, что по крайней мере до конца дня их противник отказался от повторных атак. А значит — самое время подумать о том, какие планы будут на следующий день. Во-первых, было решено нанести серию бомбовых ударов по переправам — предполагалось, что «Фантомы» будут работать ночью, с малой высоты и методом «кела» (на иврите «праща», «sling», то есть с кабрирования). Забегая вперёд можно сказать, что эффект от таких бомбардировок «по квадратам» окажется крайне низким — большинство египтян просто не обратят на них внимание. Вообще, до войны опыт ночных бомбардировок с кабрирования имела в лучшем случае четверть израильских лётчиков «фантомов», а большинство из них вообще ни разу не пробовали проделать нечто подобное.
Вообще, метод «кела» использовался в первую очередь для атаки позиций ствольных ЗА, чтобы заставить их «пригнуть голову», ну и по возможности вывести из строя часть самих ЗА, часто — кассетными бомбами. Идея была простая — подход к цели на высоте 20-30 метров , по возможности с использованием складок местности. Далее, на значительном удалении от цели (например, 7 км), лётчик начинал набор высоты и сбрасывал бомбы, которые по дуге по баллистической траектории продолжали полёт к цели. Далее лётчик делал резкий разворот на 180 градусов и уходил на предельно малой высоте (и всё это хорошо описано в статье Олега Грановского: https://oleggranovsky.livejournal.com/719795.html). То есть такое бомбометание изначально не очень точное.
А вообще, с этими бомбардировками связана забавная история. Поздно вечером, когда задача уже была поставлена, второй замкомэска 201-й эскадрильи майор Амнон Гурион позвонил своему другу полковнику Амосу Амиру, который был главой группы планирования операций штаба ВВС, и аккуратно спросил его: «ну ты же понимаешь, что мы сейчас занимаемся бессмысленной, да ещё и опасной ерундой?». Ответ его поразил: «Амнон, всё очень плохо, но если повезёт, мы сможем в кого-нибудь попасть». Вот так за неполные сутки израильская культура планирования из «мы синхронизируем действия трёх эскадрилий с точностью до минуты» деградировала до «ну, вдруг в кого-то попадём».
Что характерно, в ту ночь израильские «фантомы» успешно сбросили несколько тонн кассетных бомб прямо в африканский песок. Ни один египтянин от их действий … не пострадал. Правда, израильские самолёты тоже вернулись все, так что единственной потерей сторон в тех вылетах оказался здоровый ночной сон десятка израильских пилотов и штурманов.
Как запланировать поражение
А вот с планами на утро 7-го октября было куда интереснее. До войны у ВВС Израиля было два больших плана подавления ЗРК арабов — «Тагар» (работа против системы ПВО вдоль Канала) и «Дугман» (на Голанах). Оба эти плана постоянно дорабатывались, проводились учения, в общем как планы сами по себе они были неплохи и достаточно хорошо отработаны. Правда, в итоге операция «Дугман-5» не просто провалилась, а стала чуть ли не самой неудачной в истории ВВС Израиля, но об этом мы поговорим в следующей главе, которая будет посвящена конкретно ей. А пока нам важно понимать — вечером 6-го октября штаб ВВС Израиля попытался оправиться от шока и неудач первого дня и принял решение — завтра с утра эскадрильи «фантомов» и «скайхоков» отправятся на юг, чтобы уничтожить египетские ЗРК и атаковать основные египетские авиабазы. У израильтян было достаточно самолётов и средств обеспечения для того, чтобы рассчитывать на успех. Справедливости ради, вывести из строя авиабазы им вряд-ли бы удалось, но нанести тяжелейшие потери и вывести египетские ВВС из войны на пару суток было бы реально.
Почему действовать решили именно на юге? По какой-то причине, израильский генштаб оценивал положение на Синае как более тяжелое. Причина такого решения не очень понятна до сих пор и судя по всему связана с недостатком информации. В итоге, около 21:00 6 октября главком ВВС и начгенштаба ЦАХАЛя принимают решение о старте операции «Тагер», то есть бомбардировке египтян. Предварительно, предполагалось провести аэрофотосъёмку и в районе 6 часов утра принять окончательное решение.
Впрочем, возможно была ещё одна причина: к концу дня израильский истеблишмент и израильское командование не до конца осознавали масштаб проблемы в целом. Вечером 6-го июня в доме журналистов имени Соколова в Тель-Авиве глава АМАН генерал-майор Эли Зейра, и министр обороны Моше Даян дают интервью израильским журналистам. Генералы улыбаются и сияют, рассказывая о том, как доблестная израильская армия много раз громила превосходящего врага. Про то, как Израиль отказался от нанесения превентивного удара, и так далее. «У нас был неплохой день» — сказал Даян — «на севере незначительные потери, и у противника нет никаких серьёзных успехов, так что я не обеспокоен». Тогда один из журналистов спросил: «А может ли Иордания вмешаться в войну?». На что Даян, смеясь, ответил: «У них уже был черный сентябрь, и черный октябрь им совсем не нужен».
В тот момент, когда в Тель-Авиве Моше Даян говорил о «незначительных потерях» и «отсутствии серьёзных успехов», остатки разгромленной бригады «Барак», потерявшей управление и половину личного состава, в свете сирийских инфракрасных прожекторов пытались выиграть несколько лишних часов для резервистов. Знал ли об этом Даян? Безусловно, знал.
Ночь на Голанских высотах
Поздней ночью с 6 на 7 ноября, командующий Северным фронтом Ицхак Хофи докладывает начальнику генштаба Давиду Элазару: «У меня не хватит сил, чтобы удержать Голаны без помощи ВВС». И слышит ответ: «Хорошо, ты получишь самолёты, но только утром». И тогда Ицхак Хофи понимает, что хороший командир — это в первую очередь живой командир, и отправляется из своего штаба в Нафехе на гору Кнаан, фактически передав командование северным фронтом Рафулю Эйтану. В это же время в бункере Генштаба Моше Даян начинает понимать всю глубину проблемы и предлагает начгенштаба Давиду Элазару атаковать переправившиеся на восточный берег Канала египетские части силами ВВС, пусть даже в условиях неподавленной ПВО.
Примерно в это же время израильские танки в районе Офиры по ошибке начинают штурм собственного подразделения воздушного контроля, которое ранее было атаковано парой ракет КСР-11 («Кельт»), которую диспетчеры приняли да приближающиеся египетские вертолёты. После того, как связь с Офирой прервалась, кто-то в штабе сложил два и два и отправил танковую роту «отбивать» её у египетских коммандос. Что характерно, израильтяне были прекрасно осведомлены, что египетские Ту-16 на учениях несколько раз атаковали собственные РЛС такими ракетами, но разведка раз за разом повторяла: «ну что вы, «Кельт» не может наводиться на излучение РЛС». В общем, бардак только достигал своего апогея.
Буквально через час Элазар аккуратно спросил главкома ВВС Бени Пеледа — может быть, попробуем утром вместе с египетскими ЗРК атаковать и египетские танки? Ну, раз уже всё равно в Египет лететь? И Пелед вместо того чтобы сказать «или одно, или другое» ответил: «да, во втором вылете». Возможно, в этот момент или чуть раньше командование ВВС начало откровенно «скруглять углы», пытаясь выдать желаемое за действительное.
В районе 5 часов утра израильские авиабазы вовсю готовились к утреннему удару по Египту. «Как в Шестидневную войну» — думают лётчики. Сначала — вывести из строя ЗРК, пробить «коридор» к египетским авиабазам, а потом сотней «фантомов» — сравнять их с землёй. «Конец бесконтролью» — думаю пилоты. «Теперь всё как раньше — по плану».
Приблизительно в это же время в Генштабе продолжается совещание, участники которого постепенно начинают понимать, что ситуация на юге — плохая, но очевидно стабильная. Даже в худшем случае, при потере всех фортов линии Бар-Лева, за египтянами останется полоска земли, а любая попытка выйти из-под зонтика ЗРК и продвинуться к перевалам будет для них фатальной. И даже если египтяне дойдут до перевалов, то штурмовать их без помощи авиации и артиллерии — это самоубийство.
И тут Даян говорит совершенно потрясающую по своей сути фразу: «но ведь командующий Северным фронтом и его заместитель … они же не танкисты? Они точно справятся?» И решает отправиться на Голаны , чтобы посмотреть на происходящее своими глазами. Остаётся только гадать, о чём Даян думал раньше …
Всё это приводит к огромной неопределённости в штабе ВВС. И вот уже Бени Пелед говорит начальнику оперативного отдела Гиоре Фурману: «А мы сможем провести «Дугман» срезу после «Тагар»? А вместо? А когда мы должны принять решение?» И получает однозначный ответ: «нет, не в один день». Всех этих замечательных и без сомнения талантливых командиров обстоятельства загнали в ситуацию, где от них практически ничего не зависело. Вся военная доктрина Израиля просто рухнула, погребя под собой все довоенные оперативные планы ВВС. Вместо спланированных и отрепетированных операций начиналась импровизация.
Я убеждён, что главной причиной провала израильских операций 7 октября стала именно неопределённость в дальнейших планах. Никогда — ни до, ни после — ВВС Израиля не действовали подобным образом. Операция планировалась, назначалась, и исполнялась. Так были выиграны войны 1967 и 1982 годов, так был уничтожен египетский «щит ПВО» в 1970 году. В 1973-м неопределённость привела к тому, что основные операции израильских ВВС начала войны были плохо подготовлены, организованы в колоссальной спешке и в конце концов привели к неудаче.
Операция «Тагер» была назначена на 06:45 утра 7 октября 1973 года. План включал одну «волну» для расчистки подходов к ЗРК и дальше — атаку самих ЗРК вдоль Канала. За ночь в эскадрильях хорошо подготовились к операции, изучили цели, были подготовлены самолёты, в общем атмосфера была достаточно позитивной — теперь у нас есть план, мы знаем что делать, всё будет хорошо! Но вышло иначе.
В районе 6 часов утра, Моше Даян прибывает на командный пункт на горе Кнаан, где его встречают командующий Северным округом Ицхак Хофи, комбриг 240-й дивизии Дан Ланер и бригадный генерал из штаба Хофи Иссахар Шадми. Все трое — пальмахники (т.е. воевали ещё до создания Израиля), которые почти непрерывно воевали без малого последние 30 лет, отличные офицеры, ветераны Шестидневной. И тут Ланер очень тихим голосом говорит Даяну, что положение дел плохое, что боевые действия на юге Голан фактически прекратились потому, что израильтяне их проиграли, и потому, что сирийцев уже нечем остановить, а резервисты будут только к полудню. Вот прямо так. Даян был несколько шокирован новыми обстоятельствами, и он попытался связаться с начальником Генштаба — но безуспешно.
И тогда Даян принимает решение, которое по-сути определило действия ВВС Израиля на сутки вперёд. Решение, которое стало одной из главных причин «ракетной травмы» Войны Судного дня. В 6:40 утра Даян в окружении нескольких старших офицеров связывается напрямую с главкомом ВВС Бени Пеледом. И говорит ему примерно следующее: «если до полудня над Голанами не будет достаточно наших самолётов, к полудню они будут в долине Иордана. Только ВВС могут их остановить». И, выслушав ответ Пеледа, добавляет:
Бени, оставьте всё, что вы делаете на юге и переводите всех на Голаны. Мы перед лицом катастрофы Третьего храма
Именно спонтанное решение Моше Даяна вместе с неготовностью Пеледа оспорить его решение стало главной причиной неудач ВВС первых дней. Моше Даян неверно оценивал обстановку — даже без помощи ВВС, израильским танкистам хватило сил для того, чтобы затормозить сирийское наступление. Первые резервисты оказались на Голанах уже ночью — за 12 часов до того, как их ожидали увидеть там Даян и сирийские генералы. К концу второго дня войны сирийское наступление было окончательно остановлено, а вскоре сирийцы были отброшены за линию разграничения. Заслуга ВВС в этом была минимальна.
Ради решения мнимой (как выяснилось) проблемы, без глубокого анализа, без попыток понять последствия такого решения, Даян и группа других офицеров фактически «торпедировали» продуманную и хорошо подготовленную операцию, исходя только из своего интуитивного ощущения близости «падения третьего Храма». Вместо панической беготни по Голанам, израильское командование могло попытаться более взвешенно оценить ситуацию. Но не стало. Возможно просто потому, что оно первый раз оказалось перед реальной возможностью собственного военного поражения.
Скайхоки над Голанами. День второй.
Уроки субботы были выжжены раскалённым металлом в сознании израильских лётчиков. На большой высоте против ракет ПВО у них нет никаких шансов — те быстрее и манёвреннее. Этот поединок заранее проигран. «Заходите с малой высоты» — говорили им. С самой малой, какой только возможно. Буквально «на высоте травы». И вот они летят на войну — с напалмом под крыльями, просто потому, что использование любых других бомб будет небезопасно для самого пилота. На деле, эти бочки создают дополнительное воздушное сопротивление, превращая и так не самый быстрый самолёт в настоящую утку.
Карт маршрута нет, обозначенных целей — тоже. «Летите к центру Голан и южнее, к Нафеху, к Тель-Фарес, Хушнии, Рамат Магшимим, Эл Аль. Летите и уничтожайте их, сколько сможете». Пилоты жалуются друг другу — вместо того, чтобы подойти к цели незамеченными, теперь они должны будут искать танки в тёмном сирийском камуфляже на фоне базальтовых скал! «Скайхок» с напалмовыми баками — это неповоротливая туша, которая летит со скоростью чуть больше 700 километров в час. И каждый сирийский солдат внизу видит их и считает своим долгом начать стрелять. Голанские высоты — хаотическая смесь утреннего тумана, дыма пожаров десятков горящих танков, столбов непроницаемой пыли и фейерверка ураганного огня ПВО. И в этом аду, под постоянным огнём сирийских ЗРК и ЗСУ они ищут танки, находят их, и летят на высоте 10-15 метров над землёй пока прицел не окажется на ближайшем сирийском танке, чтобы сбросить неуклюжее эллипсовидное яйцо, содержащее 400 литров горючей смеси за несколько секунд до того, как сами врежутся в поток зенитного огня сирийских танкистов и их товарищей.
«Одна ракета попала в первый номер, и он взорвался в воздухе». «Зашел на цель и не смог выйти». К 9:30 часам утра второго дня войны, за неполные 4 часа, израильтяне теряют пять «Скайхоков» и один «Самбад» (французский «Супер-Мистэр»). Четыре из них — над Голанскими высотами. Сирийцы заявляют около 20 (!) сбитых израильских самолётов, но даже четыре — тяжелейшие потери. В такие моменты израильтяне теряли один самолёт каждые пять (!) вылетов — чудовищное соотношение при том, что в среднем за войну уровень потерь был в районе одного процента.
Тем временем, в эскадрильи «фантомов» и «скайхоков» приходит удивительная новость. Уже начатую операцию «Тагер» отменили, вместо неё будет «Дугман Бет» — операция по уничтожению сирийских ЗРК на Голанских высотах. Без подготовки, без разведданных, без средств РЭБ, чистая импровизация.
О том, чем она закончилась, мы поговорим в следующий раз.
