Говоря, что он был в какой-то степени свободен от тщеславия, он имел в виду, что в некоторых вещах он был свободен от тщеславия. Он назвал его насмешником над гомеровским обманом, потому что тот насмехался над обманом в Гомере. Ксенофан также догматизировал, вопреки 225к предположениям других людей о том, что все вещи едины и что Бог сросся со всеми вещами, что Он сферичен, бесчувствен, неизменен и разумен, откуда легко доказать отличие Ксенофана от нас. Короче говоря, из того, что было сказано, очевидно, что, хотя Платон выражает сомнение в некоторых вещах, до тех пор, пока он выражал себя в определенных местах в отношении существования неизвестных вещей или предпочитал некоторые вещи другим в надежности, он не может быть, как мне кажется, скептиком. Те из Новой Академии, хотя 226они говорят, что все вещи непостижимы, отличаются от скептиков, возможно, даже тем, что говорят, что все вещи непостижимы (ибо они решительно утверждают в этом отношении, но скептик считает возможным, что некоторые вещи могут быть поняты), но они, очевидно, еще больше отличаются от нас в своих суждениях о добре и зле. Ибо академики говорят, что существует такая вещь, как добро и зло, не так, как мы это говорим, но скорее с убеждением, что то, что они называют добром, существует, чем то, что его нет; и точно так же в отношении зла, хотя мы ничего не говорим о добре или зле с убеждением, что это, вероятно, так, но мы живем своей жизнью непредвзято, чтобы не быть бездеятельными. Более того, мы говорим, что наши идеи равны 227друг другу в достоверности и ненадежности, насколько позволяет их природа, в то время как они говорят, что одни вероятны, а другие маловероятны. Они также различают невероятные, поскольку верят, что некоторые из них только вероятны, другие вероятны и бесспорны, третьи вероятны, бесспорны и проверены. Как, например, когда свернутая веревка лежит в несколько темной комнате, тот, кто входит, внезапно получает только вероятное представление об этом и думает, что это змея; но это кажется 228будьте веревкой для того, кто внимательно осмотрелся вокруг и обнаружил, что она не движется, и что она такого цвета, и так далее, в соответствии с идеей, которая вероятна и бесспорна. Проверенная идея выглядит так: говорят, что Геракл привел Алкестиду после того, как она была мертва, обратно из Аида и показал ее Адмету, и он получил идею, которая была вероятной и бесспорной в отношении Алкестиды. Однако, поскольку он знал, что она мертва, его разум отступил от веры и склонился к неверию. Теперь те, кто принадлежит к Новой Академии, предпочитают идею 229что является вероятным и бесспорным для просто вероятного. Однако обоим из них они предпочитают то, что является вероятным, бесспорным и проверенным. Если, однако, и члены Академии, и скептики говорят, что они верят в определенные вещи, даже в этом есть очевидная разница между двумя философскими школами; ибо "верить" - это 230используется в другом смысле, означающем, с одной стороны, не сопротивляться, а просто принимать без сильного желания и одобрения, как говорят, что ребенок верит учителю; с другой стороны, "верить" используется для обозначения согласия на что-то с выбором и, так сказать, с симпатией, которая сопровождает сильную волю, поскольку блудный сын следует за тем, кто выбирает роскошную жизнь. Поэтому, поскольку Карнеад, Клитомах и их последователи говорят, что они сильно склонны верить в то, что какая-то вещь вероятна, и мы просто допускаем, что это может быть так без согласия, мы расходимся 231от них, я думаю, таким образом. Мы также отличаемся от Новой Академии в том, что касается цели; ибо, в то время как люди, которые говорят, что они управляют собой в соответствии с этой Школой, пользуются идеей вероятного в жизни, мы живем в соответствии с законами и обычаями и нашими естественными чувствами непредвзято. Мы могли бы сказать больше о различии между двумя школами, если бы не стремились к краткости. Тем не менее, Аркесилай, который 232как мы уже говорили, был лидером и руководителем Средней академии, мне кажется, что у него очень много общего с учением Пиррона, так что его школа и наша почти едины. Ибо никто не обнаруживает, что он высказал мнение о существовании или несуществовании чего-либо, и он не предпочитает одну вещь другой в отношении достоверности или ненадежности; он приостанавливает свое суждение обо всех вещах, и целью его философии является ἐποχή, которое сопровождается ἀταραξία, и это согласуется с тем, что мы сказали. Но он называет 233конкретных случая ἐποχή бона, и конкретные примеры согласия мала. Разница в том, что мы говорим эти вещи в соответствии с тем, что нам кажется, а не утвердительно, в то время как он говорит их так, как будто говорит о реальности, то есть он говорит, что ἐποχή само по себе является добром, а согласие-злом. Если мы должны верить также и тому, что говорится о нем, 234на первый взгляд он казался пирронианцем, но на самом деле он был Догматиком, поскольку он испытывал своих товарищей методом сомнения, чтобы увидеть, достаточно ли они одарены, чтобы воспринять догмы Платона, так что он казался скептиком, но в то же время он передавал учения Платона тем из своих товарищей, которые были одарены. Следовательно, Аристон также сказал о нем—
"Платон впереди, Пиррон сзади, Диодор посередине",
потому что он воспользовался диалектикой Диодора, но был всецело платоником. Теперь Филон и его последователи говорят 235что касается стоического критерия, то есть φαντασία καταληπτική, вещи непостижимы, но что касается природы вещей, они понятны. Антиох, однако, перевел Стоа в Академию, так что о нем даже говорили, что он преподавал стоическую философию в Академии, потому что он пытался показать, что стоические доктрины встречаются у Платона. Таким образом, разница между Скептической школой и Четвертой и Пятой Академиями очевидна.