Из сказанного ясно, что все моральные концепции имеют свое место и происхождение совершенно априорно в разуме, и что, более того, в самом общем разуме так же верно, как и в том, что в высшей степени спекулятивно; что они не могут быть получены путем абстрагирования от какого-либо эмпирического и, следовательно, просто случайного знания; что именно эта чистота их происхождения делает их достойными служить нашим высшим практическим принципом, и что по мере того, как мы добавляем что-либо эмпирическое, мы умаляем их подлинное влияние и абсолютную ценность действий; что не только с чисто умозрительной точки зрения крайне необходимо, но и имеет огромное практическое значение вывести эти понятия и законы из чистого разума, представить их чистыми и несмешанными и даже определить границы этого практического или чистого рационального знания, т. е. определить всю способность чистого практического разума; и при этом мы не должны ставить его принципы в зависимость от особой природы человеческого разума, хотя в умозрительной философии это может быть разрешено или даже иногда необходимо; но поскольку моральные законы должны придерживаться благо для каждого разумного существа, мы должны выводить их из общей концепции разумного существа. Таким образом, хотя для ее применения к человеку мораль нуждается в антропологии, все же, в первую очередь, мы должны рассматривать ее независимо как чистую философию, то есть как метафизику, завершенную саму по себе (вещь, которую в таких различных отраслях науки легко сделать); хорошо зная, что, если мы не обладаем этим, было бы не только тщетно определять моральный элемент долга в правильных действиях в целях спекулятивной критики, но было бы невозможно основывать мораль на их подлинные принципы, даже для общих практических целей, особенно для нравственного воспитания, с тем чтобы выработать чистые нравственные установки и внедрить их в умы людей для содействия величайшему возможному благу в мире.
Но для того, чтобы в этом исследовании мы могли не просто естественными шагами продвинуться от общепринятого морального суждения (в данном случае очень достойного уважения) к философскому, как это уже было сделано, но и от популярной философии, которая идет не дальше, чем может дойти на ощупь с помощью примеров, к метафизике (которая не позволяет проверять себя ничем эмпирическим и, поскольку она должна измерять весь объем такого рода рационального знания, доходит до идеальных концепций, где даже примеры нас подводят), мы должны следовать и четко описать практическую способность разума, от общих правил его определения до того момента, когда из него вытекает понятие долга.
Все в природе работает по законам. Только разумные существа обладают способностью действовать в соответствии с концепцией законов, то есть в соответствии с принципами, то есть обладают волей. Поскольку вывод действий из принципов требует разума, воля есть не что иное, как практический разум. Если разум безошибочно определяет волю, то действия такого существа, которые признаются объективно необходимыми, также субъективно необходимы, т. е. воля-это способность выбирать то, что только разум независимо от склонности признает практически необходимым, то есть хорошим. Но если разум сам по себе недостаточно определяет волю, если последняя подвержена также субъективным условиям (определенным импульсам), которые не всегда совпадают с объективными условиями; одним словом, если воля сама по себе не полностью согласуется с разумом (что на самом деле имеет место у людей), то действия, которые объективно признаются необходимыми, субъективно обусловлены, и определение такой воли в соответствии с объективными законами является обязательством, то есть отношением объективных законов к человеку. воля, которая не является полностью доброй, понимается как определение воли разумного существа принципами разума, но которой воля по своей природе не следует по необходимости.