СМЕРТЬ
Патрульная машина, два инспектора ДПС. Один, который за рулём, пытается что-то прикрутить, какой-то винтик на панели, второй жуёт пирожок… Слушают рацию, поглядывают на дорогу, переговариваются… Тот, что с отвёрткой, поздоровее и лицо красное, как и полагается инспектору ДПС в его звании – старшина милиции, всегда на улице в дождь, жару и холод, а на пассажирском месте– лейтенант, лицо поинтеллигентнее у него, да и сам он моложе. У них получается, что этот вроде постарше в звании, но командует здесь этот, краснолицый, хотя и младше званием, зато опыта больше. Он учит своего старше-младшего коллегу…
- Ты в глаза прямо никогда не смотри, а так, мельком, взглянул на него и отвёл, взглянул и на документ, как будто бы ты его идентифицируешь, и снова отвёл.
- Если собаке смотришь пристально в глаза, да ещё улыбнёшься и зубы покажешь, то это «прямая и явная угроза», – засмеялся молодой.
- А причём здесь собаки? Хочешь сказать, что мы как собаки…
- Как волки, - хмыкнул младший, но старший по званию.
- Не понял.
- Вот останавливаешь ты машину, а она не останавливается…
- Ну, если нарушил, смотря что, да и по обстановке. Если он просто…
- А никаких «просто»! – Неожиданно зло и громко говорит младший. – Мы начнём преследование, передадим данные, эти данные передадут всем, и вот уже мы все будем ловить, и загонять, пока не припрём. Вот мы сейчас в пятнадцатой, а впереди где-то ещё такая же, а там, где-нибудь и посерьёзнее машинка, со скоростью и ускорением, есть, мы подпирать будем, они ожидать, а на посту где-нибудь ещё и заграждения поставят… вот мы его и загоним.
- Слушай, я вот в органы пришёл, потому как больше некуда было после армии, а ты зачем?
- Я? Взятки брать, - отвечает молодой лейтенант, и, увидев изумлённое лицо напарника, засмеялся, обнажая белые зубы.
Старшина откладывает отвёртку, смотрит на лейтенанта…
- Чего смотришь? За ситуацией наблюдай, – спокойно говорит лейтенант.
- А чего там наблюдать, вон товарищ из среднего ряда разворот совершает через сплошную.
- Включаем, поехали.
- Поехали, - соглашается старшина, откладывает отвёртку и заводит двигатель.
И завыла сирена и закрякал спецсигнал, и закружили красно-синие фонарики, а ещё матюгальник заорал на всю улицу: «Водитель автомобиля Е 994 принять вправо к обочине, остановиться»!
- Вот так круто и неотвратимо! – Задорно сказал лейтенант.
- Ну, и кто пойдёт? – сурово спрашивает старшина.
- Я схожу, нет проблем, - говорит лейтенант, улыбаясь, и выходит из машины. Подходит к нарушителю.
- Инспектор отдельной роты ДПС, лейтенант Думалов, Ваши документы…
- А ты свои покажи! - отвечает водитель.
- Да, конечно, пожалуйста, - лейтенант достаёт удостоверение, показывает, прячет в карман, - А теперь вы свои покажите, - весело говорит инспектор.
Водитель просовывает в окошко документы. Тот разворачивает, читает, обращается к водителю:
- Товарищ Агеев, как же Вы так, из среднего ряда, через сплошную, Вам надо пройти в патрульную машину для составления протокола о нарушении, - сказав это, лейтенант направился к патрульной машине.
Агеев не выходит. Пассажир на переднем командует:
- Иди. Что сидишь.
- Настроения нет. Дед похмел пришёл, отходняк.
- Что-о?
- Ширнуться надо… ну, или хотя бы стакан махнуть.
- Я тебя сейчас прямо здесь ширну! – Грозно говорит пассажир сурового вида.
Агеев неуклюже, с трудом выползает из дверей автомобиля и бредёт в сторону патрульной машины, залезает на заднее сиденье позади водителя.
- Сергей Михайлович, - читает лейтенант.
Агеев радостно орёт с заднего сидения:
- Я!
Голос у него чистый, звонкий… Лейтенант даже отпрянул от неожиданности. А старшина обернулся:
- Здравствуйте, - говорит он разглядывая нарушителя.
- И Вы! И Вы тоже…
- Что: «И я тоже»?
- И Вы тоже здравствуйте! То есть – будьте здоровы, не болейте, не умирайте и не кашляйте!
- Ну, спасибо…
- И Вас тоже…
- Что: «И меня тоже»?
- И Вас «СпасиБо…же»… краткая молитва о спасении… Приступим к официальной части?
- У Вас серьёзное нарушение: пересечение сплошной линии с выездом на полосу встречного движения.
Водитель радостно орёт:
- Виноват! Вину свою полностью признаю и торжественно обещаю немедленно исправиться.
Лейтенант оборачивается, смотрит на нарушителя, как бы пытаясь понять – «Издевается»? Но водитель отвечает ему ясным ангельским взглядом.
Лейтенант отворачивается, рассматривает документы, потом вновь оборачивается на водителя, хочет что-то сказать, но тот немедленно реагирует:
- Похож? – и поворачивает голову, – фас, анфас…
- Похож, - говорит лейтенант и снова отворачивается, достаёт бланк протокола…
- Прошу обратить внимание на чистосердечное признание вины, а также на активное сотрудничество с правоохранительными органами…
Лейтенант снова поворачивается…
- Я что-то не так сказал? – широко и радостно улыбается нарушитель.
Лейтенант пожал плечами и как бы сам себе ответил:
- Да нет… просто обычно… А я Вас...
- Да у меня сын женился! Вот родню со свадьбы на поезд везу, в солнечный Скабаристан! - И вкрадчиво продолжил, – Опаздываем…
- Куда? Скабаристан?... Псковские… значит…
- Над всем Скабаристаном безоблачное небо…трата-та-та-та…
- Употребляли?
- Никак нет, товарищ лейтенант милиции – язва двенадцатиперстной кишки, ишемическая болезнь сердца, а так же приступы го… простите, ги… гипер!…тонии – путаю названия - не позволяют мне предаться наслаждению, завещанному нам Бахусом.
Лейтенант недоверчиво разглядывает нарушителя. Нарушитель ровно в противовес собственным словам выглядит как здоровый бугай, и здоровья через край.
- По виду не скажешь.
- Обманчив!
- Кто?
- Вид.
- А как же Вы машину водите?
- Осторожно…
- И что же «ни грамма» на свадьбе не приняли?
- А Вы, когда-нибудь попробуйте в компании делать вид, что пьёте: наливайте, подносите, крякайте.… Опьянеете не меньше! Так что я «без спирта пьян», пьян от встречи с друзьями и родственниками, пьян от радостного события – сын встретил замечательную девушку, с замечательными богатенькими родителями….
- Гипертония серьёзная болезнь при ней нельзя за руль…
- Ах, лейтенант, я счастлив – теперь на пенсию со спокойной совестью… на заслуженный, абсолютно заслуженный отдых…
- Скабаристан? – Вдруг спрашивает лейтенант, а я Вас знаю? Мы с Вами встречались уже? Агеев, Сергей Михайлович, псковские номера. А что вы здесь делаете, вы давно приехали?
- Ну, а тебе-то какое дело? - неожиданно грубо отвечает Агеев.
- Спрашиваю – отвечайте!
- Это допрос? Меня задерживают? Может, причину назовёте?
- Где вы постоянно проживаете?
- Планета Земля! Временно!
- Не надо умничать.
- Вот и не умничай!
- У вас регистрация есть?
- Какая регистрация?
- Да хоть какая. Паспорт покажите.
- Тебе ещё и свидетельство о браке показать?
- Паспорт.
- Ещё чего? Я тебе водительское дал? Страховку дал? Чего тебе от меня нада? Ну, чего тебе ещё? Нарушил, пиши протокол, а может денег дать? Сколько штраф-то? Разберёмся на месте? Чего молчишь, скажи ещё, - «Взяток не берём».
- Взяток не берём.
- Во, бля! Попал! Честный мент! Никакой ты не «честный мент», ты мент ссыкучий, ты просто бздишь кормушку потерять…
- Вы зря так, я могу вас задержать до выяснения, и за оскорбление при исполнении.
- Ты мент не правильный, а не правильные менты долго не работают.
- Почему я не правильный?
- Вот сколько ты в ментуре?
- Шесть лет. И не в ментуре, а в ДПС.
- Такие столько не живут. Скоро уволят.
- Почему это уволят? Я хорошо делаю свою работу.
- А что ты там мне пишешь?
- Протокол о лишении…
- Да за что? Отдай бумаги!
- Вы пересекли двойную сплошную и разворачивались, двигаясь на встречной полосе.
- А ну, отдай, – Агеев потянулся за бумагами…
Старшина с удивлением косится на него… поворачивает голову... открывает рот, хочет что-то сказать… Агеев хватает что попадается под руку, это отвёртка, и втыкает её в шею старшины, и там оставляет, старшина хрипит, судорожно машет руками, хочет вытащить отвёртку, но бронежилет, портупея, накидка зелёная, всё это выпирает, за всё цепляется, ему мешает руль. Лейтенант пытается выхватить табельное оружие, но Агеев левой рукой хватает его за волосы наклоняет вперёд и вниз и правой рукой наносит страшный короткий удар по затылку… Затем разжимает пальцы на волосах, голова лейтенанта кивком опускает на грудь.
Агеев вылезает из машины, подходит к правой передней двери, открывает, внимательно разглядывает обстановку.
У старшины появилась кровь на губах, он в сознании, с ужасом смотрит на Агеева.
- Ну что я говорил, - подмигивает Агеев старшине, - и ты уволился? – Переводит взгляд на лейтенанта, - Ну, а господин товарищ лойтенант милиции? По собственному желанию! По моему! Что, думаешь не узнал тебя?
Агеев забирает документы, взявшись за волосы, откидывает голову лейтенанта, пристально смотрит в глаза, бросает обратно на переднюю панель.
- Уволен, гадёныш… даже без выходного пособия, похороны за счёт государства, семье пособие по потере кормильца и единовременная материальная помощь.
Затем совершенно спокойно закрывает дверь, рассматривает документы, оглядывается и неторопливо возвращается в машину…
Подходит, садится, заводит мотор.
Пассажир на переднем сиденье резко спрашивает:
- Что там?
- Ничего, можем продолжать движение, хотел прав лишить…
На заднем сиденье два мужика и женщина.
- Он не может лишить, только суд, - говорит женщина.
- А ты не лезь, - рявкнул мужик тот, что справа от неё, - не бабье дело.
И какой-то звук раздался… как металл по металлу скользнул…
- Убери ствол, – говорит мужик с переднего сиденья, – совсем сдурели?!
А в патрульной машине старшина, превозмогая боль, выталкивает с хрипом и кровью слова в микрофон рации: «… я ранен, лейтенант… без сознания…вишнёвая… госномер Е 994, водитель Агеев…» - замолкает, из шеи торчит отвёртка…
Пассажир переднего сиденья видел в зеркало заднего вида какую-то возню в патрульной машине.
- Ты что там урод наделал?
- Артур, трясёт меня, отходняк, я этого козла знаю… земляк он, хотя и помладше, не помнит меня.
- Стой!
Девятка резко останавливается.
- Дай руку!
Агеев протягивает Артуру руку. Артур закатывает Агееву одежду на руке, вынимает нож одновременно оборачивается к женщине на заднем сиденье: «Аптечку»! Женщина берет аптечку. «Бинт»! Женщина достаёт бинт. Артур быстро делает ножом надрез прямо по вене…, некоторое время смотрит, как густая тёмная кровь медленно течёт по руке, затем ловко бинтует надрез.
- Нина – за руль, а ты на заднее, сядь в центре, скройся в ноги…
Пассажиры пересаживаются в полном согласии с полученными инструкциями. Первым вылез мужик, потом Нина, потом вышел Агей и перешёл к задней правой двери, а Нина села за руль, Агей занял её место сзади, потом залез последний мужик. Агей как может склоняет лицо в сиденье, мужики опираются на него как на какой-то тюк, в машине. Со стороны – в машине всего четверо.
Артур выходит, идёт к багажнику, открывает, достаёт свёрток, разворачивает, одевает ярко-зелёную накидку дорожного рабочего, вторую такую же куртку кидает Нине. Она, повертев в её в руках, натягивает поверх одежды.
Несётся скорая им навстречу, добирается до машины с пострадавшими.
Медработники быстро выскакивают, бегут к пострадавшим, осматривают…
- Да, парень, жить будешь, и даже в свисток дунуть сможешь, но вот попросить предъявить документы… это вряд ли, хотя современная медицина чудеса творит, может и сошьют… не двигайся, только не двигайся, как же нам тебя закрепить, что б голова-то не болталась… Отвёртка прямо в горло вошла, порвала связки, но крупные кровеносные сосуды, вроде не задеты, иначе… и крови было бы поболее, и лицо посинело бы…
Второй медработник осматривает лейтенанта.
Когда скорая приехала, лейтенант сидел в той самой позе, уткнувшись лицом в переднюю панель, как его оставил Агей. Врач осторожно откинул голову лейтенанта, из ушей и носа на воротник натекла кровь, пульс и дыхание отсутствовали. Его вытащили, положили на носилки и накрыли лицо милицейской курткой. «Смерть наступила от удара повлёкшего перелом затылочной и височной костей основания черепа, сопровождаемое массивным субарахноидальным кровоизлиянием, а также ушиб головного мозга по механизму противоудара с последующей деструкцией (размозжением) вещества мозга». Так будет записано в акте о «Результатах вскрытия тела»…
А похоронят лейтенанта милиции в его родном городке в соседней Псковской области, что в 300 км к югу по дороге на Киев.
(Продолжение... https://zen.yandex.ru/profile/editor/id/5e8b125e5fdea526818c2627)