1.
- Я не могу его успокоить, - проговорила Цветана, безуспешно пытаясь уложить сына.
Она подошла к моей мирно спящей дочери и в очередной раз удивилась, какие разные у нас дети. Рада даже не проснулась от возникшего рядом крика, продолжая посапывать на моей груди. Я примотала дочь к себе большим лоскутом ткани и готовила пищу.
- Когда же мой сын дорастёт до такого сна, - с отчаяньем произнесла молодая женщина, с трудом удерживая извивающегося младенца.
Она оставалась такой же тонкой и прозрачной, как была после тяжёлого разрешения от бремени. Капризный, требовательный ребёнок не давал её ни сна, ни отдыха.
Порой мне казалось, что девушка упадёт прямо посреди комнаты. Так слаба и устала она была. А малыш вопреки своему не своевременному рождению, с каждым днём становился более крепким и тяжёлым.
И только тонкие руки княжны могли успокоить его, только её колыбельная укачать и усыпить. А руки эти слабели с каждым днём.
Но удивительным образом в самые тяжёлые моменты рядом с ней оказывался Белозар. Он подхватывал княжну, если она шаталась от слабости, забирал ребёнка себе. Со временем юный княжич привык к сильным мужским рукам и начинал затихать, когда тот брал его.
Разглядывая лицо и волосы склонившегося над ним лица, малыш будто забывал о своей требовательности по отношению к матери и мог помолчать некоторое время.
- С селянским ребёнком бы так не носились, - говорила в такие моменты бабушка, качая головой.
С приходом весны она все больше времени проводила в своём лесном домике, а я скучала по нашему общению и обрядам, что мы творили, когда я жила с ней. Но моё место ныне было рядом с мужем, и свободная девичья жизнь осталась позади.
Демид сильно изменился со временем нашего свадебного огня. Он стал главой дома, так как на возвращение Ведмурда мы больше не надеялись. Колдунья сказала, что старый воин изменился, новую жизнь подарили ему боги и не скоро мы свидимся. Тяжело было это принять, но весточек от отца Демида мы так и не получили.
- Нам надо накопить силы и собрать сопротивление новому князю, - говорил мне муж, когда заходил на женскую половину дома.
- Но дружина разбита, а наследник слишком мал, чтобы вести за собой. - отвечала я, боясь чтобы он вновь уйдёт на битву.
- Я знаю, - отвечал Демид, - мы будем растить его и искать княжича. Я чувствую, что жив муж Цветаны, и если это так, то мы соберёмся вокруг него.
Это беспокоило меня, ведь в череде дней наблюдала я за Белозаром. Их чувства с Цветаной начинали разгораться. Не зная точно, жив ли муж княжны, парень не мог открыто проявить своё сердце. Но как горели его глаза, когда спускалась Цветана в общую комнату. И успокаивался княжич, когда брал его Белозар на руки. Не могло такое было случайно.
Цветана сначала не обращала на Белозара своего взгляда. Она была слаба и грустна. Потеряв разом всех родных, своё положение и ежечасно опасаясь за сына в случае их разоблачения, у неё хватало сил лишь на своего младенца.
Но весна брала своё. Дни становились длиннее, солнце пригревало жарче, а сердце залечивало раны и открывалось новой жизни. Боль тела уходила, уступая место надежде.
Горящие глаза мужчины, направленные на неё, бередили тонкую душу княжны, рождали не изведанное до сего момента томление.
Попав маленькой девочкой в семью будущего мужа и воспитанная со знанием чьей женой она станет, Цветана научилась любить и уважать княжича, как неотъемлемую часть себя и своей судьбы.
Зная, что главная её роль это рождение здоровых наследников, она всю жизнь готовила себя к этому, не заглядывая глубже в своё юное сердце. Там жила благодарность к семье мужа, что приняла и вырастила её, и эту благодарность она считала любовью к суженому.
А сейчас, пройдя путь женщины, родuв в сильнейших мyках младенца, которого преследовали недоброжелатели, она вдруг нашла внутри себя огонь, дремавший ранее. И проходя мимо Белозара или отдавая ему юного княжича для успокоения, он вспыхивала от случайного прикосновения его рук или одежды. И я видела в её глазах смятение. Позволить себе эти чувства Цветана не могла.
Демид тоже все это видел, но ничего брату не говорил. Слишком многое изменилось в нашей жизни и как дальше жить было не ведомо.
______________
В соседнем селении молодой воин впервые осознанно открыл глаза. Оглядываясь вокруг, он не мог понять, где находится. Затуманенным взором увидел вокруг себя незнакомый быт, старую утварь, тёмные стены.
Он попытался что-то сказать, но из уст вырвался только глухой стон.
- Очнулся, - услышал он над ухом. Повернув голову, различил фигуру женщины, стоящую к нему спиной. - Я уж думала зря на тебя столько сил положила.
Женщина подошла к нему и помогла напиться воды. Воин пил жадно, будто путник на солнцепёке. И хотя у воды был странный, горьковатый привкус, оторваться он не мог.
- Где я? - спросил мужчина, утолив жажду.
- Дома, - услышал он в ответ.
Покрутив головой, воин никак не мог вспомнить, чтобы он раньше был здесь. Помнился ему лишь большой терем, дружинники во дворе, тонкий девичий стан в горнице...
- Нет, это не мой дом, - проговорил он.
- После ранения совсем ты плох. - вкрадчиво проговорила Акилина, - жар у тебя был, бредил ты много. Вот и видится тебе то, чего не было. Но сейчас поправишься и всё вспомнишь. Попей ещё водицы, она память проясняет, - добавила она, помогая воину подняться на лопатки.
Глотки были такими же горькими, но пить хотелось.
- Ты отдохни, а я пока расскажу тебе... - продолжал женщина. Её речь текла мягко и затуманивала голову. Она рассказывала про селянский быт, посевную и жатву, праздники общих сборов.
И начало казаться воину, что не было в его жизни града княжеского, а была лишь жизнь сельская. И только образ девицы юной, с ранних лет ему знакомый, не отпускал затуманившееся сердце.