Самая старшая, пятнадцать лет, она была легендой общежития. Рыжая с вечно скучающими глазами, она стояла на кухне и следила за чайником. Цветок газа ласкал металлическое донце. Считалось, что дети не должны пользоваться плитой, но общага есть общага, кухня на этаже, и ключи от нее достать было легче, чем сдать банальный зачет. Наблюдатель же появлялся в общежитии три раза в неделю, и тогда кухня тщательно закрывалась.
– А ты почем знаешь, что я впустила?
– Видела. Была там.
– Где?
– Ну где… И на балконе, и в коридоре.
Ада посмотрела на Матушку.
– А чего она там сидит. Простудится, и всем влупят. Она что, правда, кому-то что-то донесла?
– Не думаю. Полина мелкая, но умная. Просто не надо ей задаваться. И искупления не будет.
Матушка Пчела была из первого, еще неофициального набора эмоциональных снайперов. Когда выяснилось, что первый опыт обучения результата не дает, а менять что-то уже поздно, она оставалась в общежитии, принимала и брала под покровительство девочек новых наборов (рука у нее была тяжелая, взгляд острый) и надеялась все же стать полноценным снайпером.
Станет. Упорно, больно. И совсем ненадолго.
Но все это Ада узнала позднее. Пока Матушка была неотъемлемой частью мира, самой опытной и сильной, посредником от мира детей к миру взрослых.
День посвящения выдался мокрый и неприглядный. Девочки долго месили кладбищенскую грязь, Матушка Пчела вела их тайными тропами по краю оврага с раздувшейся речкой внизу, под трясущимися, будто от смеха, деревьями. Остановились возле громадной липы с посеревшими выпученными корнями.
– Тут.
– Тут, – эхом выдохнула Полина.
На ней была красная курточка, неуместная в этом царстве мокрого и серого. Аде казалось, что все неправильно, должен быть торжественный день, а лучше ночь с перестуком звездных сердец. Но ничего не было. Только шорох дождя.
– Все принесли?
– Все.
Их было семь девочек, они завтра уедут в летний лагерь и осуществят там свое первое влияние на сверстников. Ада помнила все имена и лица под тем дождем. Но проговаривать не любила. Потому что Олька не вернулась из рухнувшей школы поселка Лакуна. И другие тоже не вернулись. И были те, кому некуда возвращаться.
– Мы связали свою жизнь с эмоциями, мы навсегда останемся их проводниками…
Маленький детский ритуал, который, кажется, сама Матушка и выдумала.