Кто-то шел по тропинке, Ада прислушалась, но шаги смолкли. Те, что собирались подняться на площадку, передумали. Ну и славно. Только верным кодексу и сильным, дано наблюдать с высоты как тает в дымке город, и как солнце льется через край, дробится как в зеркальном домике.
Ада встала, раскинув руки.
– У тебя глаза горят. Как там твой кавалер?
– Алекс? Ну, мы с ним… Он странный.
– Красивый хоть? Или умный?
– Умный.
– Да ну. Ум обнять не получится, и красиво по улице с умом не погуляешь.
– Ты нарочно к нему в математический кружок записалась?
– Нарочно.
– И что вы делаете?
– В шахматы играем. В уме. Он меня научил.
– Ада, ты дура, по-моему.
– По-моему, тоже, – серьезно отвечает Ада.
… Не только они видят город с высоты. Еще есть те, кого ведут на скалу насильно, это редко, но случается. Шаг – и под ногами не оказывается твердой почвы. Человек летит вниз по самой простой траектории. Человеческое тело – плохой планер. Рукописи летят гораздо красивее, некоторые кружатся, некоторым удается долететь до первых рядов амфитеатра.
– Алекс, мне кажется, или мы одни?
– Да, мы одни, – он вдумчиво выставляет температуру на кондиционере. – Яна опять сбила все режимы. Она мерзнет. Но холод очень стимулирует мозговую деятельность, поэтому я настаиваю на более низкой температуре. Тебе же не холодно?
– Нет. На улице жара.
Она проходит по комнате, чуть пританцовывая.
– Яна с Антоном придут вечером, мать с отцом на даче.
Ада заглянула в его глаза, и не увидела ничего. Скромный интерес. А потом тоненькая-тоненькая ниточка чего-то большего.
– Я тебе нравлюсь?
– Ты о чем?
Ада подходит вплотную. Алекс, похоже, все еще думает над ее вопросом. Кажется, он даже намерен обойти ее кругом и внимательно осмотреть, чтобы проверить свои выводы.
Жаркий розоватый день. Шумно льется воздух из кондиционера.
Она кладет ладони ему на плечи и будто вдавливается вся. Зачем он ей? Неизвестно. Просто эта его безумная математическая манера смотреть на вещи привлекает, точно говоришь с ребенком, который ничего не знает и в то же время знает все.
– Мне кажется или ты меня соблазняешь?
– Ты против?
– Нет. Просто это несколько странно.
Она первая сдергивает платье и чувствует, как невыносимо стыдно дрожит тело. Ей становится холодно, соски твердеют, кожа идет мурашками. Алекс смотрит на нее и расстегивает рубашку. О, да! Ему скорее интересно, чем… Нет, он хочет ее. Она ведь чувствует.
– Ада, а ты не могла бы поиграть со мной в шахматы в уме? Это все так похоже на… на... шахматы.