Возможно, можно утверждать, что вместо ПЕРИОДИЧЕСКИХ обращений к народу, которые могут вызвать возражения против них, ПЕРИОДИЧЕСКИЕ обращения являются надлежащим и адекватным средством ПРЕДОТВРАЩЕНИЯ И ИСПРАВЛЕНИЯ НАРУШЕНИЙ КОНСТИТУЦИИ. Будет учтено, что при рассмотрении этих способов я ограничусь их способностью обеспечивать СОБЛЮДЕНИЕ Конституции, сохраняя несколько департаментов власти в пределах их надлежащих границ, не рассматривая их особенно как положения об ИЗМЕНЕНИИ самой Конституции. На первый взгляд, обращения к людям в установленные сроки кажутся почти такими же неприемлемыми, как и обращения в конкретных случаях, когда они возникают.
Если периоды будут разделены короткими интервалами, то меры, подлежащие пересмотру и исправлению, будут приняты недавно и будут связаны со всеми обстоятельствами, которые имеют тенденцию искажать и искажать результат случайных пересмотров. Если периоды будут удалены друг от друга, то одно и то же замечание будет применимо ко всем недавним мерам; и в той мере, в какой удаленность других может способствовать беспристрастному рассмотрению их, это преимущество неотделимо от неудобств, которые, по-видимому, уравновешивают его. Во-первых, отдаленная перспектива общественного порицания была бы очень слабым сдерживанием власти от тех эксцессов, к которым ее могла бы подтолкнуть сила нынешних мотивов. Можно ли себе представить, что законодательное собрание, состоящее из ста или двухсот членов, страстно стремящихся к какой-то любимой цели и преодолевающих ограничения Конституции в погоне за ней, будет остановлено в своей карьере соображениями, вытекающими из цензурного пересмотра их поведения на расстоянии десяти, пятнадцати или двадцати лет в будущем? Во-вторых, злоупотребления часто завершали бы свои пагубные последствия до того, как было бы применено положение об исправлении положения. И в последнюю очередь, там, где это может быть не так, они были бы давними, пустили бы глубокие корни и их нелегко было бы искоренить. Схема пересмотра конституции с целью исправления недавних ее нарушений, а также для других целей была фактически опробована в одном из штатов. Одной из целей Совета цензоров, который заседал в Пенсильвании в 1783 и 1784 годах, было, как мы видели, выяснить, “была ли нарушена конституция и не посягали ли законодательный и исполнительный департаменты друг на друга. “ Этот важный и новый эксперимент в политике заслуживает, с нескольких точек зрения, очень особого внимания. В некоторых из них, возможно, это может показаться не совсем окончательным как единичный эксперимент, проведенный при несколько необычных обстоятельствах. Но применительно к рассматриваемому случаю это включает некоторые факты, которые я осмеливаюсь отметить в качестве полной и удовлетворительной иллюстрации рассуждений, которые я использовал. Первый. Судя по именам джентльменов, входивших в состав совета, по крайней мере некоторые из его наиболее активных членов также были активными и ведущими фигурами в партиях, которые ранее существовали в штате.
Во-вторых. Похоже, что те же самые активные и ведущие члены совета были активными и влиятельными членами законодательной и исполнительной ветвей власти в течение рассматриваемого периода; и даже покровителями или противниками тех самых мер, которые должны быть таким образом подвергнуты проверке конституции. Двое из членов были вице-президентами штата и несколькими другими членами исполнительного совета в течение семи предыдущих лет. Один из них был спикером и рядом других выдающихся членов законодательного собрания в тот же период.
В-третьих. Каждая страница их заседаний свидетельствует о влиянии всех этих обстоятельств на характер их обсуждений. На протяжении всего существования совета он был разделен на две постоянные и жестокие партии. Этот факт признается и оплакивается самими собой. Если бы это было не так, то в ходе их разбирательства были бы представлены доказательства, столь же удовлетворительные. Во всех вопросах, какими бы незначительными они ни были сами по себе или не связанными друг с другом, одни и те же имена неизменно противопоставляются на противоположных столбцах. Каждый непредвзятый наблюдатель может сделать вывод, без опасности ошибки, и в то же время без смысла размышлять о какой-либо стороне или каких-либо лицах любой из сторон, что, к сожалению, СТРАСТЬ, а не РАЗУМ, должны были руководить их решениями. Когда люди хладнокровно и свободно рассуждают по множеству различных вопросов, они неизбежно приходят к разным мнениям по некоторым из них. Когда ими управляет общая страсть, их мнения, если их можно так назвать, будут одинаковыми.
В-четвертых. По меньшей мере проблематично, не приводят ли решения этого органа в ряде случаев к неправильному толкованию пределов, установленных для законодательных и исполнительных органов, вместо того, чтобы сокращать и ограничивать их в пределах их конституционных полномочий.
В-пятых. Я никогда не понимал, что решения совета по конституционным вопросам, правильно или ошибочно принятые, оказали какое-либо влияние на изменение практики, основанной на законодательных конструкциях. Кажется даже, если я не ошибаюсь, что в одном случае современный законодательный орган отрицал создание совета и фактически одержал победу в конкурсе. Таким образом, этот цензурный орган в то же время своими исследованиями доказывает существование болезни и своим примером неэффективность лекарства. Этот вывод не может быть опровергнут утверждением о том, что состояние, в котором проводился эксперимент, находилось в том кризисе и долгое время до этого было сильно разгорячено и отвлечено яростью партии. Следует ли предполагать, что в любую будущую семилетнюю эпоху одно и то же государство будет свободно от партий? Следует ли предполагать, что любое другое государство в тот же или любой другой данный период будет освобождено от них? Такое событие не следует ни предполагать, ни желать; потому что исчезновение партий обязательно подразумевает либо всеобщую тревогу за общественную безопасность, либо абсолютное исчезновение свободы. Если бы были приняты меры предосторожности по исключению из собраний, избранных народом, для пересмотра предыдущей администрации правительства всех лиц, которые должны были иметь отношение к правительству в течение данного периода, трудности не были бы устранены. Важная задача, вероятно, легла бы на плечи мужчин, которые, обладая меньшими способностями, в других отношениях были бы немногим более квалифицированными. Хотя они, возможно, не были лично причастны к администрации и, следовательно, не были непосредственными участниками мер, подлежащих рассмотрению, они, вероятно, были бы вовлечены в стороны, связанные с этими мерами, и были избраны под их эгидой.