Остаток аргумента против положений Конституции в отношении налогообложения основан на следующем пункте. Последний пункт восьмого раздела первой статьи рассматриваемого плана уполномочивает национальное законодательное собрание “издавать все законы, которые будут НЕОБХОДИМЫ и УМЕСТНЫ для приведения в исполнение ПОЛНОМОЧИЙ, предусмотренных этой Конституцией, предоставленных правительству Соединенных Штатов или любому его департаменту или должностному лицу”.; и второй пункт шестой статьи гласит: “Что Конституция и законы Соединенных Штатов, принятые ВО ИСПОЛНЕНИЕ ИХ, и договоры, заключенные их властью, являются ВЫСШИМ ЗАКОНОМ страны, независимо от того, что в конституции или законах любого штата говорится об обратном”.
Эти два пункта стали источником многих злобных оскорблений и раздражительных заявлений против предлагаемой Конституции. Они предстали перед народом во всех преувеличенных красках искажения как пагубные механизмы, с помощью которых должны были быть уничтожены их местные органы власти и уничтожены их свободы; как отвратительное чудовище, чьи пожирающие челюсти не пощадили бы ни пола, ни возраста, ни высокого, ни низкого, ни священного, ни мирского; и все же, как это ни странно, после всего этого шума тем, кому, возможно, не довелось рассматривать их в том же свете, можно с полной уверенностью утверждать, что конституционное действие предполагаемого правительства было бы точно таким же, если бы эти положения были полностью уничтожены, как если бы они повторялись в каждой статье. Они являются лишь декларацией истины, которая явилась бы необходимым и неизбежным следствием самого акта создания федерального правительства и наделения его определенными определенными полномочиями. Это настолько ясное предложение, что сама умеренность едва ли может выслушивать возражения, которые были так обильно высказаны против этой части плана, без эмоций, которые нарушают ее невозмутимость.
Что такое сила, как не способность или способность что-то делать? Что такое способность делать что-либо, как не способность использовать СРЕДСТВА, необходимые для его выполнения? Что такое ЗАКОНОДАТЕЛЬНАЯ власть, как не власть издавать ЗАКОНЫ? Каковы СРЕДСТВА для осуществления ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЙ власти, кроме ЗАКОНОВ? Что такое власть устанавливать и собирать налоги, как не ЗАКОНОДАТЕЛЬНАЯ ВЛАСТЬ или власть ИЗДАВАТЬ ЗАКОНЫ для установления и сбора налогов? Каковы надлежащие средства осуществления такой власти, кроме НЕОБХОДИМЫХ и НАДЛЕЖАЩИХ законов?
Этот простой ход расследования сразу же дает нам тест, с помощью которого мы можем судить об истинной природе пункта, на который жалуются. Это подводит нас к этой очевидной истине, что власть устанавливать и собирать налоги должна быть властью принимать все законы, НЕОБХОДИМЫЕ и НАДЛЕЖАЩИЕ для осуществления этой власти; и что делает это неудачное и оскорбительное положение, о котором идет речь, больше, чем провозглашает ту же истину, а именно, что национальное законодательное собрание, которому ранее было предоставлено право устанавливать и собирать налоги, может во исполнение этой власти принять все законы, НЕОБХОДИМЫЕ и НАДЛЕЖАЩИЕ для его вступления в силу? Таким образом, я применил эти замечания, в частности, к полномочиям в области налогообложения, поскольку это непосредственный предмет рассмотрения и поскольку это наиболее важная из полномочий, которые предлагается предоставить Союзу. Но тот же самый процесс приведет к тому же результату в отношении всех других полномочий, заявленных в Конституции. И ИМЕННО для осуществления этих полномочий всеобъемлющая оговорка, как ее жеманно называют, уполномочивает национальное законодательное собрание принимать все НЕОБХОДИМЫЕ и НАДЛЕЖАЩИЕ законы. Если и есть что-то исключительное, то его следует искать в конкретных полномочиях, на которых основывается это общее заявление. Само по себе заявление, хотя его можно обвинить в тавтологии или избыточности, по крайней мере совершенно безвредно.
Но ПОДОЗРЕНИЕ может возникнуть, почему же тогда это было введено? Ответ заключается в том, что это могло быть сделано только для большей осторожности и для того, чтобы уберечься от всех придирчивых уточнений у тех, кто впоследствии может почувствовать склонность к сокращению и уклонению от законных властей Союза. Конвенция, вероятно, предвидела, что главной целью этих документов было внушить, что опасность, которая больше всего угрожает нашему политическому благополучию, заключается в том, что правительства штатов окончательно подорвут основы Союза; и поэтому может посчитать необходимым в столь кардинальном вопросе ничего не оставлять на строительство. Что бы ни побудило к этому, мудрость меры предосторожности очевидна из возгласа, который был поднят против нее; поскольку сам этот возглас выдает склонность подвергать сомнению великую и существенную истину, которую, очевидно, является целью этого положения, чтобы объявить.
Но можно еще раз спросить: кто должен судить о НЕОБХОДИМОСТИ и ПРАВИЛЬНОСТИ законов, которые должны быть приняты для осуществления полномочий Союза? Я отвечаю, во-первых, что этот вопрос возникает так же и в такой же мере в связи с простым предоставлением этих полномочий, как и в связи с декларативным положением; и я отвечаю, во-вторых, что национальное правительство, как и любое другое, должно в первую очередь судить о надлежащем осуществлении своих полномочий, а в последнюю очередь о своих составляющих. Если федеральное правительство превысит справедливые границы своей власти и будет тиранически использовать свои полномочия, люди, чьим созданием оно является, должны обратиться к стандартам, которые они сформировали, и принять такие меры для возмещения ущерба, нанесенного Конституции, которые могут подсказать необходимость и оправдать благоразумие. Уместность закона в конституционном свете всегда должна определяться природой полномочий, на которых он основан. Предположим, что с помощью некоторых принудительных конструкций своей власти (которые, действительно, трудно себе представить) федеральное законодательное собрание должно попытаться изменить закон о происхождении в любом штате, разве не будет очевидно, что, предприняв такую попытку, оно превысило свою юрисдикцию и нарушило юрисдикцию штата? Предположим еще раз, что под предлогом вмешательства в его доходы он должен взять на себя обязательство отменить налог на землю, установленный властями государства; разве не было бы столь же очевидно, что это было вторжение в ту параллельную юрисдикцию в отношении этого вида налога, который, как ясно предполагает его Конституция, существует в правительствах штатов? Если когда-нибудь возникнут сомнения по этому поводу, заслуга в этом будет полностью принадлежать тем рассуждателям, которые в неосторожном рвении своей враждебности к плану конвенции постарались окутать его облаком, рассчитанным на то, чтобы скрыть самые простые и простые истины.
Но говорят, что законы Союза должны быть ВЫСШИМ ЗАКОНОМ страны. Но какой вывод можно сделать из этого, или к чему бы они привели, если бы не были высшими? Очевидно, что они ни к чему не приведут. ЗАКОН, по самому значению этого термина, включает в себя верховенство. Это правило, которое те, кому оно предписано, обязаны соблюдать. Это проистекает из каждой политической ассоциации. Если индивиды вступают в состояние общества, законы этого общества должны быть высшим регулятором их поведения. Если несколько политических обществ входят в более крупное политическое общество, законы, которые последнее может принимать в соответствии с полномочиями, предоставленными ему его конституцией, обязательно должны быть верховными над этими обществами и отдельными лицами, из которых они состоят. В противном случае это был бы простой договор, зависящий от добросовестности сторон, а не правительство, что является всего лишь другим словом для обозначения ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ И ПРЕВОСХОДСТВА. Но из этой доктрины не следует, что действия большого общества, которые НЕ СООТВЕТСТВУЮТ его конституционным полномочиям, но которые являются вторжением в остаточные органы власти малых обществ, станут высшим законом страны. Это будут просто акты узурпации, и они заслуживают того, чтобы к ним относились как к таковым. Следовательно, мы понимаем, что положение, которое провозглашает верховенство законов Союза, подобно тому, которое мы только что рассмотрели, провозглашает только истину, которая непосредственно и обязательно вытекает из института федерального правительства. Я полагаю, что не ускользнуло от внимания, что он ПРЯМО ограничивает это верховенство законами, принятыми в СООТВЕТСТВИИ С КОНСТИТУЦИЕЙ; о чем я упоминаю просто в качестве примера предостережения в конвенции; поскольку это ограничение следовало бы понимать, хотя оно и не было выражено.
Поэтому, хотя закон, устанавливающий налог для использования в Соединенных Штатах, был бы высшим по своей природе и не мог бы юридически оспариваться или контролироваться, все же закон об отмене или предотвращении взимания налога, установленного властями штата (за исключением случаев импорта и экспорта), не был бы высшим законом страны, а узурпацией власти, не предоставленной Конституцией. Поскольку неправильное накопление налогов на один и тот же объект может привести к тому, что сбор будет затруднен или затруднен, это будет взаимным неудобством, возникающим не из-за превосходства или недостатка власти с обеих сторон, а из-за неразумного использования власти одной или другой стороной способом, одинаково невыгодным для обеих. Однако следует надеяться и предполагать, что взаимный интерес продиктует проведение концерта в этом отношении, который позволит избежать любых материальных неудобств. Вывод из всего этого состоит в том, что отдельные штаты в соответствии с предлагаемой Конституцией сохранят независимую и неконтролируемую власть для увеличения доходов в любой степени, в которой они могут нуждаться, с помощью всех видов налогообложения, за исключением пошлин на импорт и экспорт. В следующей статье будет показано, что эта ПАРАЛЛЕЛЬНАЯ ЮРИСДИКЦИЯ в статье налогообложения была единственной допустимой заменой полного подчинения в отношении этой ветви власти государственной власти власти Союза.