Мы признали в представительном правительстве идеальный тип наиболее совершенного государственного устройства, к которому, как следствие, любая часть человечества лучше приспособлена пропорционально степени их общего совершенствования. По мере того как они будут опускаться все ниже и ниже в развитии, эта форма правления, вообще говоря, будет менее подходящей для них, хотя это не относится ко всем; ибо приспособление народа к представительному правлению зависит не столько от места, которое он занимает в общем масштабе человечества, сколько от степени, в которой он обладает определенными особыми качествами; требования, однако, настолько тесно связаны со степенью их общего развития, что любое различие между ними является скорее исключением, чем правилом. Давайте рассмотрим, в какой момент в нисходящем ряду представительное правительство вообще перестает быть приемлемым либо из-за его собственной непригодности, либо из-за превосходства какого-либо другого режима.
Итак, во—первых, представитель, как и любое другое правительство, должен быть непригоден в любом случае, в котором он не может существовать постоянно, т. е.в котором он не выполняет три основных условия, перечисленных в первой главе. Они заключались в следующем: 1. Чтобы люди были готовы принять это. 2. Что они должны быть готовы и способны делать то, что необходимо для его сохранения. 3. Что они должны быть готовы и способны выполнять обязанности и выполнять функции, которые это налагает на них.
Готовность народа принять представительное правительство становится практическим вопросом только тогда, когда просвещенный правитель или иностранная нация или народы, получившие власть над страной, готовы предложить ей это благо. Для отдельных реформаторов этот вопрос почти не имеет значения, поскольку, если не может быть выдвинуто никаких других возражений против их предприятия, кроме того, что мнение нации еще не на их стороне, у них есть готовый и правильный ответ, что привлечь его на свою сторону-это та самая цель, к которой они стремятся. Когда мнение действительно неблагоприятно, его враждебность обычно направлена на факт изменений, а не на представительное правительство само по себе. Противоположный случай действительно не является беспрецедентным; иногда наблюдалось религиозное отвращение к любому ограничению власти определенной линии правителей; но, в целом, доктрина пассивного повиновения означала только подчинение воле власть имущих, будь то монархическая или народная. В любом случае, в котором, скорее всего, будет предпринята попытка ввести представительное правительство, следует ожидать безразличия к нему и неспособности понять его процессы и требования, а не позитивной оппозиции. Однако они столь же фатальны, и от них может быть так же трудно избавиться, как и от действительного отвращения; в большинстве случаев легче изменить направление активного чувства, чем создать его в состоянии, ранее пассивном. Когда народ не имеет достаточной ценности для представительной конституции и привязанности к ней, у него практически нет шансов сохранить ее. В каждой стране исполнительная власть-это ветвь власти, которая обладает непосредственной властью и находится в прямом контакте с общественностью; на нее, главным образом, направлены надежды и страхи отдельных лиц, и от нее зависят как выгоды, так и ужасы, и престиж государственные органы в основном представлены на всеобщее обозрение. Поэтому, если власти, в обязанности которых входит проверка исполнительной власти, не подкреплены эффективным мнением и чувствами в стране, у исполнительной власти всегда есть средства отстранить их или заставить подчиняться, и, несомненно, она будет хорошо поддержана в этом. Постоянство представительных институтов неизбежно зависит от готовности народа бороться за них в случае, если они окажутся под угрозой. Если их слишком мало ценят за это, они вообще редко получают опору, а если и получают, то почти наверняка будут свергнуты, как только глава правительства или любой партийный лидер, который может собрать силу для государственного переворота, готов пойти на небольшой риск ради абсолютной власти.
Эти соображения относятся к первым двум причинам неудач в представительном правительстве. Третий-это когда люди хотят либо иметь волю, либо способность выполнять ту часть, которая принадлежит им в представительной конституции. Когда никто или только какая-то небольшая часть не проявляет интереса к общим делам государства, необходимого для формирования общественного мнения, избиратели редко будут использовать избирательное право иначе, как для удовлетворения своих частных интересов или интересов своей местности или кого-либо, с кем они связаны как приверженцы или иждивенцы. Небольшой класс, который в этом состоянии общественного настроения получает власть над представительным органом, по большей части использует его исключительно как средство поиска своей удачи. Если исполнительная власть слаба, страна отвлекается простой борьбой за место; если сильна, она становится деспотичной, дешевой ценой умиротворения представителей или тех из них, которые способны причинить неприятности, за счет доли добычи; и единственный плод, который приносит национальное представительство, заключается в том, что в дополнение к тем, кто действительно управляет, существует собрание, ориентированное на общественность, и никакие злоупотребления, в которых заинтересована часть собрания, вряд ли будут устранены. Однако, когда зло здесь прекратится, возможно, стоит заплатить цену за публичность и обсуждение, которые, хотя и не являются неизменными, являются естественным сопровождением любого, даже номинального, представления. Например, в современном королевстве Греция вряд ли можно сомневаться в том, что охотники за местами, которые в основном составляют представительное собрание, хотя они мало или вообще ничего не вносят непосредственно в хорошее правительство и даже не сильно ограничивают произвольную власть исполнительной власти, все же поддерживают идею народных прав и в значительной степени способствуют реальной свободе прессы, существующей в этой стране. Это преимущество, однако, полностью зависит от сосуществования с народным органом наследственного короля. Если бы вместо того, чтобы бороться за благосклонность главного правителя, эти эгоистичные и грязные группировки боролись за само главное место, они, безусловно, как и в Испанской Америке, держали бы страну в состоянии хронической революции и гражданской войны. Деспотизм, даже не законный, а связанный с незаконным насилием, будет попеременно осуществляться чередой политических авантюристов, и название и формы представительства не будут иметь никакого эффекта, кроме как препятствовать деспотизму достичь стабильности и безопасности, только благодаря которым можно смягчить его зло или реализовать его немногочисленные преимущества.
Выше приведены случаи, когда представительное правительство не может существовать постоянно. Есть и другие, в которых она, возможно, могла бы существовать, но в которых предпочтительнее была бы какая-то другая форма правления. Это происходит главным образом тогда, когда людям, чтобы продвинуться в цивилизации, нужно усвоить какой-то урок, какую-то еще не приобретенную привычку, приобретению которой представительное правительство, вероятно, будет препятствовать.
Наиболее очевидным из этих случаев является уже рассмотренный, в котором людям еще предстоит усвоить первый урок цивилизации-урок послушания. Раса, которая была воспитана в энергии и мужестве в борьбе с Природой и своими соседями, но которая еще не привыкла к постоянному повиновению какому-либо общему начальнику, вряд ли приобретет эту привычку под коллективным управлением своего собственного тела. Представительное собрание, составленное из них самих, просто отразило бы их собственное бурное неподчинение. Он отказал бы в своих полномочиях на все разбирательства, которые наложили бы на их дикую независимость какие-либо более строгие ограничения. Способ, которым такие племена обычно подчиняются основным условиям цивилизованного общества, заключается в необходимости ведения войны и деспотической власти, необходимой для военного командования. Военачальник-единственный начальник, которому они подчиняются, за исключением иногда какого-нибудь пророка, предположительно вдохновленного свыше, или заклинателя, которого считают обладающим чудесной силой. Они могут осуществлять временное господство, но, поскольку оно носит чисто личный характер, оно редко приводит к каким-либо изменениям в общих привычках людей, если только пророк, подобно Мухаммеду, не является также военным вождем и не выступает вооруженным апостолом новой религии; или если военные вожди не объединяются с его влиянием и не превращают его в опору для своего собственного правительства.