Прочный союз будет иметь первостепенное значение для мира и свободы штатов, как барьер против внутренних разногласий и восстаний. Невозможно читать историю мелких республик Греции и Италии, не испытывая чувства ужаса и отвращения к тем отвлекающим факторам, с которыми они постоянно сталкивались, и к быстрой череде революций, благодаря которым они находились в состоянии постоянной вибрации между крайностями тирании и анархии. Если они и демонстрируют случайные затишья, то они служат лишь кратковременным контрастом по сравнению с яростными штормами, которые должны увенчаться успехом. Если время от времени перед нами открываются промежутки счастья, мы созерцаем их со смесью сожаления, возникающей из-за того, что приятные сцены перед нами скоро будут захлестнуты бурными волнами мятежа и партийной ярости. Если кратковременные лучи славы прорываются из мрака, в то время как они ослепляют нас преходящим и мимолетным блеском, они в то же время призывают нас сокрушаться о том, что пороки правительства должны извращать направление и омрачать блеск тех ярких талантов и возвышенных дарований, которыми так справедливо прославлялись благоприятные почвы, которые их породили.
Из беспорядков, которые искажают летопись этих республик, сторонники деспотизма извлекли аргументы не только против форм республиканского правления, но и против самих принципов гражданской свободы. Они порицали всякое свободное правительство как несовместимое с порядком общества и предавались злобному ликованию по поводу его друзей и сторонников. К счастью для человечества, огромные ткани, выращенные на основе свободы, которые процветали веками, в нескольких славных случаях опровергли их мрачные софизмы. И, я верю, Америка станет широким и прочным фундаментом для других зданий, не менее величественных, которые будут столь же постоянными памятниками их ошибок.
Но нельзя отрицать, что нарисованные ими портреты республиканского правительства были всего лишь копиями оригиналов, с которых они были сняты. Если бы было сочтено неосуществимым разработать модели более совершенной структуры, просвещенные друзья свободы были бы вынуждены отказаться от идеи такого вида правления как неоправданного. Однако наука о политике, как и большинство других наук, получила значительное усовершенствование. В настоящее время хорошо понятна эффективность различных принципов, которые либо вообще не были известны, либо были недостаточно известны древним. Регулярное распределение власти по отдельным департаментам; введение законодательных балансов и сдержек; учреждение судов, состоящих из судей, занимающих свои должности во время хорошего поведения; представительство народа в законодательном органе депутатами по их собственному выбору: это совершенно новые открытия или они достигли своего принципиального прогресса на пути к совершенству в наше время. Это средства, и мощные средства, с помощью которых можно сохранить превосходство республиканского правительства и уменьшить или избежать его недостатков. К этому перечню обстоятельств, способствующих улучшению популярных систем гражданского управления, я рискну, каким бы новым это ни казалось некоторым, добавить еще одно, основанное на принципе, который был положен в основу возражения против новой Конституции; я имею в виду РАСШИРЕНИЕ ОРБИТЫ, в пределах которой должны вращаться такие системы, либо в отношении размеров одного штата, либо в связи с объединением нескольких небольших штатов в одну большую Конфедерацию. Последнее-это то, что непосредственно касается рассматриваемого объекта. Однако будет полезно изучить этот принцип в его применении к одному государству, о чем следует позаботиться в другом месте.
Полезность Конфедерации, а также для подавления фракций и охраны внутреннего спокойствия государств, а также для увеличения их внешней силы и безопасности, на самом деле не является новой идеей. Она практиковалась в разных странах и веках и получила одобрение наиболее авторитетных авторов по вопросам политики. Противники предложенного плана с большим усердием цитировали и распространяли замечания Монтескье о необходимости контрактной территории для республиканского правительства. Но они, похоже, не были осведомлены о чувствах этого великого человека, выраженных в другой части его работы, и не обращали внимания на последствия принципа, под которым они подписываются с такой готовностью.
Когда Монтескье рекомендовал небольшую степень для республик, стандарты, которые он имел в виду, были далеко за пределами почти каждого из этих государств. Ни Вирджиния, Массачусетс, Пенсильвания, Нью-Йорк, Северная Каролина, ни Джорджия никоим образом не могут сравниться с моделями, на основе которых он рассуждал и к которым применимы условия его описания. Поэтому, если мы примем его идеи по этому вопросу за критерий истины, мы окажемся перед выбором: либо сразу же найти убежище в объятиях монархии, либо разделиться на бесконечное множество маленьких, ревнивых, конфликтующих, беспокойных сообществ, жалких рассадников непрекращающихся разногласий и жалких объектов всеобщей жалости или презрения. Некоторые из авторов, выступивших с другой стороны вопроса, похоже, осознавали эту дилемму; и даже были достаточно смелы, чтобы намекнуть на разделение крупных государств как на желательную вещь. Такая безумная политика, такая отчаянная уловка могла бы, путем умножения мелких должностей, ответить взглядам людей, которые не обладают достаточной квалификацией, чтобы распространить свое влияние за пределы узких кругов личных интриг, но она никогда не смогла бы способствовать величию или счастью народа Америки.
Перенося рассмотрение самого принципа в другое место, как уже упоминалось, здесь будет достаточно отметить, что в смысле автора, которого наиболее настойчиво цитировали по этому случаю, это только продиктовало бы сокращение ЧИСЛЕННОСТИ более значительных ЧЛЕНОВ Союза, но не препятствовало бы их пониманию в одном правительстве конфедерации. И это истинный вопрос, в обсуждении которого мы в настоящее время заинтересованы.
Предложения Монтескье настолько далеки от того, чтобы выступать против общего Союза Штатов, что он прямо рассматривает КОНФЕДЕРАТИВНУЮ РЕСПУБЛИКУ как средство расширения сферы народного правления и согласования преимуществ монархии с преимуществами республиканства.
“Весьма вероятно, - говорит он[1], - что человечество было бы вынуждено в конце концов постоянно жить под управлением одного человека, если бы они не изобрели своего рода конституцию, обладающую всеми внутренними преимуществами республиканца вместе с внешней силой монархического правительства. Я имею в виду КОНФЕДЕРАТИВНУЮ РЕСПУБЛИКУ.
“Эта форма правления представляет собой конвенцию, в соответствии с которой несколько небольших государств соглашаются стать членами более крупного государства, которое они намерены сформировать. Это своего рода объединение обществ, которые образуют новое общество, способное расширяться с помощью новых объединений, пока они не достигнут такой степени власти, чтобы быть в состоянии обеспечить безопасность объединенного организма.
“Республика такого рода, способная противостоять внешней силе, может поддерживать себя без каких-либо внутренних нарушений. Форма этого общества предотвращает всевозможные неудобства.
“Если бы один член попытался узурпировать верховную власть, нельзя было бы предположить, что он обладает равными полномочиями и кредитом во всех штатах конфедерации. Если бы он имел слишком большое влияние на одного из них, это встревожило бы остальных. Если бы он подчинил себе часть, то то, что все еще оставалось бы свободным, могло бы противостоять ему силами, независимыми от тех, которые он узурпировал, и одолеть его до того, как он сможет утвердиться в своей узурпации.
“Если народное восстание произойдет в одном из штатов конфедерации, другие смогут подавить его. Если злоупотребления проникают в одну часть, они исправляются теми, кто остается здоровым. Государство может быть уничтожено с одной стороны, а не с другой; конфедерация может быть распущена, и конфедераты сохранят свой суверенитет.
“Поскольку это правительство состоит из небольших республик, оно пользуется внутренним счастьем каждой из них; и в отношении своего внешнего положения оно обладает, посредством объединения, всеми преимуществами больших монархий”.
Я счел уместным подробно процитировать эти интересные отрывки, потому что они содержат яркое сокращение основных аргументов в пользу Объединения и должны эффективно устранить ложные впечатления, которые могло произвести неправильное применение других частей работы. В то же время они имеют тесную связь с более непосредственным замыслом этой статьи, которая заключается в том, чтобы проиллюстрировать тенденцию Союза подавлять внутренние фракции и восстания.
Было проведено различие, более тонкое, чем точное, между КОНФЕДЕРАЦИЕЙ и ОБЪЕДИНЕНИЕМ Штатов. Существенной характеристикой первого, как говорят, является ограничение его полномочий членами в их коллективном качестве, не затрагивая отдельных лиц, из которых они состоят. Утверждается, что национальный совет не должен иметь никакого отношения к каким-либо объектам внутреннего управления. На точном равенстве избирательных прав между членами также настаивали как на ведущей черте правительства конфедерации. Эти позиции, в основном, произвольны; они не подкреплены ни принципом, ни прецедентом. Действительно, случалось, что правительства такого рода, как правило, действовали таким образом, что различие, на которое обращалось внимание, предполагало, что оно присуще их природе; но в большинстве из них были обширные исключения из практики, которые служат доказательством, насколько можно судить на примере, что абсолютного правила по этому вопросу не существует. И в ходе этого расследования будет ясно показано, что до тех пор, пока отстаиваемый принцип преобладал, он был причиной неизлечимого расстройства и слабоумия в правительстве.
Определение КОНФЕДЕРАТИВНОЙ РЕСПУБЛИКИ, по-видимому, просто означает “объединение обществ” или объединение двух или более штатов в один штат. Масштабы, изменения и объекты федеральной власти являются лишь вопросами усмотрения. До тех пор, пока отдельная организация членов не будет упразднена; до тех пор, пока она существует, по конституционной необходимости, для местных целей; хотя она должна находиться в совершенном подчинении общей власти союза, она все равно будет, фактически и теоретически, ассоциацией штатов или конфедерацией. Предлагаемая Конституция, отнюдь не подразумевающая упразднение правительств штатов, делает их составными частями национального суверенитета, предоставляя им прямое представительство в Сенате, и оставляет в их распоряжении некоторые исключительные и очень важные части суверенной власти. Это полностью соответствует, во всех рациональных значениях терминов, идее федерального правительства.
В Ликийской конфедерации, которая состояла из двадцати трех ГОРОДОВ или республик, самые крупные имели право на ТРИ голоса в ОБЩЕМ СОВЕТЕ, представители среднего класса-на ДВА, а самые маленькие-на ОДИН. ОБЩИЙ СОВЕТ назначал всех судей и магистратов соответствующих ГОРОДОВ. Это, безусловно, был самый деликатный вид вмешательства в их внутреннее управление; ибо если и есть что-то, что, по-видимому, относится исключительно к местным юрисдикциям, так это назначение их собственных должностных лиц. Тем не менее Монтескье, говоря об этой ассоциации, говорит: “Если бы я дал модель превосходной Конфедеративной Республики, это была бы Ликия”. Таким образом, мы видим, что различия, на которых настаивали, не входили в кругозор этого просвещенного гражданского лица; и мы придем к выводу, что они являются новыми уточнениями ошибочной теории.