Важность Союза в коммерческом свете является одним из тех моментов, по поводу которых меньше всего остается места для разногласий и которые, по сути, вызвали самое общее согласие людей, которые хоть сколько-нибудь знакомы с этим предметом. Это относится как к нашим отношениям с зарубежными странами, так и друг с другом.
Есть основания предполагать, что дух авантюризма, отличающий коммерческий характер Америки, уже вызвал тревожные ощущения в некоторых морских державах Европы. Они, похоже, опасаются нашего слишком большого вмешательства в эту транспортную торговлю, которая является опорой их судоходства и основой их военно-морской мощи. Те из них, у кого есть колонии в Америке, с болезненной тревогой ожидают того, чем может стать эта страна. Они предвидят опасности, которые могут угрожать их американским владениям со стороны соседних государств, которые располагают всеми возможностями и будут обладать всеми средствами, необходимыми для создания мощного морского флота. Впечатления такого рода, естественно, будут указывать на политику укрепления разногласий между нами и лишения нас, насколько это возможно, АКТИВНОЙ ТОРГОВЛИ в наших собственных низах. Это отвечало бы тройной цели-предотвратить наше вмешательство в их судоходство, монополизировать прибыль от нашей торговли и подрезать крылья, с помощью которых мы могли бы взлететь до опасного величия. Если бы благоразумие не запрещало подробностей, было бы нетрудно проследить по фактам, как эта политика работает в кабинетах министров.
Если мы продолжим объединяться, мы сможем противодействовать политике, столь недружественной нашему процветанию, различными способами. Запретительными правилами, распространяющимися в то же время на все штаты, мы можем обязать иностранные страны участвовать в торгах друг против друга за привилегии наших рынков. Это утверждение не покажется химеричным тем, кто способен оценить важность рынков для трех миллионов людей—быстро растущих, по большей части исключительно зависимых от сельского хозяйства, и, вероятно, в силу местных обстоятельств так и останется—для любой производственной нации; и огромная разница была бы в торговле и судоходстве такой нации между прямым сообщением на ее собственных судах и косвенной перевозкой ее товаров и возвратов в Америку и из Америки на судах другой страны. Предположим, например, что у нас в Америке есть правительство, способное исключить Великобританию (с которой у нас в настоящее время нет торгового договора) из всех наших портов; каков был бы вероятный эффект этого шага для ее политики? Разве это не позволило бы нам вести переговоры с наилучшей перспективой успеха о коммерческих привилегиях самого ценного и обширного рода во владениях этого королевства? Когда эти вопросы задавались в других случаях, они получали правдоподобный, но не твердый или удовлетворительный ответ. Было сказано, что запреты с нашей стороны не приведут к изменениям в системе Великобритании, потому что она могла бы вести свою торговлю с нами через голландцев, которые были бы ее непосредственными клиентами и плательщиками за те товары, которые требовались для поставок на наши рынки. Но разве ее судоходство не пострадает существенно из-за потери важного преимущества быть ее собственным перевозчиком в этой торговле? Не будет ли основная часть его прибыли перехвачена голландцами в качестве компенсации за их свободу действий и риск? Не приведет ли простое обстоятельство перевозки к значительному вычету? Не облегчит ли столь окольное общение конкуренцию других наций, повысив цены на британские товары на наших рынках и передав в другие руки управление этой интересной отраслью британской торговли?
Зрелое рассмотрение объектов, предложенных этими вопросами, оправдает веру в то, что реальные неудобства для Великобритании от такого положения вещей, в сговоре с владениями значительной части нации в пользу американской торговли и с назойливостью островов Вест-Индии, привели бы к ослаблению ее нынешней системы и позволили бы нам пользоваться привилегиями на рынках этих островов в других местах, из которых наша торговля извлекла бы наиболее существенные выгоды. Такое мнение, полученное от британского правительства, и которого нельзя было ожидать без эквивалента в виде исключений и иммунитетов на наших рынках, вероятно, окажет соответствующее влияние на поведение других стран, которые не будут склонны видеть себя полностью вытесненными в нашей торговле.
Еще одним ресурсом для влияния на поведение европейских стран по отношению к нам в этом отношении стало бы создание федерального военно-морского флота. Не может быть никаких сомнений в том, что продолжение Союза при эффективном правительстве позволило бы нам в не очень отдаленный период создать флот, который, если бы он не мог соперничать с военно-морскими силами великих морских держав, по крайней мере, имел бы солидный вес, если бы был брошен на весы любой из двух противоборствующих сторон. Это было бы более характерно в отношении операций в Вест-Индии. Нескольких линейных кораблей, своевременно отправленных на подкрепление любой из сторон, часто было бы достаточно, чтобы решить судьбу кампании, в случае которой интересы наибольшего масштаба были приостановлены. В этом отношении наша позиция является наиболее авторитетной. И если к этому соображению мы добавим, что поставки из этой страны полезны для ведения военных операций в Вест-Индии, то легко будет понять, что столь благоприятная ситуация позволила бы нам с большой выгодой торговаться за коммерческие привилегии. Цена будет установлена не только за нашу дружбу, но и за наш нейтралитет. Благодаря постоянному присоединению к Союзу мы можем надеяться, что в будущем станем арбитром Европы в Америке и сможем изменить баланс европейских соревнований в этой части мира в соответствии с нашими интересами.
Но в противоположность этой подходящей ситуации мы обнаружим, что соперничество частей заставило бы их сдерживать друг друга и лишило бы всех заманчивых преимуществ, которые природа любезно предоставила нам в пределах досягаемости. В таком ничтожном государстве наша торговля стала бы добычей бессмысленного смешения всех наций, воюющих друг с другом; которые, не имея ничего, чтобы бояться нас, без малейших угрызений совести или угрызений совести, удовлетворяли бы свои потребности, грабя нашу собственность так часто, как это попадалось им на пути. Права на нейтралитет будут соблюдаться только тогда, когда они будут защищены адекватной властью. Нация, презираемая своей слабостью, лишается даже привилегии быть нейтральной.
При энергичном национальном правительстве природная сила и ресурсы страны, направленные на общие интересы, могли бы сбить с толку все комбинации европейской ревности, сдерживающей наш рост. Эта ситуация даже лишила бы мотива для таких комбинаций, вызвав невозможность успеха. Активная торговля, обширное судоходство и процветающий морской флот были бы тогда результатом моральной и физической необходимости. Мы могли бы бросить вызов маленьким искусствам маленьких политиков, чтобы контролировать или изменять непреодолимый и неизменный ход природы.
Но в состоянии разобщенности эти комбинации могут существовать и могут успешно действовать. Во власти морских наций, пользуясь нашим всеобщим бессилием, было бы предписать условия нашего политического существования; и поскольку у них есть общий интерес в том, чтобы быть нашими перевозчиками, и еще больше в том, чтобы не допустить, чтобы мы стали их, они, по всей вероятности, объединились бы, чтобы затруднить наше судоходство таким образом, чтобы фактически уничтожить его и ограничить нас ПАССИВНОЙ ТОРГОВЛЕЙ. Тогда мы были бы вынуждены довольствоваться первой ценой наших товаров и видеть, как прибыль от нашей торговли отнимается у нас, чтобы обогатить наших врагов и преследователей. Тот непревзойденный дух предприимчивости, который свидетельствует о гениальности американских торговцев и мореплавателей и который сам по себе является неисчерпаемым источником национального богатства, был бы подавлен и утрачен, а нищета и позор охватили бы страну, которая, обладая мудростью, могла бы вызвать восхищение и зависть всего мира.
В торговле Америки есть важные права, которые являются правами Союза—я имею в виду рыболовство, судоходство по Западным озерам и по Миссисипи. Распад Конфедерации освободил бы место для деликатных вопросов, касающихся будущего существования этих прав; которые интересы более могущественных партнеров вряд ли не смогли бы решить в нашу пользу. Позиция Испании в отношении Миссисипи не нуждается в комментариях. Франция и Великобритания заинтересованы в нашем рыболовстве и рассматривают его как важнейший момент для своего судоходства. Они, конечно, вряд ли долго оставались бы равнодушными к тому решительному мастерству, которым, как показал опыт, мы обладаем в этой ценной отрасли торговли и благодаря которому мы можем недооценивать эти страны на их собственных рынках. Что может быть естественнее, чем то, что они должны быть расположены исключить из списков таких опасных конкурентов?
Эту отрасль торговли не следует рассматривать как частичную выгоду. Все государства, осуществляющие судоходство, могут в разной степени с выгодой участвовать в нем, и в условиях большего расширения торгового капитала это было бы вполне вероятно. Как питомник моряков, он сейчас, или когда время более близко усвоит принципы навигации в нескольких штатах, станет универсальным ресурсом. Для создания военно-морского флота это должно быть необходимо.
В этот великий национальный объект, военно-морской флот, союз внесет свой вклад различными способами. Каждое учреждение будет расти и процветать пропорционально количеству и объему средств, направленных на его создание и поддержку. Военно-морской флот Соединенных Штатов, поскольку он будет охватывать ресурсы всех, является объектом гораздо менее удаленным, чем военно-морской флот любого отдельного штата или частичной конфедерации, который будет охватывать ресурсы только одной части. Действительно, случается, что разные части конфедеративной Америки обладают некоторыми особыми преимуществами для этого важного учреждения. Более южные штаты в большем изобилии снабжают некоторые виды военно—морских запасов-смолой, смолой и скипидаром. Их древесина для строительства кораблей также имеет более прочную и прочную текстуру. Разница в продолжительности кораблей, из которых мог бы состоять военно-морской флот, если бы они были построены главным образом из южного дерева, имела бы огромное значение либо с точки зрения военно-морской мощи, либо с точки зрения национальной экономики. Некоторые Южные и Средние штаты дают большее количество железа и лучшего качества. Моряки должны быть в основном набраны из Северного улья. Необходимость морской защиты для внешней или морской торговли не требует особого разъяснения, не более, чем содействие этому виду торговли процветанию флота.
Безудержные сношения между самими государствами будут способствовать развитию торговли каждого из них путем обмена их соответствующей продукцией не только для удовлетворения взаимных потребностей внутри страны, но и для экспорта на внешние рынки. Жилы торговли в каждой части будут пополняться и приобретут дополнительное движение и энергию благодаря свободному обращению товаров каждой части. Коммерческое предприятие будет иметь гораздо больший размах, учитывая разнообразие производств в разных государствах. Когда основной продукт одного из них выходит из строя из-за плохого урожая или непродуктивного урожая, он может призвать на помощь основной продукт другого. Разнообразие, не меньшее, чем стоимость, товаров для экспорта, способствует активности внешней торговли. Это может быть проведено на гораздо лучших условиях с большим количеством материалов заданной стоимости, чем с небольшим количеством материалов той же стоимости; это связано с конкуренцией в торговле и колебаниями рынков. Определенные товары могут быть очень востребованы в определенные периоды и не продаваться в другие; но если существует множество предметов, вряд ли может случиться так, что все они одновременно окажутся в последнем затруднительном положении, и в связи с этим операции торговца будут менее подвержены каким-либо значительным препятствиям или застою. Спекулятивный трейдер сразу же поймет силу этих наблюдений и признает, что совокупный баланс торговли Соединенных Штатов был бы справедливым, если бы был намного более благоприятным, чем у тринадцати штатов без союза или с частичными союзами.
Возможно, на это можно ответить, что независимо от того, объединены государства или разобщены, между ними все равно будет интимное общение, которое будет отвечать одним и тем же целям; это общение будет сковано, прервано и сужено множеством причин, которые в ходе этих работ были подробно описаны. Единство коммерческих, а также политических интересов может быть достигнуто только в результате единства правительства.
Есть и другие точки зрения, с которых можно было бы поместить этот предмет, поразительного и оживляющего характера. Но они завели бы нас слишком далеко в области будущего и затронули бы темы, неподходящие для обсуждения в газетах. Я кратко замечу, что наша ситуация побуждает и наши интересы побуждают нас стремиться к возвышению в системе американских дел. Мир может быть разделен как политически, так и географически на четыре части, каждая из которых имеет определенный набор интересов. К несчастью для остальных троих, Европа своим оружием и своими переговорами, силой и обманом в разной степени распространила свое господство над ними всеми. Африка, Азия и Америка последовательно ощущали ее господство. Превосходство, которое она долгое время сохраняла, соблазнило ее считать себя Хозяйкой Мира и считать остальное человечество созданным для ее блага. Люди, которыми восхищались как глубокими философами, прямо приписывали ее обитателям физическое превосходство и серьезно утверждали, что все животные, а вместе с ними и человеческий вид, вырождаются в Америке—что даже собаки перестают лаять, подышав некоторое время в нашей атмосфере.[1] Факты слишком долго поддерживали эти высокомерные претензии европейцев. Нам надлежит отстаивать честь рода человеческого и учить этому, брат мой, умеренности. Союз позволит нам это сделать. Разобщенность добавит еще одну жертву к его триумфам. Пусть американцы презирают быть орудиями европейского величия! Пусть тринадцать штатов, объединенных в строгий и неразрывный Союз, согласятся создать одну великую американскую систему, превосходящую контроль над всеми трансатлантическими силами или влиянием и способную диктовать условия связи между старым и новым миром!