Часть буржуазии стремится устранить социальные обиды, чтобы обеспечить дальнейшее существование буржуазного общества.
К этому разделу относятся экономисты, филантропы, гуманитарии, улучшатели положения рабочего класса, организаторы благотворительности, члены обществ по предотвращению жестокого обращения с животными, фанатики воздержания, реформаторы всех мыслимых и немыслимых направлений. Более того, эта форма социализма была разработана в виде целостных систем.
В качестве примера такой формы мы можем привести "Философию несчастья" Прудона.
Социалистические буржуа хотят получить все преимущества современных социальных условий без борьбы и опасностей, неизбежно вытекающих из них. Они желают существующего состояния общества за вычетом его революционных и разлагающих элементов. Они желают буржуазии без пролетариата. Буржуазия, естественно, представляет себе мир, в котором она выше всего, чтобы быть лучшей; и буржуазный социализм развивает эту удобную концепцию в различные более или менее законченные системы. Требуя от пролетариата осуществления такой системы, и тем самым чтобы сразу вступить в социальный Новый Иерусалим, на самом деле требуется, чтобы пролетариат оставался в рамках существующего общества, но отбросил все свои ненавистные идеи о буржуазии.
Вторая, более практичная, но менее систематическая форма этого социализма стремилась обесценивать всякое революционное движение в глазах рабочего класса, показывая, что не простая политическая реформа, а только изменение материальных условий существования, экономических отношений может принести им какую-либо пользу. Под изменениями материальных условий существования эта форма социализма, однако, никоим образом не понимает упразднение буржуазных производственных отношений, упразднение, которое может быть осуществлено только революцией, но административные реформы, основанные о продолжении существования этих отношений; следовательно, реформы, которые никоим образом не влияют на отношения между капиталом и трудом, но, в лучшем случае, снижают стоимость и упрощают административную работу буржуазного правительства.
Буржуазный социализм обретает адекватное выражение тогда и только тогда, когда он становится простой фигурой речи.
Свободная торговля: на благо рабочего класса. Защитные обязанности: на благо рабочего класса. Тюремная реформа: на благо рабочего класса. Это последнее слово и единственное серьезно значимое слово буржуазного социализма.
Это резюмируется фразой: буржуа есть буржуа—на благо рабочего класса.
3. КРИТИКО-УТОПИЧЕСКИЙ СОЦИАЛИЗМ И КОММУНИЗМ
Мы здесь не имеем в виду ту литературу, которая в каждой великой современной революции всегда высказывала требования пролетариата, как, например, труды Бабефа и других.
Первые прямые попытки пролетариата достичь своих собственных целей, предпринятые во времена всеобщего возбуждения, когда феодальное общество было свергнуто, эти попытки неизбежно потерпели неудачу из-за неразвитого тогда состояния пролетариата, а также из-за отсутствия экономических условий для его освобождения, условий, которые еще не были созданы и могли быть созданы только надвигающейся буржуазной эпохой. Революционная литература, сопровождавшая эти первые движения пролетариата, неизбежно носила реакционный характер. IT насаждался всеобщий аскетизм и социальное выравнивание в его самой грубой форме.
Социалистическая и коммунистическая системы, правильно называемые системами Сен-Симона, Фурье, Оуэна и других, возникают в ранний неразвитый период, описанный выше, борьбы между пролетариатом и буржуазией (см. Раздел 1. Буржуа и пролетарии).
Основатели этих систем действительно видят классовые антагонизмы, а также действие разлагающих элементов в преобладающей форме общества. Но пролетариат, еще находящийся в зачаточном состоянии, предлагает им зрелище класса без какой-либо исторической инициативы или какого-либо независимого политического движения.
Поскольку развитие классового антагонизма идет вровень с развитием промышленности, экономическая ситуация, как они ее находят, еще не создает им материальных условий для освобождения пролетариата. Поэтому они ищут новую социальную науку, новые социальные законы, которые должны создать эти условия.
Историческое действие состоит в том, чтобы уступить их личному изобретательскому действию, исторически созданные условия освобождения фантастическим, а постепенная, стихийная классовая организация пролетариата организации общества, специально придуманной этими изобретателями. Будущая история в их глазах сводится к пропаганде и практическому осуществлению их социальных планов.