Практика после 4-но курса проходила по ихтиологии. Нас, в количестве 5 человек, направили в Астрахань на всесоюзную н-и станцию рыбной промышленности. Там мы получили направление (я и Надя) в село Никольское на рыбо-консервный завод (это между Сталинградом и Астраханью). Жили мы, можно сказать, на крыше рыб.завода, на которой находилась какая-то "будка" - дощатая, с одним маленьким окошечком. Метрат, примерно, 6-7 метров. Питались в столовой на пристани. На пристани, неподалеку от рыб.завода в Волге был отсек "Осетро-пункт", в котором было ума осетров. Возглавлял этот пункт очень добрый, приветливый "Петрович". Он нам почти каждый день приносил стакан, наполненный свежей, покрытой салом, черной икры. Мы, не привыкшие к ней, тихонько от Петровича - одна заговаривала ему "зубы", а вторая лежала на Волгу и отмывала стакан песком от икры и сала. Пустой стакан отдавали Петровичу, как будто съели икру и все повторялись снова. Такой икры сейчас нет.
Часов 6 утра мы садились на баркас, с которого забрасывали сети, затем эти сети на берегу с уловом вытаскивали рыбаки. Было две рыболовецких бригады: одна рыболовецкая-колхозная, другая – артель, в которой были одни казахи. Эту рыбу на больших лодках «бударках» отвозили на рыб.завод. Рыбаки выбирали осетров на большой доске, топором разрубали ее на куски, варили рыбу в большом котле, раскладывали в тарелки и ели. Конечно нам приносили по целому блюду, но мы поев один раз осетрины, больше не хотели и отказывались (она очень жирная, как свинина). Петрович тоже зазывал нас: «Картиночки». – так называл он нас, «идите покушайте осетринки!». Но мы упорно ходили в столовую на пристань, где были единственными посетителями, пока не причалит какой-нибудь пароход. Однажды мы решили нашим рыбакам сказать, что мы рыбачки. Сели с Надей в бударку и «поплыли», но мы не смогли справиться с тяжелымвеслами. И если бы не мальчика, лет 12-ти, не догнал бы нас и не прицепил нашу бударку к своей, нас бы точно унесло в Каспий.
На плашкоуте рыб.завода разбирали мы сельдь по форме жабр на два вида. Мы даже не вникали в смысл этого отбора. Эту рыбу уносили в лабораторию завода. За время практики, мы отбирали часть рыбы, сушили ее и валяли (хотели взять домой). Ближе к 22 июня мы обратили внимание, что пароходы и баржи ходят без освещения (с одним огоньком). О войне мы узнали только на второй день, так как не было радио. Я поняла почему Михаила и Ивана в марте призвали в армию и отослали на укрепление границ: Михаила – в Латвию, а Ивана – в Эстонию. Мы решили поехать в Астрахань во ВНИРо за разрешением ехать в Казань. Мы твердо верили, что нас отпустят. Мы взяли билеты и уселись на корме маленького местного пароходика. Корма была переполнена, на нее стали сбегаться люди, а за ними бежал молодой человек. Который кричал: «Смерть и концы в воду!». Оказалось, что это сумасшедший, которого везут в астраханский сумасшедший дом. Мы с Надей прилегли и он подошел к нам, сел и, так как я была в босоножках, стал пересчитывать мои пальцы на ногах. Я думала, что умру. Потом его взяли и поместили в какой-то кубрик, и не выпускали. Так мы доехали до Астрахани и заявились во ВНИРо. Директор выслушал нас и сказал: «Вы комсомолки?», - мы ответили: «Да» - « Не паникуйте, вам из Казани присылали стипендию. Получите и отправляйтесь в Никольское на рыб.завод». Что делать с рыбой, которую мы солили и сушили? Мы решили от нее избавиться. Ночуя в кабинете директора ВНИРо, мы попарно связанную рыбу выбрасывали в окно. Когда рано утром посмотрели в окно, мы увидели, что вся рыба висели на проводах вблизи окон.
Мы очень рано, до прихода директора, пошли на пристань. Вдоль улицы к пристани ведет канал, подобно булачному, только значительно шире. Обе стороны зацементированы, через канал – несколько мостов, по каналу ходят моторные лодки. По обе стороны канала расположены одноэтажные и двухэтажные дома. Мы с Надей заходили на середину моста и сбрасывали по одной рыбе в канал. Всплеск рыбы очень громким. Переходя мост, мы садились на крыльца домов и тихонько заталкивали рыбу под них. На пристани мы зашли в какую-то столовую, в ней ничего не оказалось, купили несколько булочек, сели опять на местный пароходик и отправились в село Никольское. Через пару дней нас вызвали в Астрахань, где нам сообщили, что пришел из Казани вызов для сдачи госэкзаменов. Итак, вместо пяти лет, мы проучились четыре года. Год ВОВ – третья война, которую советский народ перенес в своей жизни. Первая война была с Японией (Халхин-Гол в 1939 году). А вторая война была, когда я окончила второй курс – зимняя война с Финляндией. Тогда в Казани был сформирован лыжный батальон, и многие ребята, в основном геологи, добровольцами пошли на фронт и, конечно, не вернулись.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
#история #биография #казань #30-е годы #автобиография #биография личная жизнь #великая отечественная война #личная биография