В ценах на момент моей поездки Баку добывал нефти на 50 000 000 $ в день. А две сотни лет назад - на загрузку караван из двухсот верблюдов: о том, что нефть на Апшероне добывали издавна, я прежде рассказывал не раз. Но первые десятилетия под Россией нефть, как и прежде, отправлялся в Персию, на русском и европейском рынке попросту не будучи нужной. "
Чёрным золотом" она сделалась лишь в середине 19 века с изобретением керосиновой лампы, и спрос, а следом и добыча, забили вверх словно пылающий фонтан. Под стенами Ичери-Шехера один за другим росли перегонные заводы, едкий смрад и чёрный дым накрывали город, а губернские чиновники проклинали тот день 1859 года, когда землетрясение выжило их из экологически чистой Шемахи.
Наводить порядок в бакинской нефтянке начали в 1872 году - промыслы, прежде работавшие по откупной системе (когда промышленник платил землевладельцу), были приватизированы, а расплодившиеся заводы - в приказном порядке изгнаны за черту города. В 2 километрах восточнее по берегу Каспия объёмы производства продолжали расти в геометрической прогрессии, и думаю, откуда взялся термин Чёрный город - не стоит даже пояснять.
На бакинские промыслы начали заходить и крупные фабриканты - в первую очередь братья Роберт, Людвиг и Альфред Нобели, шведские подданные, к тому времени уже во втором поколении делавшие бизнес в России. В 1875 году они купили промысловый участок в Сабунчах и керосиновый заводик в Чёрном городе (на кадре выше). Но в отличие от американского колосса Рокфеллера, чьё состояние в нынешних ценах превышало бы 400 миллиардов долларов, в распоряжении Нобелей не было густой сети железных дорог и глубоководных портов.
Залогом их успеха стали технологии, удешевляющие транспортировку нефти: помощью инженера Владимира Шухова на Нобелевских промыслах в конце 1870-х годов появились трубопроводы, металлические резервуары, наливные вагоны и танкеры. Российская нефтянка, природе вопреки, была обречена оставаться технологичной - для вывоза ли крупных партий вверх по Волге или для работ в условиях вечной мерзлоты. Баррель с подачи Нобелей остался лишь мерой объёма, а к концу 19 века облик нефтезаводов Чёрного города стал хоть немного походить на современный:
Но промзона росла дальше вдоль Каспийского моря, на Кишлинские дачи, а технологии неуклонно совершенствовались - не столько из заботы о людях, сколько из желания чёрное золото не расплескать. При взгляде с моря с Чёрным городом контрастировал лежащий дальше по берегу, столь же индустриальный, но более современный Белый город.
Чёрный город теперь снесён под застройку, проспект Нефтяников за бывшим морвокзалом продолжает Нобелевский проспект.
На красном автобусе с привокзальной площади я приехал в распластавшийся бескрайними промзонами Белый город и пошёл искать его сердце - нобелевскую Виллу-Петролеа:
Жить рядом со своим заводом - в общем-то совершенно нормальная практика для тогдашних магнатов, у которых подсознание, уверен, без проблем конвертировало запах нефти, резины или окалины в запах дорогих вин и духов. Но Вилла-Петролеа была не просто Нобелевской виллой - шведские инвесторы нуждались в квалифицированных экспатах, но узнав о том, что представляет собой Чёрный город, немецкие инженеры да французские экономисты не желали ехать в Баку ни за какие деньги. В 1882-83 годах Нобели организовали в Белом городе тенистый парк, среди зелени которого построили самый настоящий "городок специалистов".
Плодородную почв, которую здесь насыпали поверх пропитанной мазутом мёртвой пыли, везли баржами из Ленкорани. Оттуда же, а так же из Батума, привозили саженцы субтропических растений. Поливалось всё это водой из Волги, которую ежедневно доставляла специальная баржа, для питья же, как и в военно-морском Баилове, уже в те времена действовал опреснитель. Посреди зелени стояли жилые дома для экспатов и клуб с бильярдом и кегельбаном, а по краям парка тянулась стена - Вилла-Петролеа оставалась частной территорией, закрытой для посторонних:
В 1920 году Топливную виллу переименовали в парк Луначарского, а в 1931 придумали более оригинальное название Парк имени Роте-Фане, по-нашему - Красного Знамени, но в данном случае посвящение было одноимённой газете немецких коммунистов. В независимом Азербайджане бывшая Вилла-Петролеа стала парком Низами, и при мне, в мае-2019, только-только начинала реставрироваться из довольно запущенного состояния:
На общем фоне выделялся лишь дом самих братьев Нобель, ещё в 2007-08 годах приведённый в порядок как Международный музейный центр.
Самый заметный его элемент - смотровая башня, весьма актуальная в резиденции близ производства:
У входа рослый подтянутый азербайджанец-смотритель как раз прощался с группой шведских туристов при гиде.
Конечно же, все интерьеры тут реплика, но по словам того же смотрителя, все вещи подлинные из других Нобелевских резиденций:
Ничего особенного в общем, но атмосферу создаёт:
Собственно экспозиция исчерпывается фотографиями. Предметы милой европейской старины:
И колониальной азиатской экзотики:
С особой гордостью смотритель показал русскому гостю сундук, присланный из Петербурга.
Ну а при написании поста я регулярно одёргивал себя, поняв, что вместо "Нобели" пишу "Строгановы". Чёрное золото Каспия, белое золото Урала - цвета и эпохи разные, а роль в жизни страны и настроение - одно. Вилла-Петролеа - ни что иное, как бакинское Усолье...
