Русалка стала такой не очень давно, чуть более года. И самое обидное для нее было то, что вовсе она не топилась, а просто занималась спортом, в ее жизни всегда занимали большое место и плаванье, и сёрфинг. Да, она любила рисковать, а также проверять себя на прочность. Одна из этих проверок, увы, закончилась для нее фатально.
Но она не топилась! Да и никаких причин у нее для этого не было. Там, на земле, остался любимый, который все еще не мог забыть ее, хотя у него и было что-то вроде романа за все это время, но он прервал зарождающиеся новые отношения, не в силах противостоять памяти о своей Агате.
Они как раз собирались обвенчаться и уже готовились к этому... Если бы не трагическая случайность, она уже была бы его женой. А теперь Олден не мог забыть ее, да и русалка все время думала о своем прежнем возлюбленном и томилась по нему. Лучше бы ее отправили на небо! Сидела бы там на облаке, играла на арфе и познавала дзен с нирваной. Так нет! Живи теперь русалкой тысячу лет, пока и это, наконец, не закончится!
Все это было, по меньшей мере, несправедливо.
Когда Агата очнулась под водой и поняла, кем она теперь стала, сначала испытала тоску: кому приятно узнать, что с его земной жизнью - всё? Собиралась под венец, а попала в царство Водного духа. Погрустив некоторое время и свыкшись с мыслью, что теперь она никакая не Агата и вообще не человек, и даже не ангел, а русалка, в которых она раньше не верила, Агата приняла новое имя, из тех, которые ей были предложены - Аланна (красивая), это имя ей особенно понравилось, поскольку она и при жизни была вполне даже ничего, незаметной не проходила нигде, мужского внимания было предостаточно, а теперь (ей было дано такое знание) она стала еще краше, совершеннее.
Аланна не сразу узнала, кого делают русалками, а когда узнала, возмущению ее не было предела! В русалки попадали утопленницы. Но она-то не топилась!
Аланна стала искать справедливости и говорить Духу Воды - своему новому "Отцу" (которого она ни за какого отца не признавала), что тот ошибся и чтобы вернул ее немедленно на землю или, на крайний случай, отправил на небо. Она свою душу не губила, а погибла совершенно случайно!
В ответ на эти заявления Аланна получила что-то вроде смеха, приправленного парой весьма ощутимых водных ударов. Впрочем, через некоторое время ей все же был дан ответ. В русалки она попала благодаря своей красоте (Дух Воды выбирал только таких) и еще благодаря тому, что излишне рисковала, из-за чего и утонула. Поэтому выходит - все же утопленница, хотя и не ставила себе такой цели.
На все заявления Аланны, что ее смeрть все же случайная, а если она и рисковала, то не с целью же завершить свое земное существование, Дух Воды объяснил новой строптивой дочери, что топиться теперь никто не торопится, это стало немодным, а новые дочери ему нужны, вот и получил он разрешение от Высших Сил обращать в русалок таких неразумных девиц, как она. В общем, приравняли их к утопленницам.
Итак, Аланна жила в качестве русалки совсем еще недолго, в большой Океан она еще не была допущена, хотя и не очень понимала, почему. Поскольку фатальное происшествие случилось с ней все же в океаническом море, то плавала она здесь же, вдоль берегов моря, являющегося частью большого Океана, поэтому и умудрилась пару раз увидеть парочки - морскую деву и ее спутника. Аланна задумалась: раз ей и ее возлюбленному не судьба оказаться рядом в земной жизни, то отчего же они не могут быть вместе в море? По Олдену она тосковала и решила найти его. Отец, Дух Воды, тут же вмешался и разъяснил Аланне. В общем, с Олденом можно было попрощаться на веки вечные, потому что право выбрать себе спутника было даровано только морским девам, допущенным к самой сердцевине Океана, а не водным девам, таким, как она - начинающим. А до того, как стать морской девой должно пройти еще целая уйма времени, и не только времени. Аланна поняла, что за просто так такой статус не даруется, что-то там нужно делать, заслужить, в общем, и получится это или нет - кто знает. В любом случае до этого может пройти еще не один десяток лет, так что сделать Олдена своим спутником она никак не сможет, тот попросту постареет за это время, в отличие от нее самой, теперь вечно молодой.
Все это не понравилось Аланне. И она как свободная девушка свободной страны, не привыкшая к ограничениям в своих правах, отправилась в знакомые места, где могла встретить Олдена. Она все же решила похитить своего возлюбленного, а там - как получится, и пусть Отец делает что хочет - они будут вместе, вот и всё!
В свободной воде и на пляже ей доводилось видеть друзей Олдена и раньше, это были и ее друзья, но бывшего возлюбленного среди них не было. Аланна давно уже поняла, что Олден после ее гибели и похорон забросил плавание и на море практически не появляется. Но это было не так важно, ведь дом Олдена был не так далеко от побережья, как, впрочем, и многие дома в их городе.
Как приманивать, Аланна прекрасно знала, она подплыла как можно ближе к дому своего друга, и почувствовав, что Олден здесь, стала петь свою песню.
Олден не появлялся, но Аланна понимала, что никуда он не денется, тяга, возникающая от ее песни, огромная, и Олден, даже если не желает появляться на море, придет, пусть и не сразу, а через день-два, он не сможет противостоять ее песне, а пела Аланна специально для него, только он один и мог слышать, точнее, чувствовать ее зов.
Олден пришел на побережье через два дня, вид у него был совершенно измученный. Аланна призывала его явиться по темноте, а до этого много месяцев к морю Олден не подходил и в светлое время, он и вообще перестал купаться и даже загорать. Как ему это удавалось в их городе, где всё было связано с морем, Аланна решительно не понимала. Такая сила воли! Если бы он погиб, а она осталась жива, то тоже страдала бы по возлюбленному, но чтобы так!
Русалка продолжала тихонько напевать свою песню и не показывалась из воды, только наблюдала за ним. Теперь она видела, как мучительно дается ему пребывание около моря. Аланна была всегда очень способной девушкой и даже теперь, став русалкой. Прошло совсем не так уж много времени, с тех пор, как ее тело было воссоздано (а прежнее - выловлено людьми и захоронено), чуть больше года, а она уже прекрасно могла понимать мысли людей.
Олден страдал, он не мог уйти с этого чертова пляжа, почему-то не мог, словно что-то удерживало его здесь (он не понимал, что), и он думал только о погибшей возлюбленной, своей несостоявшейся жене. Он уже больше года страдал от этого, не ходил на побережье, но все равно испытывал боль. Друзья поддерживали его, говорили, что всё пройдет и советовали сходить к психоаналитику. Он и ходил. Толку от этого было ноль, правда, через какое-то время Олден стал принимать предписанные препараты, боль из острой превратилась в более глухую, но не оставила его. Другие девушки Олдена не интересовали, хотя он и пытался завязать отношения. Однако отчего-то у него возникало стойкое ощущение, что он изменяет своей возлюбленной, словно та была жива. Но ведь она не была жива! Он сам присутствовал на ее похоронах! Несмотря на все это, ощущения того, что Агата где-то рядом, не покидали его. Олден прекрасно понимал, что всё это не более чем выверты его сознания, ведь даже если душа Агаты и жива, то она уже явно не здесь, а в лучшем из миров.
Однако, он стал сомневаться, смотрел какие-то фильмы, и теперь думал о том, что душа Агаты могла здесь и задержаться, не зря же у него были такие ощущения! Или это просто от тоски по ней?
Всю эту гамму чувств Агата, а теперь Аланна, понимала теперь, когда была так близко. Ей стало очень грустно: Олден действительно все это время чувствовал ее присутствие, а далеко уплыть она пока просто не могла, ее не пустили бы! Лучше было бы, если она уплыла!
Аланна подплыла совсем близко к Олдену и думала теперь о том, как бы не испугать своего возлюбленного. Теперь она была уверена, что Олден и она должны быть вместе, но пока она не могла решиться показаться ему.
Дева вскоре уплыла от берега, а Олден почти бегом ринулся прочь, все еще не понимая, как он мог решиться подойти к морю, которое причиняло ему столько боли.
Отплывая от берега, Аланна почувствовала довольно сильные удары - ее Отец наказывал дочь за строптивость. И строптивость эта была вовсе не в желании увидеть возлюбленного, вот это она могла делать сколько угодно, а в ее желании быть вместе всегда. Отец все ей объяснил, и Аланна поняла.
Она думала несколько дней, как ей поступить, ведь все было бы бесполезно. Да, Аланна могла заняться любовью с Олденом, но для него все равно все закончилось бы плохо, он бы погиб, просто погиб, и всё, она не морская дева, а пока всего лишь водная, без права доступа к Океану, а значит, и без права и возможности обратить возлюбленного в подобное себе создание. Именно поэтому она и была наказана. У нее не было ни прав, ни силы дать своему любимому новую жизнь. Да, она избавила бы его от мук, но только страшной ценой - утопления.
Показаться Олдену и поговорить с ним? Это было вполне возможно. Но теперь Аланна понимала, что такое знание станет мучительным для него. Если его мучения сейчас все еще так сильны, то они хотя бы могут пройти со временем. А с таким знанием жить ему, возможно, станет, невыносимо, и это будет уже на всю жизнь. Что она могла рассказать ему? Что небо ей заказано, словно самоубийце, и что даже там они не встретятся? Или что она стала той, про которую в легендах говорят, что они топят мужчин? Аланна не знала всего про себя, про сестер и морских дев высшего ранга, но подозревала, что такие легенды существуют не напрасно, хотя лично у нее и не было никакого желания заниматься злодеяниями. Но это теперь. А что будет с ней потом? И не появится ли такое желание спустя какое-то время? Кто знает... Даже ей самой становилось не по себе от таких подозрений, а уж что говорить про обычного человека.
Но и оставить Олдена было выше ее сил. Теперь, когда она поняла, как сильно страдает он, любовь всей ее жизни, она не могла не думать об этом.
И Аланна стала просить Отца научить ее, как быть. Отец не отвечал на ее вопросы, а если и отвечал, то что-то в том духе, что всему свое время, а ее парень и сам справится с душевными испытаниями, не ее это дело - лезть в тонкие материи.
И Аланна решилась. Она прекрасно знала, что вполне может выходить на сушу на определенное время, и в одну из ночей пошла к дому Олдена. Возлюбленный не спал, сидел на веранде. Аланна ему не показывалась, ей вполне по силам было стать невидимой.
Олден ее почувствовал, стал нервно осматриваться, и Аланна ушла. Так она приходила к его дому много раз, пока не застала Олдена спящим. Ей не пришлось даже проходить в его дом, спал он в гамаке. Сев у изголовья, Аланна принялась тихо рассказывать ему о том, что она не мучается и вполне счастлива, что на небе хорошо, и только одно не дает ей покоя - то, что он не может жить нормально. Она гладила Олдена по голове и делала всё, чтобы тот не просыпался. Вид у парня стал блаженный, он начал тихо говорить с ней, просил его не покидать. Аланна просидела так более двух часов и только просила напоследок не мучить себя бессонницей, потому что говорить они могут только в его сне, поэтому если он будет засыпать, особенно вот так, в гамаке, она сможет являться к нему.
Так продолжалось долго, Аланна приходила и, если ее возлюбленный спал, говорила с ним, а если не мог уснуть, то дожидалась, пока он ляжет. В этих случаях их разговоры длились меньше обычного, потому что быть на суше Аланна пока могла только какое-то время, не так долго, как ей хотелось бы. Приходилось возвращаться в море.
Аланна не боялась того, что кто-то из домочадцев Олдена застанет ее - она могла быть невидимой. На это, правда, тоже требовались силы, что несколько сокращало время ее пребывания вне моря.
Через некоторое время члены семьи Олдена стали замечать, что цветы как-то особенно буйно цветут в их саду, несмотря на приближающуюся осень. Словно кто-то поливал их волшебной живой водой. А это была Аланна. После ее пребывания на земле оставалась вода, а поскольку всё происходило в саду, то вода просачивалась на землю и быстро впитывалась. Аланна, находясь днем в море, возобновляла потери воды в своем теле, но потерянная на суше вода была вовсе не простой морской, а ее частью, частью водной девы, оттого так буйно стали цвести все садовые растения.
Но не это было важно. Важно другое. После их довольно длительного общения, душа Олдена успокаивалась. Аланна понимала, что это общение не может быть слишком долгим, она и без того ходила к любимому больше месяца. Осень в их краях была теплая (а цветы всё цвели и цвели в саду дома Олдена), но все же и осень не могла длиться вечно, когда-то начнутся и холода, пусть и небольшие, но минусовые температуры бывали по ночам зимой и в их городе. Олден уже не сможет спать в гамаке, а в дом Аланна идти не хотела, она знала, что там будут оставаться следы ее пребывания. Воде, оставшейся от нее, в доме некуда будет впитаться, и вот эти лужи живой водицы могут навести Олдена на ненужные мысли.
Она старалась внушать Олдену, что ему нужно жить, что его страдания не дают успокоиться и ее душе. Он должен жить! И если он сможет вновь полюбить, то она будет только рада этому.
Олден страдал и во сне, не хотел расставаться, просил ее приходить и приходить к нему. Но Аланна сокращала время визитов, объясняя ему, что не может даже во сне приходить к нему надолго.
Она предупредила, что следующий раз будет последним, и в последний раз была с ним долго. Олден знал, что она не явится к нему больше, но, кажется, смирился с этим. В самом конце она поцеловала парня, но не в губы. Олден, даже во сне, хотел другого поцелуя, однако Аланна сказала, что нельзя - она теперь только дух. Но дело было совсем в другом, поцелуй русалки в губы мог уже навечно приворожить его к ней, чего Аланна не желала.
Она испросила у Духа Воды разрешения покинуть пределы моря, где утонула, и получила это разрешение. Теперь Аланна плыла вдоль береговой линии материка, всё дальше удаляясь от своего города. Вглубь Океана ей все еще было запрещено плыть, но она познавала новые моря и земли, чувствуя сильную ностальгию по оставленной жизни, желая счастья своему возлюбленному и понимая, что ее ждут в дальнейшем пока неведомые ей испытания. Хотя испытания немного страшили Аланну, теперь она понимала, что прошла одно из них - чувства другого оказались для нее важнее собственных. Она становилась старше, думая о русалках высшего ранга - морских девах, и готовясь стать одной из них.