Чиновничий аппарат древнего Китая может показаться чрезмерно сложным, если рассматривать его, делая упор на названия многочисленных чиновничьих должностей, к тому же, постоянно появлявшихся и исчезавших, иногда менявших свои названия, а порой под старые названия подставлявших совершенно новые полномочия. Конечно, такой подход может иметь смысл в отдельных случаях, как правило, связанных с узкими прикладными целями, но для изучения истории китайской цивилизации в целом, он, разумеется, не требуется, а потому авторы изучаемой нами книги ему и не следуют. Для них важно другое. Важно, что система чиновничества возникла на территории Китая еще в эпоху Шан, то есть в начале второго тысячелетия до н. э., что изначально чиновники представляли из себя очень небольшую группу, игравшую незначительную, вспомогательную, прикладную роль, требующую от чиновников лишь умения писать и считать. На этом уровне бюрократический аппарат еще не имел внутри себя развитой дифференциации и специализации. Его усложнение и развитие шло рука об руку с централизацией власти. И это важно. В древнем Китае система чиновничества приходит на смену непосредственно обычаям родового строя, разрушая и подменяя их собою.
Нарушение внутренней однородности чиновничества так же представляет собой процесс, идущий параллельно усложнению структуры всего общества. Так со временем, наряду с традиционными бюрократами, умеющими только писать и считать, в его состав приходят сначала военачальники, а затем и ученые. При этом общая чиновничья масса становится не просто неоднородной, но и расколотой на чуждые друг другу и нередко принципиально враждующие между собой группы. Доходит до того, что при императоре Цинь Ши-хуане, который стремился решать лично все дела Поднебесной, а потому нуждался лишь в исполнителях, а не в советниках, происходит большая чистка чиновничьего аппарата, в который привлекаются все, кто умеет пользоваться ножом для вырезания иероглифов, а конфуцианские ученые —профессиональные советники правителей — закапываются в землю живьем, их книги сжигаются, из множества философских учений, обслуживавших развитие системы государственного управления, остается только легизм, проповедывающий управление, исходящее из буквы закона,все остальное запрещается. Так, на какое-то время, чиновничья среда становится вновь однородной — полностью представленной одними бюрократами. В эту эпоху было приказано всем подданным по любому поводу подавать только письменные запросы, обращаться же устно, или же через посредников было запрещено. Появляется такой институт, как канцелярия. Изначально канцелярия состояла всего из четырех чиновников небольшого ранга, но со временем она разрасталась все больше и больше, оттягивая на себя полномочия своих министерств и даже и самого императора, и на пиках своего развития практически полностью сосредотачивала в своих руках все управление.
Для производства чиновников на новые должности еще в эпохи Цинь и Хань использовались система начисления баллов и аттестационных экзаменов. Аттестация была ежегодной и проводилась в конце года в столице. Кроме того, раз в три года проводилась «крупная аттестация».
При этом надо иметь ввиду, что с начала правления Хань, ученым вновь было позволено занимать государственные должности. Что вернуло их к управлению государством, хотя численно они и крайне значительно уступали бюрократам и ведущая роль в управлении все еще оставалась за последними. Пришлось отступить также и легизму. Ему на смену пришел даосизм, с его проповедью невмешательства. Государство от централизации вновь временно отошло к феодализму. Однако эта уступка носила характер вынужденный, и поэтому, как только власть императора немного стабилизировалась, он уничтожил сначала всех князей не императорского дома, а несколько позже дошла очередь и до родственников императора. В философии, которая играла роль государственной идеологии, лидирующая роль перешла от даосов к конфуцианцам. Теоретические трактаты ханьского времени утверждали, что чиновник лучше умеет управлять государством, но ему не хватает преданности, конфуцианец же, наоборот, преуспевает в честности, но не силен по части административной работы. Кроме того, в то время основные концепции конфуцианства начали сводиться к теологическим проблемам взаимодействия Неба и человека. Такая теократизация конфуцианского учения производилась с целью ограничить власть императора с помощью божественной власти.
В годы расцвета династии Хань императоры придерживались принципа «смешивания учений», используя легистов-бюрократов и конфуцианцев там, где это было выгоднее. Но по мере усиления влияния конфуцианства происходит поворот к управлению посредством добродетели. И начинаются (закончившиеся провалом) реформы Ван Мана, призванные заменить бюрократов конфуцианцами.
Для того, чтобы лучше понять происходящее, обратимся еще раз к истокам чиновничьего аппарата в Древнем Китае. Со времен империи Шан чиновничьи должности были наследуемые и закрепленные за рядом служилых фамилий. Так сложилась китайская аристократия — аристократия бюрократов. Реформы легистов в эпоху сражающихся царств вынудили чиновников подтверждать свою квалификацию посредством регулярных экзаменов. Цинь Ши-хуан разбавил знатных чиновников грамотными простолюдинами. Но настоящая революция произошла с падением империи Цинь и приходом династии Хань. Лю Бан был вождь восставших и его ближайшими помощниками были те, кого знать презрительно называла «бродягами и беглецами». Однако влиятельные чиновничьи кланы, которые были у власти с эпохи Чжоу, войну проиграли. И на их место пришли талантливые простолюдины — вожаки восставших. Этим людям, лично отличившимся в годы войны, достаются места министров и генералов династии Хань. И это были не единичные случаи. Согласно письменным историческим источникам примерно 60 тысяч человек получили аристократические титулы и земли за свои военные заслуги. Число же тех, кто получил хоть какую-то более менее значительную награду, доходит до трех миллионов, то есть каждый пятый от тогдашнего населения страны. В начале правления династии Хань 97% высших чиновничьих постов в государстве принадлежали героям, боровшимся за страну и их детям. Эта прослойка, постепенно сокращаясь, сохранялась на протяжении почти целого столетия. Параллельно впервые начинают формироваться кланы ученых, состоящие из людей, которые передавали свои знания последующим поколениям. Все эти три слоя: влиятельные семьи, кланы ученых и кланы чиновников, придерживающиеся родовой системы внутренней организации, постепенно сливались друг с другом, постепенно формируя закрытую систему — мэньфа.
Золотым временем этой системы стало время после падения империи Хань. В Вэй и Цзинь император был вынужден набирать чиновников из кланов, которые казались ему наиболее надежными. Что еще более способствовало формированию знатных родов чиновников. В результате, в Западной Цзинь несколько десятков кланов фактически монополизировали власть и установили принцип, который в наше время, к сожалению, звучит знакомо: «гун происходит из семьи гуна, сановники — из семей сановников».
После падения Восточной Хань и ее столицы Лояна вся эта клика, более ста семей, бежала на юг и быстро пробилась во власть в Восточной Цзинь. Именно это «великое переселение» скорее всего и сыграло определяющую роль в том политическом бардаке, который постоянно царил на юге и вызывал непрекращающуюся политическую деградацию кровавых южных династий, которые в конце концов пали, захваченные некогда варварскими династиями севера, возродившими на севере идеи китайской государственности.
Система мэньфа вызвала и еще одно выглядящее знакомым явление. Так как родовитые чиновники занимали должности только самых высших рангов — первого и второго, а все более низкие должности отводились простолюдинам, возникла система так называемых «чистых должностей» (цингуань). Простолюдинам попасть на них было практически невозможно. Они изначально предназначались только отпрыскам хороших родов. Как правило, эти должности были связаны с очень высоким внешним почетом и вообще не имели никаких обязанностей, или же это были должности связанные с литературой. Что привело к монополизации культуры на юге теми же потомственными кланами, что и монополизировали государственное управление. Это привело к тому, что появилось «учение о сокровенном», а нормы ритуалов, «трех устоев», «пяти незыблемых правил» пришли к упадку, так же пришли в забвение концепции «преданности правителю» и «работы на благо страны». «Управление делами считается уделом недалеких бюрократов, а соблюдение законов — тяжестью… Самым прекрасным является спокойствие, а необузданность — признаком просвещенного человека». Звучит знакомо? Тогда кровавая история Восточной Цзинь и Южных династий, и их уничтожение в конечном итоге, должны стать уроком и предостережением для всех. В Восточной Цзинь правитель был слаб, а чиновники сильны. «Люди, состоявшие на службе, независимо на какой должности — высокой или низкой, ничего не понимали в законах». «Династии на территории в восточной части нижнего течения Янцзы ценили непринужденную беседу и не уважали знания законов, поэтому в этот период изучение права ослабло на юге и расцвело на севере». Система надзора и аттестации стала лишь номинальной. Чиновники наслаждались синекурой и количество праздных чиновников быстро увеличивалось. Император был беспомощен и не знал как поступить. Поэтому в конце концов ему и пришлось уйти с исторической сцены, прихватив с собой всю ставшую паразитической клику. История не очень вежливо, но уверенно попросила их освободить территорию династиям севера, избравшим совсем другой путь.
