Я не знал, как лучше. Сделал, как учила мать. Как положено обращаться к уважаемой женщине. — Да, в этом вся Нари, — вздохнула Ксаршей. — Что она будет делать, когда Ригеля не станет? — Останется в поместье. Отец да мы — вот вся семья, а Корниат будет не против. Он загрустил. — Прости, — шепнула девушка, — но у меня предчувствие, что когда мы вернёмся, Ригеля уже не будет в живых… Полуэльф замер, прикрыв глаза, словно получил болезненный тычок под ребра, но ничего не сказал. Доев лепешку в молчании, Ксаршей снова подумала над словами Динала. Жизнь Ригеля прошла так быстротечно, Уголек уйдет немногим позже, а она останется, как лес, что наблюдает за сменой сезонов, рождением и гибелью зверей и птиц. Только у чащи нет сердца, которое болит и кровоточит, получая все новые удары. Снова закралась предательская мысль. Что если надо было уйти с Диналом, поселиться среди своих? Что, если другие дроу тоже способны на привязанность и любовь? Утро было мрачным и туманным, как и мысли Ксаршей. Уголек тоже был молчалив. Наверное, всю ночь думал о сестре, отце и матери. Они вышли на тракт и медленно побрели по дороге. Отдаленный грохот, раздавшийся спереди, вывел эльфийку из задумчивости. Когда эхо обвала отгремело, полуэльф коснулся ее руки: — Стой тут, — и пошел вперед. Ксаршей подождала его возвращения, нервно переминаясь с ноги на ногу. К счастью, он вернулся быстро и сразу же торопливо потянул девушку за собой: — Пошли. Кажется, там кого-то засыпало. Разруха, учиненная обвалом, поражала воображение. Полтоннеля полностью засыпало камнями, из-под завала выглядывали жалкие щепки, некогда бывшие повозкой, и труп запряженной гигантской ящерицы с пробитой головой. Уголек принялся разбирать завалы. Ксаршей присоединилась к нему, обернувшись медведем. Огромный зверь без труда ворочал глыбы размером с человека. Они выкопали три маленькие, перепачканные в пыли фигурки. На коже глубинных гномов проглядывались гематомы и кровоточащие ссадины, торчали переломанные кости, но они были еще живы. Свирфнеблины испугано вытаращились на медведя, но куда больше перепугались, когда Ксаршей обернулась в эльфийку. Не обратив внимания на их взгляды, девушка зашептала лечащее заклинание, сращивая кости и открытые раны. Гномам потребовалось время, чтобы понять, что перед ними далеко не жрица. — Д-добрый день, — прерывающимся голосом произнес один из них. — Спасибо, что спасли нас из-под завала, сами бы мы не выбрались. Мы торговцы из деревни под Моридиввером. — Хана и ящерице нашей, и товарам, — пробормотал другой гном, отряхивая штаны. — Зато живы! — возразил первый и снова обратился к своим спасителям. — Я Мирим, а это мои ворчливый кузены — Луиг и Орин. — А чем вы торговали? — спросила девушка. — Мы из кузнецов, но не шибко богатых… — пробормотал Луиг. — Гвозди, там, утварь всякая, бытовые ножи да топорики. После того, как кузницу за долги отняли, вертимся, как можем. Орин ткнул его в бок: