Это письмо кузнецу. Он мой старый друг, зовут Фраддлег. Пойдешь в гномью деревню, на центральную улицу, затем до перекрестка с большим грибом, оттуда направо… Дым увидишь издали. — Спасибо, — ответил полуэльф, приняв бумагу. — Я пойду с тобой, — сказала Ксаршей. — Хочу посмотреть город. Они вместе вышли за ворота Моридиввера, на ярко украшенные улицы гномьего поселения. Ксаршей зевала по сторонам, рассматривая пестрые узоры на стенах, наряженных гномов и прилавки с разными милыми побрякушками. Глаза разбегались от обилия ярких флажков, бусинок и шнурков. Невольно друидке вспомнилось детство, праздники Бычьего Холма, ленты в волосах Ванды, развивающиеся, когда она танцевала, и венки из цветов. Немного поплутав среди всего этого многоцветия, они все-таки нашли кузницу, о которой говорил Далмун. Добротная, с большой вывеской, на которой блестела свежая краска. На заднем дворе бойко стучали молотками подмастерья. В самой же кузнице потолок был гораздо ниже, чем в домах дварфов. Угольку даже пришлось наклонить голову, чтобы не ударится головой о притолоку. За прилавком стоял глубинный гном, делая записи в большую амбарную книгу. Полуэльф обратился к нему на подземном: — Здравствуйте. Далмун сказал, что вы сможете мне помочь. Он передал гному письмо. Тот неторопясь прочел его. — Да, — наконец сказал кузнец, — Это сложный заказ, но мне приходилось обслуживать иноземцев. К завтрашнему утру будут готовы… — пожевав губами, он осторожно продолжил. — Далмун осмелился осветить суть вашей проблемы. Уголек пронзил его внимательным взглядом. — Я прочел, что вы ищите ответы, — продолжил кузнец. — Дело в том, что есть возможность получить их, дело лишь в том, сойдетесь ли в цене. Ксаршей удивленно посмотрела на гнома, за тем на парня. — Но, к сожалению, у нас нет денег, — произнесла она. — Она берет не только деньги, — тихо ответил Фраддлег. — Все будет зависеть от того, что вы будете готовы заплатить. Однако выбор ваш. — О ком вы говорите? — взволнованно спросил парень. — О Дасни из Бронзоискателей. Заинтересованы? Уголек горячо закивал, а девушка почувствовала тревогу. Пока гном объяснял Келафейну дорогу, она пыталась понять, откуда появилось это мерзкое холодное чувство. — Но будьте осторожны, с ней нужно держать ухо востро, — напоследок сказал Фраддлег прежде, чем они удалились. — Может не надо? — спросила друидка, когда они вышли из кузнецы. — Мне как-то не по себе. — Мне тоже, но попробовать стоит, — ответил парень. Лицо у него было решительное, и Ксаршей погрустнела. Вряд ли удаться отговорить его. Они добрели до кособокой хибары на отшибе деревни, огороженной кривым частоколом из зархвуда. На кольях красовались черепа зверей, а в воротах колыхались подвешенные на тонкие нити кости, словно гирлянды к празднику. Двери не было, вместо него проем прикрывал заплатанный полог. Келафейн вежливо постучал по дереву, и из домика раздался голос: — Кто пришел?