В 1837 г. в Квебеке вспыхнул мятеж. Лейтенант-губернатор Верхней Канады Фрэнсис Бонд Хед отправил на его подавление весь гарнизон Торонто. Для местного движения за демократические реформы это было подарком. Реформист-радикал Уильям Лайон Макензи счел возможным захватить город и провозгласить республику.
Все мирные средства повлиять на власть он уже испробовал: был газетчиком, парламентарием (за деятельность газеты его несколько раз исключали из парламента, но с каждыми новыми выборами он возвращался), мэром Торонто, отвез жалобы поселенцев секретарю по делам колоний в Лондоне. Реакция "Семейного пакта" (группы олигархов-тори, занимавших практически все важные посты) варьировалась от игнора до нападений и уничтожения имущества.
Наконец, в ответ на атаки оранжистов на свои митинги, Макензи призвал своих сторонников (в основном небогатых сельских жителей) к оружию. Фермеры проводили учения со старыми мушкетами. Кузнецы ковали наконечники для пик. Единственнным членом Пакта, принимавшим это всерьез, был полковник Джеймс Фицгиббон, герой войны 1812 г. Он, как мог, готовил оборону столицы за спиной Бонд Хеда, который отказывался верить в возможность восстания и что-либо предпринимать.
Взятие города было назначено на 7 декабря. В этот день Энтони Ван Эгмонд - человек с мутным прошлым, называвший себя ветераном наполеоновских войн, - должен был приехать в таверну Монтгомери и принять командование. Почти все мятежники не имели военного опыта (часть вообще была принципиальными пацифистами из общины квакеров), но верили, что он и не понадобится: Макензи утверждал, что сопротивления им не окажут.
Все пошло не по плану. Из Квебека пришла весть о разгроме восставших, что означало скорое возвращение армии. Был выдан ордер на арест Макензи. Мистер Монтгомери (недавно поссорившийся с Макензи) отказался кормить собравшихся повстанцев без предоплаты, и часть их скудного бюджета ушла на "очень легкий" ужин для 500 человек. Надо было действовать быстро.
К вечеру 4-го товарищи уговорили Макензи не ждать, а начинать завтра. Запасной кандидат на роль командира, капитан Андерсон, ночью был убит. Патруль повстанцев задержал разведчика Фицгиббона Джона Пауэлла. Макензи вежливо спросил, не вооружен ли он. Он сказал, что нет, ему как джентльмену поверили. При первой возможности он выхватил два пистолета, убил Андерсона из одного, выстрелил в Макензи из другого (произошла осечка) и ускакал в Торонто поднимать тревогу.
5 декабря повстанцы слышали колокольный набат и понимали, что элемент неожиданности потерян. Второй запасной командир, кузнец Сэмюэл Лаунт, не чувствовал себя способным управлять целым войском. В итоге 500 человек, к полудню вышедших на Янг-стрит, возглавил Макензи. Он ехал на белом коне, одетый сразу в несколько сюртуков (видимо, чтобы сделать себя пуленепробиваемым). Очевидец вспоминал: "Маленький Мак вел себя как сумасшедший все время, пока мы были у Монтгомери. Он бушевал и кричал, как ненормальный, и многие из нас были уверены, что он не в своем уме. ... Если бы мы заперли его в комнате в таверне и затем смогли убедить Лаунта вести нас в город, мы бы свергли правительство без всякой борьбы, заслуживающей упоминания".
Пройдя около 2,5 км, войско остановилось. Макензи зашел в дом почтмейстера и грубо приказал его жене и прислуге готовить обед на 50 человек. Потом состоялась встреча с парламентерами от правительства. Они оказались реформистами и посоветовали Макензи спешить: в городе был хаос, Бонд Хед паниковал (он уже посадил свою семью на отплывающий пароход), на призыв Фицгиббона откликнулись всего две-три сотни добровольцев. Тот, однако, в 4 км от таверны остановился снова, чтобы сжечь дом своего личного врага. От поджога другого дома его с трудом удержал Лаунт. Около сотни "самых респектабельных и умных" мятежников при виде такого беззакония возмутились и ушли. Другие отказались идти дальше голодными, и Макензи вернулся в дом почтмейстера. Повстанцы заполнили лужайку, где им подавали вареную говядину и виски и где они остались до конца дня, а некоторые - на всю ночь.
Сгущались зимние сумерки, когда они наконец одолели 5,5 км от таверны до современной Мейтленд-стрит. К тому времени Макензи уступил командование Лаунту, а сам исполнял роль "советника общего характера и безответственного добровольца". Как ни странно, у них еще был шанс захватить Торонто: сотни реформистов в городе дожидались их появления, чтобы открыто выступить на их стороне. В кустах у дороги сидел в засаде шериф Джарвис, чей дом Макензи чуть не сжег. 26 человек шерифа дали ружейный залп, после чего запаниковали и бежали. Лаунт и его люди открыли ответный огонь по пустому месту. Когда стрелки упали на одно колено, чтобы перезарядить мушкеты, задним рядам показалось, что они все убиты (реально был убит один, и несколько ранено). Началась паника. "Бойцы" пустились наутек, не слушая оскорблений, которыми осыпал их разъяренный Макензи.
6 декабря Макензи хотел повторить поход, но остальные решили ждать Ван Эгмонда. Все, что они сделали за день, - захватили почтовый дилижанс и ограбили несколько прохожих. К повстанцам прибывали подкрепления, но недостаточно, чтобы восполнить убыль от дезертирства. Тем временем около 1000 добровольцев из соседних городов добрались до Торонто. "Многие из них были оранжистами, в восторге от своего нового занятия", - писал очевидец.
Утром 7-го приехал Ван Эгмонд и объявил план Макензи "абсолютным безумием". Макензи чуть не застрелил его. Зная, что лоялистское ополчение не заставит себя ждать, они отправили фермера Питера Мэтьюса с отрядом из 60 человек, чтобы те подожгли мост через реку Дон и отвлекли нападающих. У таверны остались 400, из которых лишь у 200 были ружья или пики. Дальнейшее описано так:
"По мере продвижения ополченцев их противники таяли. ... Вскоре сквозь дым стало видно какое-то движение на холме перед таверной, где тогда стояли высокие сосны. Я видел там двести или триста человек, которые то беспорядочно стреляли по наступающим лоялистам, то шатались туда-сюда без какого-либо явного плана. Среди них было несколько всадников, которые, казалось, действовали скорее как разведчики, чем как лидеры.
К этому времени мы подошли к самой таверне на расстояние пушечного выстрела. Я увидел, как два или три ядра прошили ее насквозь. Толпа мужчин вырвалась из дверей и беспорядочно рассыпалась в северном направлении. Те, кто был на холме, заколебались, отступили под укрытие холмистой земли, а затем разбежались, как и их товарищи. Всадники свернули на проселочную дорогу на запад, их преследовали, но не успели помешать их бегству. Если бы наши правое и левое крыло не отставали от основных сил, все повстанческие силы были бы взяты в плен".
Стычка длилась 15-20 минут. По разным данным, погибло от 1 до 4 человек. Бонд Хед приказал сжечь таверну "в качестве урока для недовольных", а схваченных простых повстанцев отпустил. На вождей началась охота, закончившаяся казнью Лаунта и Мэтьюса. Макензи бежал в США. Ван Эгмонд умер в заключении до суда. Джон Монтгомери получил смертный приговор, замененный ссылкой в Австралию, сбежал из пересылочной тюрьмы, жил в США до амнистии (1843 г.) и вернулся в Торонто. Он подавал петиции о компенсации за сожженную таверну, пока 40 лет спустя правительство наконец не выплатило ему 3 000 долларов (около 80 000 современных).
Хотя многие смеются над деталями "битвы" и общей провальностью восстаний, эти события не прошли даром. Во-первых, восстания явились катализатором объединения Верхней и Нижней Канады в 1840 г. Во-вторых, они были одним из факторов, приведших к концу политической олигархии и введению ответственного правительства.
Автор - Nina Mancheva