Капитан рейса, на который попал жёлтый чемодан и на котором сейчас Николай пытался выявить угрозы террористической атаки, летал дольше, чем многие его коллеги жили. Когда он будучи уже опытным пилотом вдруг выяснил, что та авиация, которой он отдал на тот момент всю свою лётную жизнь, заканчивается, он в отличие от многих своих ровесников не ушёл на пенсию, чтобы там на пенсии вспоминать с такими же пенсионерами свой профессиональный путь и брюзжать, что не та нынче авиация, что пилоты нынче не пилоты, а операторы. А взялся за учебники, подтянул неплохой английский до требуемого уровня и освоил новые самолёты. Летать он умел, а освоить более современный самолёт особого труда не представило, при условии, что понимаешь - нужно учиться и учиться упорно. И многим вещам учиться заново.
И всё равно авиация есть авиация И прежний опыт лишним не бывает. Но для этого нужно иметь возможность сравнивать. Он такую возможность имел и одёргивал своих сверстников, которые называли современных пилотов операторами, и молодежь, которые сетовали на то, что ветераны авиацию развалили и раньше летать было проще и летали меньше.
Но даже его удивляло, как эпоха перемен, а авиации она имеет даже более выраженный характер, может странно проявляться.
Когда он уже освоил новый самолёт, полетав немного вторым пилотов и достаточно командиром корабля, командир эскадрильи направил его для получения допуска к инструкторской работе. Для оформления документов ему нужно было пройти собеседования с профильными специалистами. Эти беседы по большей части, с учётом его предыдущего инструкторского опыта, имели формальный характер. Тем более, что некоторые из специалистов знали его инструкторскую работу хорошо, поскольку он их самих учил летать на других самолётах.
Но в одном кабинете молодой инспектор проявил принципиальность и сказал, что по его мнению, рано ещё ветерану быть инструктором. О чём сделал отметку в представлении на должность пилота-инструктора. Если бы инспектор сказал, что по его мнению нужно ещё полетать на этом самолёте, то воспринял бы ветеран это нормально, но он сказал «рано ещё быть пилотом-инструктором». Это его и зацепило.
- А вы извините какого года рождения? - спросил старый пилот.
- С восемьдесят первого, - ответил молодой коллега.
- А вас не обидит, если я скажу, что в восемьдесят первом я первую свою лётную группу в училище взял и выпустил всех самостоятельно без единого продления?
Того не обидело.
Потом расстроенный ветеран пошёл к командиру эскадрильи и положив на стол документ с отрицательным заключением сказал:
- Выходит, Михалыч, не разбираешься ты в людях, раз предложил мне инструкторскую работу. Рановато оказывается ещё.
Михалыч прочитал написанное и спокойно сказал:
- А что ты хотел? Мудрость с годами приходит. И к нему придёт. Мы с тобой что ли не лажали никогда? К тому же мог бы порадоваться, что тебя посчитали молодым командиром.
Михалыч подписал документ и пошёл ветеран учиться учить летать молодежь уже на новом самолёте.
Эти занятные воспоминания, нахлынувшие во время разговора со вторым пилотом по поводу современной и прошлой авиации, перебил звук принтера. После чего из него выполз лист бумаги. Когда печать закончилась командир оторвал лист и прочитал написанное. Потом ещё раз.
- Что это? - спросил второй пилот.
- Ничего, это мне, - ответил командир и нажал на вызов бортпроводника.
Николай уже понимал, что установить вероятных террористов, опираясь на список пассажиров, даже с дополнительной информацией, которую вытянули айтишники из всего массива данных доступных о каждом находящемся на борту этого самолёта, включая членов экипажа, не представляется возможным. Периодически проскакивала мысль, что может ничего угрожающего этому самолёту и нет. Ну, ошиблись люди анализирующие ситуацию с выводами. В результате лица принимающие решение послали Николая на обычный рейс, который без каких-либо злоключений строго по расписанию приземлится в аэропорту назначения к радости присутствующих на борту. А Николай, набрав сувениров супруге вернётся домой немного соскучившись.
«Если опасность существует и окажется, что ошиблись и аналитики, и руководители с рейсом и другому самолёту сейчас угрожает неожиданная опасность. Это будет лучше? - думал Николай, - Там где не ждут угрозы вероятность трагической развязки на порядок выше. Нет, пусть опасность будет здесь. В таком случае ещё есть шанс. И нужно приложить все возможные усилия, чтобы этот шанс использовать».
Но ни переданные данные, ни визуальное наблюдение не подсказывали от кого может исходить угроза. Осталось ждать данных по грузу попавшему в самолёт. И данные поступили.
Сначала сообщили: вероятность того, что жёлтый чемодан попавший на борт самолёта представляет опасность, поскольку есть жертвы среди людей участвующих в транспортировке чемодана. Поэтому нужно будет принять меры по поиску его на борту самолёта. Пока нужно только найти. Более подробная информация будет передана после того, как инженеры проанализируют записи сканирования чемодана в интроскопах на входе в аэровокзал и в стерильную зону.
Получив эту информацию через интернет Николай решил обратиться к капитану. Открывать свою миссию раньше времени он не планировал, но обстоятельства складывались таким образом, что без санкции капитана поспасть в грузовой отсек самолёта было невозможно. Люк туда находился в кабине пилотов прямо за капитанским местом. Но не успел Николай даже придумать легенду, как его вызвал бригадир и попросил пройти на переднюю кухню. Там бригадир сказал, что капитан просит зайти в кабину пилотов. Бригадир не скрывал своего удивление и всем видом показывал, что не прочь получить разъяснение столь странной просьбы капитана. Николай счёл, что лучше самому изобразить удивление и ничего не объяснять.
В пилотской кабине командир попросил присесть Николая и протянул ему лист почти формата А4, только не совсем ровно оторванный край говорил, что это распечатка самолётного принтера.
Командир был не молод. Настолько не молод, что не было сомнений: летать он начал, когда Николай ещё в школу не ходил. Поэтому вряд ли в полёте могло произойти что-либо, что могло удивить старого милота. И это сообщение, распечатанное принтером его не удивило. Но уточнить информацию он всё счёл нужным.
- Ты реально имеешь опыт работы с опасными грузами? - спросил капитан.
- Да командир, - коротко ответил Николай.
- А где набрался, не секрет? - уточнил капитан, но интонация говорила, что сомневается в искреннем ответе.
И Николай подтвердил сомнения:
- Долгая история, - ответил он и посмотрел на люк в грузовой отсек.
Командир правильно понял этот взгляд и понимающе кивнул. Потом сел ровно и нажал на переключатель управления креслом, чтобы отъехать вперед и дать возможность открыть люк.
Николай открыл люк, взял из фиксатора на стене фонарик и спустился в подкабинное пространство.
Второй пилот с удивлением взирал на происходящее. Тогда командир протянул ему полученное сообщение.
«По сообщению служб аэропорта к вам на борт мог быть загружен груз, требующий специальных условий перевозки. Необходимо проверить наличие груза и условия перевозки. Это может сделать, включённый в состав бригады бортпроводников Николай Фомин. Прошу предоставить ему доступ в грузовой отсек. ГД».