Перевод XIV главы книги.
P.S. Издательство уже опубликовало русскоязычную обложку книги. Здесь оставлю старую просто ради традиции.
Изменения: про просьбе одной из читательниц перевод глав будет осуществляться регулярно, каждую субботу.
Белый Узор
Лу
Два часа я блуждала в тени Ла-Форе-де-Йе, притворяясь, что не подпрыгиваю при малейшем шуме, и внезапно осознание настигло меня.
Габриэль Джилли была сводной сестрой Рида.
Я изучала спину маленькой девочки сквозь сосны. Каштановые волосы и карие глаза - она явно была похожа на свою мать, но когда она посмотрела на меня через плечо — в сотый раз, не меньше, — в ее улыбке, в легкой ямочке на щеке было что-то, что напомнило мне о Риде.
- Она продолжает смотреть на тебя. - Ансель споткнулся о ветку, чуть не упав лицом в снег. Абсалон ловко отпрыгнул с его пути.
- Конечно смотрит. Я объективно красива. Шедевр, воплощенный во плоти.
Ансель фыркнул.
- Прошу прощения? - оскорбленная, я пнула снег в его сторону, и он снова чуть не упал. - Я не думаю, что правильно Вас расслышала. Правильный ответ был: "Божественная богиня, конечно, твоя красота - священный дар Небес, и мы, смертные, благословлены даже тем, что смотрим на твое лицо".
- Божественная богиня. - теперь он смеялся громче, стряхивая снег с пальто. - Верно.
Фыркнув, я оттолкнула его и запрыгнула на упавшее бревно, чтобы идти рядом с ним:
- Ты можешь смеяться, но если наш план не провалится, когда-нибудь это будет моим титулом.
Румянец залил его щеки от моей вульгарности:
- Что ты имеешь в виду?
- Ты знаешь... - когда бревно закончилось, я спрыгнула вниз, снова прогнав Абсалона. - ...если мы убьем Моргану, я унаследую силы Тройной Богини вместо нее.
Ансель резко остановился, как будто я ударила его дубинкой по затылку:
- Ты станешь Девой, Матерью и Старухой.
- Божественная богиня. - я ухмыльнулась, наклоняясь, чтобы поднять пригоршню снега, но он больше не разделял моего юмора. Между его бровями появилась морщинка. - Что у тебя с лицом? - спросила я, складывая снег между ладонями. - Вот как это работает. La Dame des Sorcières (фр. Леди ведьм - прим. переводчика) обладает божественной силой, то есть благословением от Тройной Богини.
- Ты хочешь стать La Dame des Sorcières (фр. Леди ведьм - прим. переводчика)?
Я швырнула снежок в дерево, наблюдая, как он взрывается на ветвях. Какой неожиданный вопрос. Конечно, никто никогда не спрашивал об этом раньше.
- Я... я не знаю. Я никогда не думала, что доживу до своего шестнадцатилетия, не говоря уже о том, чтобы замышлять восстание против своей матери. Наследование ее божественной силы казалось притянутым за уши, даже в детстве.
Он продолжил идти, хоть и медленнее, чем раньше. Я пристроилась рядом с ним. Однако после того, как он несколько раз украдкой глянул на меня и отвел взгляд, открыл рот и снова закрыл его, я взорвалась. Слепив еще один снежок, я бросила его ему в голову:
- Покончи с этим.
С недовольным видом он стряхнул снег со своих кудрей:
- Ты думаешь, что сможешь убить собственную мать?
Мой желудок неприятно скрутило. Словно отвечая на какой-то невысказанный призыв, Абсалон спрыгнул с сосны над головой и неторопливо пошел за мной. Я не смотрела на него — не смотрела ни на кого и ни на что, кроме своих собственных ботинок в снегу. Пальцы моих ног онемели:
- Она не оставила мне выбора.
Это не было ответом, и Ансель знал это. Мы погрузились в молчание.
Луна выглянула над нашими головами, осветив лесную поляну, и мы продолжили наши поиски. Ветер постепенно стих. Если бы не Николина, плывущая, как призрак, рядом с Исмэй и Габриэль, все было бы спокойно. Как бы то ни было, однако, во мне поселился пронизывающий до костей холод.
Этьена не было видно.
Если я решусь заключить этот союз, ты найдешь Этьена еще до рассвета. Мы договорились?
Как будто у меня был выбор.
Когда я вызвала узор, чтобы найти Этьена, остановившись на краю лагеря, все взгляды были устремлены мне в спину, — золотые нити перепутались, свернулись и переместились, как змеи в гнезде. Я не смогла последовать за ними. Однако под выжидающим взглядом Ла Вуазен я соврала — вот почему сейчас бродила по случайной роще елей, безуспешно пытаясь не смотреть на небо. Восход солнца не мог начаться сильно позже.
Я глубоко вздохнула и снова осмотрела узоры. Они оставались безнадежно связанными, выходя из-под контроля во всех направлениях. Не было никакой отдачи. Не было уступок. Просто... путаница. Похоже на то, что мой третий глаз — это шестое чувство, позволяющее мне видеть и управлять нитями Вселенной — каким-то образом... затуманился. Я никогда не знала, что такое возможно.
Ла Вуазен сказала, что кто-то скрывает от нас местонахождение Этьена. Кто-то могущественный. У меня было мрачное подозрение, кто бы это мог быть.
Еще через четверть часа Ансель вздохнул:
- Может быть, нам стоит... позвать его?
- Ты стоит. - Николина захихикала перед нами. - Позови его, позови его, пусть деревья растерзают его, сварят, намажут маслом, расколют и увидят, как он...
- Николина, - резко сказала я, все еще следя одним глазом за узорами. - Я думаю, что говорю за всех присутствующих здесь. Заткнись.
Но она только попятилась назад, схватившись за чернильные волосы по обе стороны лица:
- Нет, нет, нет. Мы будем лучшими друзьями, мы трое. Самый лучший из друзей. - когда я недоверчиво выгнула бровь, глядя на Анселя, она захихикала громче. - Только не он, глупая мышка. Только не он.
Впереди хрустнула ветка, и, если это вообще реально, она засмеялась еще громче:
- У деревьев в этом лесу есть глаза, мышонок. Она шпионит, она шпионит, она шпионит, мышонок...
- Или это может быть раненый Этьен. - я выхватила нож одним плавным движением — невольно нервничая — и повернулась на шум. - Ты должна пойти и разобраться.
Все еще ухмыляясь, Николина исчезла в мгновение ока. Исмэй смотрела вперед, явно разрываясь между поиском источника шума и защитой своей дочери. Она крепко сжала руку Габриэль.
- Иди. - я осторожно приблизилась к ним, но не убрала оружие в ножны. Волосы у меня на шее все еще стояли дыбом от беспокойства. Она шпионит, она шпионит, она шпионит, мышонок. - Мы позаботимся о твоей дочери.
Хотя Исмэй и сжала губы, она кивнула один раз и скользнула в деревья. Габриэль подождала, пока она уйдет, прежде чем протянуть мне руку, извиваясь от волнения.
Затем она открыла рот.
- Меня зовут Габриэль Джилли, а ты еще ниже, чем они сказали. Практически эльф! Скажи мне, как ты целуешь моего брата? Я слышала, он такой же высокий, как это вечнозеленое растение! - я попыталась ответить — или, возможно, рассмеяться, — но она продолжала, не дыша. - Полагаю, мне следует называть его своим сводным братом, не так ли? Маме не нравится, что ты здесь. Ей не нравится, что я знаю о нем, но сейчас она ушла, и мне все равно, что она думает. Какой он? У него рыжие волосы? Николина сказала мне, что у него рыжие волосы, но мне не очень нравится Николина. Она думает, что она такая умная, но на самом деле она просто странная. Слишком много сердец, знаешь ли...
- Сердец? - Ансель бросил на меня озадаченный взгляд. Как будто осознав свою невежливость, он поспешил добавить:
- Кстати, я Ансель. Ансель Диггори.
- Сердец сохраняют ее молодой. - Габриэль продолжила, как будто он ничего не говорил, кивая как ни в чем не бывало. - Мама говорит, что я не должна говорить о таких вещах, но я знаю, я видела, что грудь Беллами была зашита на его погребальном костре...
- Подожди. - я сама немного запуталась, слушая ее. - Притормози. Кто такой Беллами?
- Беллами был моим лучшим другом, но он умер прошлой зимой. Он потерял свою маман за несколько лет до этого. Его сестра родилась белой ведьмой, понимаете, поэтому его мама отправила ее жить в Замок, чтобы у нее была лучшая жизнь. Но потом его мама ушла и умерла от разбитого сердца, потому что Беллами ей было недостаточно. Но мне его было достаточно, пока он тоже не умер. Теперь его совсем не хватает.
- Мне жа... — начал Ансель, но Габриэль покачала головой, отчего ее каштановые волосы взволнованной волной рассыпались по плечам.
- Незнакомые люди всегда так говорят. Они всегда говорят, что им жаль, как будто это они убили его, но они его не убивали. Снег сделал это, а затем Николина съела его сердце. - наконец—наконец-то — она сделала паузу, чтобы перевести дыхание, моргнув один, два, три раза, пока ее глаза наконец не сфокусировались на Анселе. - ой. Привет, Ансель Диггори. Ты тоже родственник моего брата?
Ансель уставился на нее, разинув рот. Смех застрял у меня в горле от его ошеломленного выражения лица и от ее любопытного, а когда Абсалон, наконец, вырвался на свободу — блестящий, ясный и яркий, как луна, — он метнулся в кусты в поисках укрытия. Птицы в своих гнездах взлетели. Даже деревья, казалось, зашелестели от волнения.
Что касается меня, напротив, я чувствовала себя легче, чем за последние недели.
Все еще посмеиваясь, я опустилась перед ней на колени. Ее карие глаза встретились с моими со знакомой напряженностью. - Я не могу дождаться, когда твой брат познакомится с тобой, Габриэль.
Она просияла:
- Ты можешь называть меня Габи.
Когда Николина и Исмей вернулись мгновение спустя — Николина рассказывала о непослушных деревьях — Габи усмехнулась и прошептала:
- Я же говорила тебе, что она странная. Слишком много сердец.
Ансель с трудом сглотнул, бросая сомнительный взгляд на спину Николины, когда она уходила все дальше и дальше вперед, оставляя нас всех позади. Исмэй подошла гораздо ближе, чем раньше. Ее напряженный позвоночник излучал неодобрение.
- Ты действительно думаешь, что она... ест сердца? - спросил он.
- Зачем ей это делать? - спросила я. - И как бы они сохранили ее молодой?
- Твоя магия живет вне твоего тела, верно? - спросила Габи. - Ты получила ее из праха своих предков на земле? - она пустилась в объяснения прежде, чем я успела ответить. - Наша магия отличается. Оно живет внутри нас — прямо в наших сердцах. В конце концов, сердце - это физический и эмоциональный центр кровной ведьмы. Все это знают.
Ансель кивнул, но, похоже, он вообще ничего не знал:
- Потому что твоя магия доступна только через кровь?
- Габриэль, - внезапно сказала Исмэй, резко остановившись. Она не обернулась. - Хватит. Не говори больше об этом.
Габи проигнорировала ее:
- Технически, наша магия находится в каждой части нас — в наших костях, нашем поте, наших слезах, — но кровь - самый простой способ.
- Почему? - спросил Ансель. - Почему кровь лучше других?
Я вспомнила экскурсию, которую он провел для меня по собору Святой Сесиль д'Сезарин. Он знал каждую деталь этого нечестивого места. И более того — он провел большую часть нашего времени в Башне, изучая книги в кожаных переплетах и иллюстрированные рукописи из библиотеки.
Любопытная натура Габи послужила делу, он нашел себе друга-единомышленника.
- Я сказала: "Достаточно!, Габриэль". - Исмэй, наконец, повернулась, уперев кулаки в бедра, чтобы преградить нам путь. Она старалась не смотреть на меня. - Ничего больше. Этот разговор неуместен. Если бы Джозефина знала...
Габи прищурила глаза и обошла ее, увлекая нас за собой:
- Как много ты знаешь о магии Белых Дам, Ансель Диггори?
Исмэй закрыла глаза, шевеля губами, словно моля о терпении. Ансель одарил ее извиняющейся улыбкой, когда мы проходили мимо:
- Боюсь, не очень много. Пока что.
- Я так и думала. - отбросив волосы за плечо, Габи хмыкнула, но на ее губах заиграла самодовольная улыбка. - Магия Белых Дам и Красных Дам может быть разной, но она также одинакова, потому что каждая из них требует баланса. Когда мы проливаем свою кровь, мы ослабляем свои тела, что ограничивает нас. Мы отдаем маленькие кусочки самих себя с каждым заклинанием, и в конце концов, мы умираем от этого, - последнее она произнесла с наслаждением, снова взмахнув руками. - ну, если мы сначала не умрем от переохлаждения. Или от голодной смерти. Или от охотников.
Ансель нахмурился, бросив на меня растерянный взгляд поверх ее головы. Я наблюдала, пока до меня не дошло.
Коко.
Когда я печально кивнула, его лицо сморщилось.
Исмэй поспешила за нами:
- Габриэль, пожалуйста, мы не можем обсуждать такие вещи с...
- Вот почему кровь - самый мощный способ, - продолжала Габи, решительно игнорируя ее. - Потому что мы должны жертвовать с каждым порезом, и это делает чары сильнее.
- Габриэль...
- Кровь легко дается. - слова слетели с моих губ прежде, чем я смогла их уловить. Когда Габи удивленно посмотрела на меня, я заколебалась. Хотя она была явно умна, она все еще оставалась ребенком — возможно, ей было всего семь или восемь лет. И все же... она также явно познала боль. Я повторил слова, которые Коко сказала мне много лет назад. - Слезы, то есть боль, которая их вызывает, нет.
Они оба молча смотрели на меня.
- Ты...- позади нас голос Исмэй дрогнул. - Ты знаешь нашу магию?
- Не совсем. - я со вздохом остановилась, и Ансель с Габриэль последовали моему примеру. Они с явным любопытством наблюдали, как я повернулась лицом к Исмей. - Но я знаю Коко большую часть своей жизни. Когда я встретила ее, она была... ну, она пыталась не плакать. - перед моим мысленным взором вспыхнуло воспоминание о ее шестилетнем лице: дрожащий подбородок, решительное выражение, смятая морская лилия. Она вцепилась в нее обеими руками, когда рассказывала о споре со своей тетей. - но нам было по шесть, и слезы все равно капали. Когда они касались земли, они как бы размножались, пока мы не оказались в пруду по щиколотку в грязи.
Ансель уставился на меня широко раскрытыми глазами.
В конце концов враждебность Исмэй, казалось, дала трещину. Она вздохнула и протянула руку Габриэль, которая приняла ее без жалоб.
- Давным-давно мы экспериментировали с магией слез, но она оказалась слишком изменчивой. Слезы часто подавляли добавки и превращали их во что-то совершенно другое. Простое лекарство для сна может погрузить пьющего в спокойный сон или... более длительный. Мы пришли к выводу, что это зависит от эмоций ведьмы, испытываемых ею при проливании слезы, о которой идет речь.
Каким бы захватывающим ни было ее предположение, в моей груди возникло необъяснимое тянущее ощущение, отвлекающее меня. Я огляделась по сторонам. Казалось, все было в порядке. Хотя мы все еще не нашли Этьена, не было никаких признаков нечестной игры — фактически, нигде не было признаков жизни. Кроме...
Ворона села на ветку перед нами. Она с любопытством наклонила голову и уставилась прямо на меня.
Беспокойство поползло у меня по спине.
- Что это? - спросил Ансель, проследив за моим взглядом. Ворона каркнула в ответ, и звук громким эхом разнесся вокруг нас, отражаясь от деревьев. Сквозь мои кости. Нахмурившись, Исмэй притянула Габриэль ближе. Николина исчезла.
- Это... - я потерла грудь, когда тянущее ощущение усилилось. Казалось, это затягивало меня... внутрь. Я в замешательстве уперлась ногами в землю и посмотрела на небо. Серый свет просачивался к нам с востока. У меня сердце ушло в пятки.
Наше время почти истекло.
В последнем усилии я вернула узоры в поле зрения. Они оставались такими же хаотичными, как и всегда. В эффектном порыве гнева — или, возможно, отчаяния — я пробралась сквозь них, полная решимости найти что-нибудь, что угодно, что могло бы помочь найти его до того, как по-настоящему взойдет солнце. Смутно я слышала обеспокоенный голос Анселя на заднем плане, но проигнорировала его. Давление в моей груди достигло критической точки. Касаясь каждого узора, я ахала, пораженная врожденным чувством неправильности. Мне казалось... мне казалось, что это вообще не мои модели поведения. Это было нелепо, невозможно...
Белое пятнышко блеснуло среди золотых шнуров.
Как только я прикоснулась к нему, единственный белый шнур запульсировал и обернулся вокруг моих пальцев, запястья, руки — и мое шестое чувство обострилось до кристальной ясности. Наконец-то. Со вздохом облегчения я снова повернула голову на восток, прикидывая, сколько времени у нас осталось.
- Что происходит? - встревоженно спросил Ансель.
- Я нашла его.
Не говоря больше ни слова, я рванула в лес, следуя за белым сиянием света. Мчалась навстречу восходу солнца. Остальные бросились за мной, и ворона сорвалась со своей ветки с возмущенным карканьем! Повсюду летел снег. Яростно надеясь, воодушевленная, я не могла не улыбаться.
- Где он? - воскликнула Исмэй, изо всех сил стараясь не отставать.
- Как это работает? - Габи вскоре опередила ее. - Твой— твой узор?
Ансель споткнулся о корень, чуть не обезглавив себя нижней веткой:
- Почему сейчас?
Я проигнорировала их всех, не обращая внимания на жжение в легких, и побежала быстрее. Теперь у нас был шанс — реальный шанс заключить этот союз. Белый узор продолжал пульсировать, подводя меня все ближе и ближе к победе, и я чуть не закричала от триумфа. Ла Вуазен не ожидает, что я найду его. Я докажу, что она ошибается, докажу, что они все ошибаются.
Моя уверенность слегка поколебалась, когда деревья вокруг нас поредели и в поле зрения появились первые палатки лагеря.
- Он... он здесь? - с раскрасневшимся лицом и тяжелым дыханием Исмэй дико огляделась по сторонам. - Где? Я его не вижу.
Я замедлилась, когда узор пронесся через лагерь — между кострами и животными в клетках, мимо Коко и Бабетты — прежде чем свернуть вниз по склону к...
К нашей палатке.
Я споткнулась на последних нескольких шагах, завернула за угол и резко остановилась. Узор взорвался облаком сверкающей белой пыли, и у меня кровь застыла в жилах. Крик Исмей подтвердил то, что я уже знала.
К столбу нашей палатки был прислонен труп молодого человека с каштановыми волосами.