— Проходи в горницу, — пригласила бабушка Матрёна. — Не топчи порожек-то.
Витька послушно прошла по широким прохладным половицам и села рядом с Матвейкой.
Бабушка придвинула каждому по кружке молока и поставила перед ними глиняную миску, полную каких-то маленьких розово-красных, душистых ягод.
— Земляничка, в лесу собранная, — пояснила она Витьке, заметив, что та не решается попробовать.
— Ешь, — шепнул Матвейка, — всё равно так не отпустит.
Витька взяла одну. Ой, как вкусно!.. А потом она забыла, как едят воспитанные девочки: аккуратно, по ягодке, чтобы не испачкать пальцы и не измазать платье. Витька загребала горстью! Матвей-малый тоже не отставал.
— Кушайте, кушайте на здоровье! — приговаривала бабушка Матрёна, сидя напротив и улыбаясь всеми своими морщинками. Сейчас она сильно напоминала бабушку Фатью, когда та кормила их с Назимкой пахлавой — сладкими пирожками с орехами.
— Бывало, и мои сорванцы так же вот усядутся круг стола и только ложки стучат!.. Друг от дружки отстать боятся, — бабушка Матрёна тихонько засмеялась. — А потом смех на них нападёт. И вот уж хохочут, вот хохочут!.. — Она подошла к большой раме, где под стеклом висели многочисленные, жёлтые от старости фотографии, и начала бережно протирать белым полотенцем.
— Это её сыновья, — шёпотом пояснил Матвей-малый. — Видишь, которые в военной форме. И без формы — тоже они, когда маленькие были.
Витька понимающе кивнула.
— Ну, бегите по домам, ребятки. Небось, потеряли вас.
— Мы ещё придём, баба Мотя, — сказал Матвейка. — Правда же?
Витька подтвердила: «Придём».
— И ещё кого-нибудь приведём. Правда же?
Витька снова кивнула: «Приведём». И предложила:
— Можно Степан Иваныча, он ласковый и умный.
— Приходите, голубчики, не забывайте старую Матрёну! И вашего Степана приводите, — она поправила на голове платок, огладила цветастый фартук, и снова лицо её засветилось.
Бабушка достала с припечка Витькины гольфы и босоножки. Они были, как прежде, белые и красивые.
— Ой, бабуся! Спасибо! — Витька привстала на цыпочки и поцеловала тёмную морщинистую щёку. — Я обязательно к тебе приду. Правда же?.
Теперь кивнул Матвейка: «Акак же!» Они вышли на улицу.
— До свиданья! — попрощался Матвейка.
— Спасибо! — сказала Витька.
А бабушка Матрёна стояла на крыльце и махала им рукой: до свиданья...
ЭХ ТЫ, ЖАДИНА!
— А я в школу нынче пойду, — нарушил молчание Матвейка.
— И я. Осенью, — оживилась Витька.
— В нашу?
— Может, и в вашу. А может, в свою.
— Наша школа — самая лучшая! — похвалился Матвейка. — Самая большая и самая красивая...
Опять начал! Ну и хвастун этот Матвей-малый!
— Не веришь?! Хочешь покажу?
— Только я маме скажу.
— Сильно сердитая? — участливо спросил Матвейка. — Лупит?
— Ты что! — Витьке стало смешно. — Просто я за хлебом пошла, а она ждёт.
— Ну, тогда я с тобой. А то влетит.
Они снова прошли через весь посёлок и вернулись к новым домам.
— Слушай, а куда мы идём? — спросил Матвейка, когда они поравнялись с розовым домом и остановились у подъезда, над входом в который были нарисованы синее море и белая чайка.