Когда поздно вечером я возвращался с работы домой — шёл в одиночестве по тихой улице Вутонг, — я думал о Ци Си

Когда поздно вечером я возвращался с работы домой — шёл в одиночестве по тихой улице Вутонг, — я думал о Ци Си. В детстве мы были очень дружны, и даже его имя казалось мне интересным: оно звучит так же, как слово «рыцарь».
Эта история по большей части о нём, а не обо мне.
Во времена нашего детства, к соседству относились не так отстранёно, как теперь. Жилые комплексы были невысокими, комнаты — маленькими. Люди знали друг друга, кого-то лучше, кого-то хуже, а друзья-товарищи у ребятни появлялись едва ли не с пелёнок. Каждый день, после обеда, малышня играла внизу, а потом взрослые звали их домой из окон квартир.
В первый раз я увидел Ци Си в воскресеный полдень. Тогда ещё не было ни привычных теперь каникул, ни двойных выходных, и только один день в неделю мы могли отдохнуть от школы. Поскольку песочницу к тому году я уже перерос, то время во дворе, как правило, проводил со сверстниками за игрой в мяч. Последнему до футбольного было как до Луны — просто яркий, резиновый шар.
Жарким летним днём девчонки из средней школы прогуливались вдоль площадки в разноцветных платьях, и мой взгляд, будто бы сам собой, всё время соскальзывал на их удаляющиеся фигуры. В то время я уже интересовался девушками, но понятия не имел, как с ними общаться. В отличии от одноклассниц — сплошь нескладных грубиянок, как я искренне считал в те годы — старшие девочки казались похожими на сказочных фей. Точнее, на бесконечно далёких сказочный фей, к которым совершенно непонятно как подступиться.
Отвлёкшись в очередной раз, я упустил мяч. И от всей этой ситуации вдруг накатило такое раздражение, что обратно на «поле» я не бросил его, а запустил увесистым пинком, выплескивая свой гнев. Красочный шар стремительно пронёсся над травой, а затем врезался в ребёнка.
Поняв, что напортачил, я побежал извиняться. Мальчик прятался в тени, маленький и очень худой. К счастью, мяч был уже на излёте, поэтому ребёнок не пострадал.
Уже позже я узнал, что его зовут Ци Си. И что он из семьи живущей на верхнем этаже.
Я удивился, что хотя удар получился слабым и не нанёс вреда, лицо мальчика стало нездорово красным, а сам он заметно дрожал. В конце концов, я пнул мяч друзьям и, переживая, позвал родителей.
Они не стали винить меня или ругать, но серьёзно обсудили ситуацию с Ци Си. Так я узнал, что у этого ребёнка слабое здоровье. И не только физическое, но и психическое тоже, из-за чего он редко спускается вниз.
Я чувствовал себя очень виноватым, поскольку пусть и случайно, но ударил больного ребенка. В конечном счёте я зашёл к нему домой: снова извиниться и объяснить ситуацию его матери, а так же лучше познакомиться с самим Ци Си. Мы с ним поболтали немного, а ещё меня угостили соком Моти, по их семейному рецепту.
Меня потрясли стопки книг в комнате Ци Си. Пусть из-за сильной худобы он казался на несколько лет младше меня, но реальная разница составляла лишь год. Однако у него не было ни игрушек, ни конструкторов, ни прочей яркой мелочёвки, которой обычно захламлены детские, только огромное число книг, словно комната принадлежала не ребёнку, а взрослому.
Только спустя несколько лет, когда я перешёл в среднюю школу, я смог в должной степени оценить масштаб этой ужасающей библиотеки: на полках хранились иностранные и древнекитайские романы, классические детективы мировой литературы и научные труды из разных областей, сотни энциклопедий и справочников, толстые талмуды всевозможных словарей. Одним словом, впечатляющее собрание того, чем сам я никогда не интересовался.
Узнав, в первый же день знакомства, что Ци Си не в добром здравии, я преисполнился к нему состраданием и симпатией. Но как ребёнок мог проявить заботу? Я отдавал ему самые популярные торговые карточки [1], твёрдо заявил родителям, что отныне буду защищать Ци Си, и тщательно оберегал нового друга на улице.
Я был уверен, что поскольку Ци Си любил читать и учиться, то он наверняка преуспеет в школе, но позже узнал, что друг в неё даже не ходит. Пока ему не исполнилось десять, не нашлось ни одного учебного заведения, в которое бы его согласились принять.
Ци Си — необычный ребенок. Я смутно осознавал это с самого детства, но по моему мнению, «сумасшедшие» люди — это те, кто буянят без причины, громко кричат, а то и вовсе бросаются на окружающих. Ци Си же, напротив, всегда оставался тихим и спокойным, поэтому в глубине души я был не согласен с мнением взрослых, которые считали его психически нездоровым.
Мне нравилось болтать с ним, хотя я не мог уследить за ходом его мыслей. Похоже, у него было много воображаемых друзей. Он указывал на книжный шкаф и говорил:
— Однажды ночью дядя-полицейский придёт и арестует всех монстров в доме.
Или:
— Мисс Дав пришлёт письмо, в котором расскажет принцу, что Дюймовочке трудно пришлось, и просит его хорошо о ней заботиться.
Или ещё:
— Когда маме грустно, она плачет так сильно, что может утопить весь дом. Но я буду бороться, чтобы не задохнуться в воде.
Я не рассказывал об этом родителям, даже будучи ребёнком я понимал, что это неправда. А ещё я боялся, что если поделюсь с кем-то, то мне могут запретить общаться с Ци Си.
После уроков в начальной школе, я обычно забирал Ци Си из лагеря [2] и усадив его на свой велосипеда, катался с ним по тенистой аллее, вытянутой вдоль реки.
Я пользовался «взрослым» велосипедом отца, поэтому вместо багажника усаживал Ци Си перед собой, на горизонтальную раму. В такие моменты я чувствовал себя высоким и зрелым, поскольку обычно именно так взрослые возят детей.
Со временем Ци Си стал более... нормальным. По крайней мере, он больше не смотрел мне за спину, когда разговаривал со мной. Мы припарковались на обочине у парапета и легли в тени ивы. Мимо проходили возвращающиеся домой младшеклашки, то и дело любопытно на нас поглядывая, но мне было всё равно.
Я следил за взглядом Ци Си и гадал, как выглядит мир в его глазах? Он смотрел на противоположный берег реки, губы его шевелились время от времени, будто он с кем-то неслышно общается. Когда я расспросил его об этом, он ответил, что прошел отряд солдат, которые получили приказ арестовать плохих парней. Он пожелал им удачи и попросил быть осторожнее.
Затем он указал на небо и сказал, что прилетел Супермен. Палец его указывал на парящего в вышине воздушного змея. Ци Си заметил, что теперь плохие парни точно не смогут сбежать. Я бы хотел взглянуть на эти захватывающие «события, но очевидно не мог, поэтому мне оставалось лишь слушать его истории.
Я знал, что мир в глазах Ци Си отличался от моего. И в тот день я решился спросить:
— Как я выгляжу?
— Ты похож на себя?.. — растерянно посмотрел на меня Ци Си.
— Просто расскажи мне. Я хочу знать.
Он задумался на мгновение, а затем указал на голову и начал описывать, планомерно смещаясь вниз:
— Корона на твоей голове из золота и серебра. Плащ немного сбился. Может быть ты случайно зацепился им за что-то?.. На поясе — меч, а мыски сапог заляпаны грязью.
Я был так удивлен, что сел. На мне была обычная футболка с круглым вырезом, свободные длинные шорты и черные сандалии. Как Ци Си мог видеть меня... таким?
Он принял меня за принца или императора? Неожиданно я почувствовал необъяснимую радость.
Я вспомнил девушек в лёгких платьях. Они выглядели взрослее меня и казались бесконечно далекими. Мне было сложно представить, что однажды я смогу с легкостью проводить с ними время, играть вместе.
Я помнил, что в сказках и мультфильмах, и принцы, и чужеземные короли, и императоры всегда женятся на иноземных принцессах, но никак не мог понять, что же в этих «принцессах» хорошего?
Зато мне очень нравился Ци Си. Несмотря на то, что он был серьезно болен, в нём всегда было нечто, что привлекало меня. Я вдруг подумал, что будь я действительно принцем, то должен был бы не играть с принцессами, а защищать их. Ведь в разных историях именно этим принцы обычно и заняты. Но оберегать принцесс у меня не было никакого желания. Хотя... Если бы на их месте был Ци Си, тогда это было бы совсем другое дело...
Шло время, я поступил в самую обычную среднюю школу. В четырнадцать лет Ци Си поступил туда же, но к тому моменту я уже перешёл на третий год обучения...
Сноски и примечания:
[1] «популярные торговые карточки» - на 100% не уверена, но полагаю, что речь о фантиках и вкладышах из разных детских жвачек и тп. В 90-х годах такие были популярны и у нас, когда после развала СССР на рынок хлынуло много иностранных товаров. Их собирали, в них играли (складывали в жесткие прямоугольники, клали на стол и хлопали сверху ладонью. Те, которые игрок смог перевернуть подобным образом, переходили к нему, как фишки в казино. Были и иные игры). Чем реже встречался вкладыш — тем он был ценнее, и его можно было обменять на несколько других, попроще.
[2] «...из лагеря» — что-то вроде продлёнки или детского сада для более взрослых детей.