В два прыжка нагнав бегающую лавку, я с размаху сел на неё, надёжно прижав пацана к земле.
– Ну, да, я бандит, – зловеще прошипел я, нагнувшись. – Поэтому тебе лучше со мной дружить.
– Почему? – спросил еле живой от страха Прохор.
– Потому что друзей бояться не надо! Выходи!
– Нет.
– Вы-хо-ди! – Я ухватил его за ремень и попытался вытащить из-под лавки, но Прохор так вцепился в ножки, что я побоялся переломать ему кости.
Такого в моей педагогической практике ещё не было. Мне удавалось находить общий язык с отъявленными хулиганами, беспринципными отморозками, с патологическими отличниками и забитыми «ботаниками», но никто, никогда не забивался от меня под скамейку так, что я не мог его оттуда достать.
Прохор ставил меня в тупик.
– Тогда будем заниматься вместе с лавочкой! – разозлившись, заорал я, и, схватив мальчишку вместе с лавкой, потащил к бассейну.
Прохор укусил меня за ляжку. Я заорал, но добычу не выпустил. Поставив лавку посреди лужайки, я посмотрел на часы с секундомером и приказал: