Если с Толстым (которого я считаю гением вне категорий, лучшим писателем за всю историю человечества) у меня всю жизнь - спор до хрипоты, то с Достоевским - любовь с первого взгляда. Когда я попал в больницу с желтухой, схватил с собой три книги - "Дневник писателя", "Униженные и оскорбленные" и только что вышедший сборник стихов Заболоцкого. С Заболоцким история отдельная, а вот Достоевского начал читать с "Дневника писателя" и сразу понял, что это мой автор навсегда. Страстный, безжалостный, не боящийся громкой фразы. То, что надо в 14 лет. "Униженные и оскорбленные" для меня стали как бы комментарием к "Дневнику писателя".
Потом у меня случился очередной конфликт с одноклассниками и несколько дней два крепких парня сторожили меня на стадионе за моим домом. А я сидел дома на подоконнике, смотрел в окно на то, как они сидят на детской карусельке и читал "Идиота" и "Подростка" - два романа за четыре дня. На пятый день они ушли.
Так это и осталось у меня на всю жизнь - низкое осеннее небо, спины этих парней в черных куртках и князь Мышкин один против всего мира.
За "Бесами" я охотился долго, почему-то они мне никак не давались. Зеленая такая книга, лежала в "Букинисте" стоила двадцать тысяч рублей. Я заходил туда каждый день после универа, проведывал - лежат еще "Бесы"? Лежат. Они долежали до стипендии, я их купил, залпом прочитал первые сто страниц и... застрял. Не помню, почему вдруг не пошло. Дочитал через несколько лет, уже когда работал в газете. А вот "Братьев" прочитал на первом курсе в универе во время каникул. Я почему-то тогда остался на каникулы в общаге, досдавал какие-то хвосты. В общаге было дико холодно, мы завесили окно в комнате покрывалами, так что не было видно - ночь на дворе или день. В огромном здании осталось всего семь или восемь обитаемых комнат, по коридорам бегали одичавшие кошки и орали от голода. А я сидел в своей комнате, курил одну за другой "Приму" без фильтра и читал - Достоевского, Желязны и Стивена Кинга.
Кстати же, помню эссе Фазиля Искандера в альманахе "Круг чтения" - "Литература дома и литература бездомья". Вот он считал, что Толстой - это литература дома, а Достоевский - литература бездомья. Для меня всегда было наоборот. Достоевский всегда дает опору, всегда дает человеку убежище, где спрятаться - в христианстве, в любви, в красоте, в прощении. От Толстого her где спрячешься, он тебя везде найдет и вытащит на свет. Ну ладно, речь сейчас не о нем.
Когда мы поженились с АК, у меня было всего два пакета со старыми шмотками, а вот она была богатая девушка с приданым. За нее давали два собрания сочинения - Бунин и Достоевский.
Я тогда работал в "Новом Крокодиле", писал короткие сатирические рассказы. И вдруг взял и начал читать Достоевского подряд - с первого до последнего тома. Это было очень счастливое время.
Хемингуэй считал, что Достоевского нельзя перечитывать, он одноразовый. Мне кажется, это он сам не повзрослел, Достоевского можно перечитывать, только становясь другим человеком.
Для подростков Достоевский пишет увлекательные триллеры, в которых много секса, денег, власти и приключений в духе "Гекльберри Финна".
Для зрелого человека он пишет философские романы о смысле, воле, предназначении.
Интересно, что он приготовил для нас в старости...
А у вас как с Достоевским?
Ваш
Молчанов
Наша мастерская - учебное заведение с 300-летней историей, начавшейся 12 лет назад.
С вами все в порядке! Удачи и вдохновения!