Часы велики. Хорошие часы. Но велики. Браслет висит, болтается. Это моя особенность — тонкие запястья рахитного аристократа отлично сочетаются с широкими уродливыми крестьянскими ладонями.
Иду по Садовой-Самотечной, вижу — «Часовой сервис». Судя по табличке, работает. Дверь закрыта. Я позвонил. Щелчок, сработал магнитный замок. А дверь все равно еле открыл. Она сейфовая, толщиной с мою талию.
Внутри двое — женщина похожая на Антонину Бабосюк и чувак в камуфляже и с автоматом. С автоматом! В часовом сервисе. Я стою, смотрю на них. Понимаю, что меня-то они и не ждали.
— Вы можете вынуть три звена из браслета часов? — спрашиваю.
— А какие у вас часы? — спрашивает в ответ Антонина Бабосюк.
Какая, думаю, ей разница? На металлическом браслете. С другой стороны, лучше тут отвечать коротко и ясно. Не всякий раз рядом с вопрошающим автоматчик стоит. А Антонина Бабосюк продолжает:
— Это сервис элитных часов!
Ох!
— Каких, каких? — переспрашиваю.
— Элитных. Значит, дорогих!
— Какая разница, из какого браслета звенья вынимать? Есть у вас часовая отвертка? Хоть бы и элитная.
Антонина Бабосюк закатила глаза к потолку и сжалилась:
— Сейчас мастер к вам спустится.
Только почему же — спустится? Для полноты эффекта мастер тут должен снизойти.
Я достал часы, сел на кожаный диван. Сам в шапке, с ботинок натекло, под глазами синяки.
По лестнице сошел господин в клетчатом пиджаке и шелковом шейном платке под воротом рубашки. Он даже не смотрел на меня. Меня для него не было.
— Здравствуйте, — говорю. И шапку снял. Перед господами же надо шапки снимать.
Господин молчит. Я думаю, если тут у них автоматчики — в сервисе, мать твою! — то, наверное, нужно сразу к делу переходить.
— Вы можете, — говорю — Вынуть три звена из браслета? — и добавляю так жалобно, теребя шапку, — Пожалуйста.
Господин молчал.
— Понимаете, мне нужно браслет на часах укоротить. Он мне велик. У вас есть часовая отвертка? Я бы заплатил. Сколько это стоит? Триста рублей? Пятьсот? Вы можете укоротить браслет?
Господин в шейном платке посмотрел на меня — нет, даже не сверху вниз! Он смотрел на меня откуда-то из космоса. Так, словно вон те две звездочки это всего лишь его яйца, а над ними еще весь он. И вот он оттуда смотрит не на меня, а на оторванные ядерным взрывам ноги клопа. Смотрит с недоумением, брезгливостью.
— Нет, — весомо сказал господин. — Это сервис для элитных часов. У вас не элитные часы. Вы не элитный клиент.
Я пятился к выходу, оставляя мокрые следы на лакированном паркете.
Шапку надел только на улице.
Подумал — «А хорошо, что не расстреляли из автомата».
За углом, ближе к Цветному, в подворотне за обитой дерматином дверью была лестница даже не крутая, а отвесная.
Внизу за столом сидела пожилая армянская пара с грустными глазами у каждого. Над столом висела табличка — «Ремонт обуви. Замена батареек».
— Вы можете укоротить браслет на часах?
Грузная женщина повернулась к сутулому мужу:
— Грачик, помоги юноше.
Я хотел ее расцеловать. За то, что она вышла замуж за человека с таким замечательным именем, за то, что она сидела здесь, за то, что она назвала меня юношей. Вам, молодым, не понять этого восторга в увядающем теле.
Небритый щуплый Грачик отдал мне часы и пакетик с лишними звеньями.
— Пятьсот?
— Зачем пятьсот? Двести, дорогой, двести.
А вам когда-нибудь отказывали в услугах, потому что вы выглядите недостаточно солидно и премиально?
Подписывайтесь на канал!