В слободе Большой Крепке Санька долго считали чужаком. «Приймак» - говорили слободяне о нём, так как не в свой дом жену привёл, а к ней жить пришёл. Да и нет у него своего дома. Как жили так и живут у Нюриной матери в тесной хатке-землянке.
Хатка состояла из одной большой комнаты перегороженной посередине русской печью. А жильцов было семеро. Нюрина мама Ефросиния с двумя внуками и Нюра с Саньком и двумя детьми. Тесно было, что и говорить. А ведь, скоро ожидается и ещё ребёнок. Поэтому Санько задумал строить свой дом. Нюра поддержала его. К рождению третьего ребёнка не успели, но вскоре дом был готов. Каким же большим новый дом им показался. И это была уже не хатка, это был настоящий дом.
Строить помогали все соседи. Так было заведено в тех краях. А в день окончания строительства накрывались столы для всех помогавших. Хозяев же в этот день принято было искупать в жидкой глине и провезти на тачке по улице. Не минула эта участь и Санька с Нюрой. Потом, сразу в речку! Хорошо, что она рядом.
Дом был поделен на две большие комнаты. Передняя комната называлась хатына. Здесь стояла кровать Нюры и Санька, в святом углу размещалось несколько икон, перед которыми висела лампадка, которая по праздникам светила своим огоньком, наполняя комнату таинственным светом. И Санько и Нюра, как и многие в слободе в то время, были атеистами, но глубоко верующей Нюриной маме не перечили.
В хатынке было много цветов. Китайские розы и фикус росли в больших кадках, а для герани, фуксии и зорьки использовались старые прохудившиеся кастрюли и вёдра.
Вскоре старший внук Ефросинии, Вовик, закончил школу, и уехал учиться в институт, а потом через три года и Валентин тоже закончил школу и, поработав немного в колхозе, и отслужив три года в Армии, тоже поступил в институт. Хорошие внуки у Ефросинии, умные, грамотные и трудолюбивые. Она надеялась, что и другие её внуки будут такими же.
Каждое лето проездом к матери в Синявку, в Большую Крепку приезжал брат Пётр. Приезжал на своей машине, с женой Фросей и дочерью Надей. Машина называлась Москвич. Это было невиданно для слободы. Многие, особенно детвора, прибегали смотреть на машинку. Санько, с разрешения брата, ездил на машине по Большой Крепке, и катал своих сыновей и их друзей. Потом брал дочку и вместе с семьёй брата ехали к матери. За рулём был, в основном, Санько. Пётр не любил технику и с радостью уступал водительское место брату. Зато Санько управлял машиной с гордостью и любовью. Он ведь и на фронте после ранения был шофёром.
- Вот, говорил же тебе, иди в шахту работать, уже бы и машина была, и жил бы, как человек Уголёк всем нужен, - говорил Пётр, - А ты всё в этой глухомани торчишь.
- Нет, - отвечал Санько, - я лучше на мотоцикле ездить буду всю жизнь. А мой комбайн зерновой не хуже твоего комбайна угольного. Да и хлебушек нужен не меньше уголька.
А однажды, в Большой Крепке, случилась какая-то неожиданная поломка машины и Пётр попросил брата посмотреть её и отремонтировать, а сам с женой поехал к матери на попутках. Синявка находилась от Большой Крепки на расстоянии 45 километров.
Санько быстро справился с машиной и перед тем, как поехать в Синявку, вдоволь покатался на ней по слободе.
И только спустя много лет он признался брату, что «поломка» возникла из-за его неудержимого желания покататься и похвастаться перед слободянами.
Работать приходилось много. Такого понятия, как норма трудового времени в колхозе тогда не было. От зари и до зари люди работали в полях, и на фермах, появляясь дома лишь для того, чтобы немного поспать. Ни у Санька, ни у Нюры времени на выполнение работы по домашнему хозяйству не оставалось. Всё домашнее хозяйство ложились на плечи уже не молодой Ефросинии, Нюриной мамы. Она и за скотиной ухаживала, и свиней кормила, и корову доила и выводила её в рань на пастбище. Огород тоже был на Ефросинии. На огороде выращивали, в основном, картофель. Посадкой картофеля и уборкой занималась Ефросиния вместе со всеми детьми. Участок под огород находился под горой, потому и урожай был небольшой, а картофель мелкий, гораздо мельче, чем у слободян, которые жили по другую сторону улицы и имели участки примыкавшие к речке. Из плодовых деревьев было три вишни, одна абрикоса и куст тёрна. Даже цветы Ефросиния сеяла только по картошке, чтобы не занимать землю ими. Голубые, светло синие, а иногда и розовые сокирки да красные маки украшали огород.
Для выращивания капусты и огурцов были выделены участки на берегу речки и Ефросиния этого участка почти не касалась. Каждый день поздно вечером, вернувшись с работы, Нюра брала детей, и шли все вместе поливать овощи водой из речки.
Дети и приготовление обеда были тоже на Ефросинии. Конечно, она привлекала к разным работам и детей. У каждого были свои обязанности. Долгое время, пока не подросла Алла, старшая дочь Санька и Нюры, подмазывание земляного пола (доливки) в доме входило в обязанности Валентина. Он же и убирал постель супругов, так как те уходили на работу очень рано и не успевали это сделать. Взбить перину и подушки, застелить кровать покрывалом, покрыть кружевными накидками, связанными Анисией, мамой Санька, всё это было отработано Валентином до мелочей, и Ефросиния следила, чтобы всё было сделано правильно. Были у Валентина и ещё обязанности: протирать листья цветов от пыли мокрой тряпкой. Правда, эта его обязанность быстро была передана Алле.
Зимой было легче. Работы и в колхозе и дома было поменьше, а питание получше. Обычно к Новому году резали кабана, и этого мяса хватало семье надолго. В другое время, мяса на столе не бывало, кроме, как иногда варили суп с курицей, которая уже из-за старости перестала нестись.