Одиссей с майором Москвиным не совсем уверенно спускались по крутой тропинке на речной берег. Историк – на правах хозяина – шёл впереди, горестно размахивал руками:
- Все – мои!.. И Юра Семилетов… И Маришка Миронова. Любаша Ростовцева тоже моя… И уже – свадьба… свадьбы, – сразу две! Две свадьбы – сразу! – Повернулся к Москвину, укоризненно покачал головой: – А она, Евдокия!.. Несёт… нну, – мелет, в общем!.. Нехорошо это, говорит, – если две свадьбы в один день. – Одиссей задумался: – А и не было такого у нас. – Мысли историка… ну, слегка путались: – Чтобы вот так: самогонка – с четырёх… – Одиссей взмахнул рукой – так, что форменная фуражка майор чуть не улетела, – с четырёх надвигалась… с четырёх разливалась сторон!
Майор недоверчиво покачал головой. Историк снисходительно, будто перед ним двоечник из 7-Б, усмехнулся и принялся привычно объяснять:
- С четырёх! А ты, Владимир Павлович, считай!.. Задача тебе, тооварищ майор! Два жениха – две невесты! Спрашивается: скооолько сторон… представили на свадебные столы свою самогонку?.. То-то же! Я ж тебе про то и толкую… на пальцах показываю, – я ж учитель: с четырёх разливалась сторон!
Москвин подумал и согласился:
- Да!.. Вот та, из того бутыля, что посередине, – хоороша… была!..
Одиссей тоже задумался. Обрадованно вспомнил:
- Так это же – Ростовцевых! А по последней мы с тобой, майор… ну – по последним!.. – из графинчика! Это – со стороны Ковылей, – деревня такая…тут, недалеко от нашей. Оттуда Маришкин жених, Андрюшка, курсант твой. Нуу, – постарались батя с матерью! Не ударили в грязь лицом! Такой самогонки вообще, – поискать! А мы вот сейчас освежимся, и – по новой! Сваадьба же! – Поправился: – Свадьбы! За молодых! Чтобы им… – историк споткнулся о корень старого тополя. Майор успел поддержать местного Одиссея… Оба замерли: на берегу, у самой воды, мелькнула облаком невестина фата, – над курсантскими погонами…
… А Марина смотрела, как Юрий бережно кружит на руках Любашу… Краснела от своих стыдных мыслей, – представляла, как Юрий… как у них с Любашей всё произойдёт… Наверное, Юрка будет таким бережным… и осторожным, – потому что с Любашей, нежной и светлой, немного испуганной, по-другому нельзя… Вспоминала их с Андреем первую ночь… ночь-скороспелку, что не выдержала сокровенной тайны, поспешила до свадьбы сделать их мужем и женой… Андрея жалела: в ту ночь ему это надо было… А Юрий, наверное, Любашу будет жалеть… И ласкать будет бережно, – как сейчас держит её на руках…
Осторожно освободила свою ладошку из Андрюшиной руки, – он целый день не выпускал её:
- Андрей! Мне бы в дом… ну, к зеркалу, – по-моему, тушь чуть потекла...
Андрей внимательно посмотрел на Маринку:
- Я с тобой!
- Андрей!.. Мне одной надо. Ну, что тебе смотреть, как я косметику поправляю! – Улыбнулась: – Ты с ребятами так и не выпил. Смотри, приглашают тебя! А я на минуту только…
К Андрею подошли однокурсники:
- А здорово, пацаны, – то с одним женихом выпьешь…за семейное счастье, то с другим! Кто там у нас следующий – по свадьбе! Давайте так же, – сразу две! Можно – три!
На крыльце Марина оглянулась, – Юрий смотрел ей вслед… Хотелось упасть на кровать, не сдерживать слёзы… Так невестам же плакать нельзя, – хотя бы потому, что всю косметику по-новому придётся…
Марина осторожно приложила пальцы к прикрытым глазам. Потом помахала перед лицом ладошками: всё, хватит. Ты – жена Андрея, он – муж твой. Вспоминала, как влюбилась в рослого смуглого курсанта… как кружилась голова от взгляда Андрюшкиных карих глаз… А Юрий… Юрка Семилетов, одноклассник, – ну, что-то вспомнилось… то, что не сбылось, и никогда не сбудется… и его такая осторожная бережность – не для неё, а для тоненькой девочки Любаши… Какая нежность светится в Любиных глазах! И вся Любаша – нежность… и тайна для него, для Юрия… Юрка просто не сводит глаз с золотистых ручейков Любиных волос, что струятся из-под фаты, – предвестником тайны, что для них сегодня сбудется… А она, Марина, – жена Андрея. Вспомнила, как он надел ей на палец обручальное кольцо… и задержал её ладонь в своей руке… А взгляд Андрюшкин чуть погрустнел, – словно он не увидел в Марининых глазах того, что ожидал…
Марина ещё раз посмотрела в зеркало, – ну, вот и всё в порядке. Андрей волнуется, – надо вернуться за стол. И вообще, – пригласить мужа на танец.
На крыльце остановилась. Смотрела, как Настя, подружка и соседка по комнате в студенческом общежитии, настойчиво и весело тянет танцевать угрюмого Андрюшку. Смеялась:
- Сердюков! Я же не отбиваю тебя у жены! Я – только потанцевать с тобой, – в первый и последний раз! – Кивнула на Маринку: – Да никуда твоё сокровище не денется! Пусть поскучает пять минут… и поревнует, – больше ценить будет!
Марина с облегчением перевела дыхание: вот и хорошо, пусть потанцуют… Незаметно вышла в сад, а потом почти побежала к реке… Завтра она даже думать не будет… о Юрии… А сегодня – просто секунду постоит на том месте, где когда-то ждала Юрку с белой речной лилией – он плавал за цветком на тот берег…
Юрка Семилетов подвёл Любашу к Ирине:
- Я покурить… на минуту. Ир, побудь с ней.
Успел заметить, как в Любиных глазах льняными лепестками всколыхнулось, – не грусть, а неосознанное предчувствие грусти… Юрка бежал к реке и убеждал себя:
- Только – сегодня! И только – на минуту! Просто сказать ей… – Юрка не знал, что он должен сказать Марине. Твердил: – А завтра уже ничего не будет. Это только сегодня…
Марина не видела, кто подошёл и остановился – не дыша – у неё за спиной. Она знала, что это Юрка. Чувствовала его ладони у себя над плечами.
- Я… люблю… – Они всё же расслышали одинаково неслышный шёпот друг друга: – Я люблю!..
Пальцы сплелись… И тут же оба уронили руки. Откликнулось эхом единственное слово: её испуганное – нет!.. И – его горько-виноватое: нет…
Майор Москвин и Одиссей украдкой покосились друг на друга: или это мне одному кажется?.. Всё же не надо было пить три последние рюмки сердюковской самогонки… Вроде бы с этим женихом была другая невеста?.. Кажется, должно быть?.. И – сплетенные пальцы?..
Потом переглянулись, – уже в открытую. Бывший классный руководитель Юрки Семилетова и Маришки Мироновой… а потом – и Любаши Ростовцевой задумчиво, но – совершенно трезво сказал:
- Евдокия, конечно, внимательная женщина. Многое видит. – Михаил Савельевич решительно и окончательно отмахнулся от действия самогонки из деревни Ковыльной: – Только ерунда всё это, товарищ майор. Приметы Евдокиины – ерунда. И две свадьбы – это к счастью.
Майор Москвин тоже протрезвел:
- Ерунда, конечно. Но – дисциплина превыше всего, ты ж служил, знаешь. И наша с тобой задача какая? Не допустить ошибочной передислокации.
Как классный руководитель, Михаил Савельевич виновато вздохнул:
- Похоже, чуть запутались ребята. Устали, – перед свадьбами… Справимся!
Будто им, Маринке с Юрием, предстоял трудный экзамен…
Ещё раз переглянулись с майором, поняли друг друга:
- Чтоб не жалели потом!
Всё, что сейчас так надо было Юрию и Марине, – это командный голос майора Москвина… И усталая забота бывшего классного руководителя:
- Пора возвращаться, ребята.
Так и вернулись, – вчетвером. Просто, – с доброй прогулки по берегу речки.
Андрей никого не видел, – только Марину… С фаты слетел какой-то лепесток. Сердюков смотрел исподлобья, готовый ринуться на Юрку… Что-то негромко сказал майор Москвин… Но сдержался Андрей потому, что Марина просто взяла его за руку, потом что-то стряхнула с его погона. А Семилетов грустно смотрел на друга.
А когда танцевали с Андреем, Марина беспокойно поглядывала на Юрку: он пил с курсантами и деревенскими мужиками самогонку, а Любаша сникшим стебельком сидела рядом, и недавнее робкое счастье в её глазах туманилось ещё неясной болью…
К Юрке подошёл Любашин отец. Он тоже был сильно пьяный, но какая-то горькая, неожиданная обида помогала ему крепко держаться на ногах. Он тяжело положил руку на плечо зятя. Запинался:
- Ты… курсант!.. Смотрю, – задумал дочку мою… Любашу нашу!.. Обидеть, смотрю, вздумал Любку…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16
Навигация по каналу «Полевые цветы»