Молодой человек вступается за девушку, но по необоснованному обвинению попадает в места лишения свободы. Вернувшись спустя семь лет, Виктор находит в шкафу магнитофон, который позволяет передавать послания в прошлое. Эта находка втягивает его в такие приключения, о которых он и подумать раньше не мог.
Продолжение. Начало тут
***
Шершень как-то неловко отстранился, наступил на тротуарную бровку и чуть не упал. Витя успел схватить его за рукав и удержать.
«Ну вот, еще и друга потерял», – подумал он, не решаясь взглянуть Владику в глаза.
– У-у… тебя поэтому глааза на мо-о-окром месте?
Витя кивнул, но Шершень положил ему тяжелую руку на плечо.
– Я видел, как твоя-а-а ма-а-ама понесла ку-у-да-то магнитофон. Зз-а-ачем ты-ы меня обманываа-а-ешь?
Витя почувствовал себя настолько плохо, что готов был разрыдаться на плече у друга.
– Знаешь что-о? В то-ой рации са-амое ценное бы-ыло герма-аниевые т-транзисторы. Ддорогие, собаки! Все остальное с-со сваалки. Если че-естно, я их про-о-дал уже штук два-адцать, – Шершень улыбнулся как-то совершенно по-детски, обнажив чудовищно кривые зубы.
Витя наконец посмотрел на него и увидел смеющееся, как обычно, лицо.
– Так ты на меня… ты… не обижаешься?
Он покачал головой.
– Я оо-обижа-аюсь, что т-ты мне не-е говоришь всю-ю п-правду. На ра-ации ттвои отпеча-а-атки. Так что… если и при-идут, то к тебе.
Витя покачнулся от страха и теперь уже Шершень схватил его за руку.
– Когда?! – вырвалось у Вити, но глянув на веселую физиономию друга, он понял, что тот шутит.
Их путь пролегал мимо мусорки и позади железного бака Шершень заметил телевизор с разбитым кинескопом. Это была настоящая ценность и удача для его друга, и Витя прекрасно об этом знал.
– Пп-оможешь? – Шершень взглянул на Витю. Один бы он с этим массивным Горизонтом не справился. – У-у нас правда, всего пя-ять ми-и-инут.
– Давай! – откликнулся Витя. – Успеем! – он заметно повеселел. От Шершня исходила какая-то энергия оптимизма и кипучей деятельности, сдобренная его специфическими шутками. Поначалу, когда они только познакомились, Витя совершенно не понимал его и даже думал, что вряд ли вообще стоит дружить с этим парнем, слишком уж странным он был. А все что странное – вызывает у людей страх. При первом знакомстве Шершень вызывал именно страх. Одни его зубы чего стоили! Приснись такие ночью, можно не добежать до туалета, – думал Витя. Потом он привык, в том числе и к зубам друга и вообще перестал обращать на них внимания. Самому же Шершню, кажется, было фиолетово – есть у него зубы, или их нет. Да и все остальное, отличное от других людей. А отличался он решительно всем.
– Даа-а-авай!
– Взял! Ох и тяжелый!
– Сорок ки-ило!
Они с трудом дотащили телевизор до подъезда, и Витя подумал, что, если придется затаскивать тяжеленную бандуру на этаж, он точно надорвется.
Но Шершень достал ключ от подвала, открыл дверь и кивнул:
– Да-авай, вниз.
Спускать по лестнице эту махину оказалось делом не из простых, и когда они наконец дошли до двери подвала Шершня, Витя дышал как загнанная лошадь.
Повозившись с замком, Шершень отворил дверцу и щелкнул выключателем.
Помещение озарил тусклый желтый свет.
То, что предстало перед глазами шестиклассника, повергло его в шок. Он рассчитывал увидеть обычный подвал средней семьи, заставленный соленьями, банками с компотом, обязательным мешком картошки, санками, велосипедом, может быть, запасными колесами для автомобиля и всяким старьем, что было жалко выбрасывать и которое в несчетных количествах годами копилось практически у каждой семьи в СССР. В общем, подвал – это святое.
Однако Витя не увидел ничего из того, что ожидал.
С правой стороны стоял длинный деревянный стол, прожженный в десятке мест, большие и малые тиски, портативный сверлильный станок, три паяльника и баночка с припоем и канифолью и сотни, может быть, даже тысячи спичечных коробков, выстилающих всю стену за столом. На каждой крышке корявым почерком были написаны какие-то странные сокращения и аббревиатуры наподобие «ГТ-108г», «ГТ-109», «ГТ-109ж» и многие-многие другие. Витя не понимал значений этих надписей.
В глубине подвала был сооружен своего рода деревянный стеллаж и там темнела груда аппаратуры самых разнообразных форм и очертаний. Разбитые и раскрученные телевизоры, магнитофоны, приемники и деки, проигрыватели, сложные физические приборы типа осциллографа, – Витя видел такие в кабинете физики и куча других приборов и техники.
На правой стене висела здоровенная туристическая карта Москвы. Размечена она была как-то странно: на булавках, пронизывающих определенные точки висели бирки с красными циферками.
С потолка свисали тонкие и толстые провода, одни были скручены в витые пары, другие одиночные, с обмоткой и без, медные, алюминиевые, стальные, латунные... десятки труб и трубочек стояли в углу.
От всей этой картины у Вити закружилась голова.
– М-мой к-к-кабинет, – скромно сказал Шершень.
В довершение всего, справа под картой Витя увидел довольно длинный топчан на ножках, прикрытый стеганым одеялом. Под ним коробки, набитые книгами, схемами и монтажными платами, а за его изголовьем – узкую, в половину, а то и в треть нормальной ширины – дверь, на которой висело зеркало. Он не знал, что подвалы бывают многокомнатыми, но, похоже, в данном случае, так оно и было.
– Ста-а-авь сюда, – скомандовал Шершень и они водрузили телевизор на единственное свободное место на стеллаже.
– Ну-ужно с-с-рочно что-то р-разбирать, – констатировал Шершень, оглядев свои владения. – М-места уже нет.
– Ни фига себе! – потрясенный увиденным, выразил свои чувства Витя.
Конечно, в каком-то смысле эта напичканная техникой конура напоминала гараж дяди Грома, но тот все-таки больше слесарничал, строгал, ремонтировал и чинил авто, мотоциклы и мотороллеры. Шершень же, похоже, был радиоэлектронщиком.
Витя поднял глаза и увидел полку, на которой громоздилась широченная подборка разноцветных журналов. Он автоматически протянул руку, вытащил один и прочитал название: «Радио 10/84. Еженедельный научно-популярный радиотехнический журнал». На обложке были запечатлены мужчины-спортсмены, пожимающие друг другу руки.
Один из мужчин был очень похож на Шарова. Витя уставился на обложку, пытаясь понять, что бегун делает на обложке журнала «Радио».
Об уроках он совершенно забыл.
– Ну-у что? Ра-а-асказывай, – услышал он позади себя голос и вздрогнул от неожиданности.
Витя замялся, положил журнал на место и присел на топчан, рядом с Шершнем, который выжидательно замер.
– Да… рассказывать и нечего, собственно. Магнитофон… у меня от папы остался. «Комета-209». Хороший.
Шершень кивнул в знак согласия.
– О-очень хо-о-ороший.
– И… мы… то есть, мама решила его продать. Мы решили его продать, чтобы… – Витя сбивался, потому что говорил неправду. Говори он правду, слова лились бы сплошным потоком, но врать было трудно, а выдумывать вранье на ходу – еще сложнее.
Темные глаза Шершня в полутьме странно блестели и Вите сделалось немного не по себе.
– Это необычный магнитофон, – решился, наконец, Витя.
Маленький светильник на верстаке почти не давал света, зато тени, которые плыли по стенам подвала, выглядели очень реалистично.
– Я не знаю, как так получается… в общем, наверное, ты мне не поверишь, но, когда несколько дней назад я записал сообщение… просто подключил к этому магнитофону микрофон и продиктовал запись с листочка… потом решил послушать, как получилось. Не сразу, конечно. Но через некоторое время… обнаружилось, что моя запись пропала. Исчезла.
Шершень покачал головой.
– Ле-ента ра-а-азмагнитилась, скорее всего. Пп-осмотри, мо-ожет быть рядом мощный тт-трансформа-а-атор от телевизора, например. И-или еще что…
Витя тронул его за плечо.
– Нет. Не размагнитилась. Все с ней нормально.
– Т-тогда что? Бра-ак? Скачок на-а-апряжения?
– Нет.
Витя привстал с топчана, развернулся в узком проходе и облокотился на верстак. Он чувствовал странное возбуждение, какое обычно бывает перед важным уроком, – немного посасывает под ложечкой, но, если ты готов, воодушевление начинает бить ключом и буквально выпрыгивает из груди. И вот, ты первый тянешь руку…
– Нет! Там оказался голос! Другой голос!
– Г-г…голос? Ч-ч-тоо ты-ы имеешь в-в-виду? От ста-а-арой записи?
– Нет. Там никогда не было другой записи. Этот голос… в общем, ты только не падай… он сказал мне, что он из две тысячи десятого года, – выпалил Витя и замер.
Шершень странно покачнулся, посмотрел направо в свое отражение, потом снова повернулся к Вите.
– Две т-т-ысячи десятый? – переспросил он.
– Да, – подтвердил Витя.
– Я… я бы н-н-и-икогда бы не о-отдал этот м-м-агнитофон.
Витя уставился на друга. Тишина в подвале стояла такая, что было слышно, как натужно гудит нить накаливания маленькой желтой лампочки.
Витя не ожидал подобной реакции. Что угодно: восторг, смех, неверие, полное отрицание, но…
– Значит, ты… ты мне веришь?
– К-конечно. Я п-почему-то всегда знал, что-то та-а-акое с-существует. Во-от.
– И ты не спросишь, как там, в две тысячи десятом? Может быть, голос рассказал подробности. Ведь это может быть обычным розыгрышем. Честно говоря, я вначале подумал, что это ты меня хочешь разыграть.
– Я? – удивился Шершень.
– Ну да… ты все время мне казался… необычным. Я даже думал раньше, что ты – пришелец из будущего. Немного странный, и так много знаешь всего… И это… – Витя обвел взглядом подвальную конуру, больше похожую на комиссионный радиомагазин.
Шершень улыбнулся, но улыбка быстро сползла с его лица.
– Ха! – сказал он. – М-м-ы же на у-урок опоздаем!
Витю пронзила странная догадка, но в следующее мгновение он о ней забыл, потому что ужас опоздания на первый урок физики, где властвовала Эльвира Григорьевна, жесткая и волевая женщина, повелительница электрических разрядов и закона Ома, владычица правила буравчика и хранительница сил притяжения.
– Блин, у меня физика! – вскрикнул Витя. – Бежим!
ВНИМАНИЕ! ГЛАВА ПУБЛИКУЕТСЯ В СОКРАЩЕНИИ!
***
ПРОДОЛЖИТЬ ЧТЕНИЕ И НАГРАДИТЬ АВТОРА МОЖНО ТУТ:
https://author.today/work/150808
или здесь:
https://www.litres.ru/sergey-milushkin/poslanie-iz-proshlogo/
Подробная инструкция по подписке:
https://zen.yandex.ru/media/milushkin/kak-podpisatsia-i-kupit-knigi-sergeia-milushkina-na-saite-avtor-tudei-podrobnoe-rukovodstvo-k-deistviiu-618848fe5502ac58770718c0