"Агония" (СССР, 1975)
Сложным был путь к экрану фильма Элема Климова "Агония".
Впрочем, и творческая судьба самого режиссера ("Добро пожаловать...", "Похождения зубного врача", "Прощание", "Иди и смотри") была далеко не гладкой.
В "Агонии" кризис России 1916 года показан с присущей Э. Климову синтезом иронии и психологизма. Фарсовые, эксцентрические сцены сменяются страшными натуралистическими видениями...
В центре картины - мощная фигура Григория Распутина. Бродячий "святой старец", "провидец", "целитель", алкоголик и любитель женщин, сумевший войти в доверие царской семьи, оказывать влияние на ход государственных дел.
Распутина играет Алексей Петренко. Актер сумел добиться поразительного результата. Роль выстроена на перепадах вулканического темперамента, животного страха, нечеловеческой силы, униженной слабости, развращенности и религиозности. Задача сложнейшая, но актеру удалось уловить нерв роли, воплотить на экране неоднозначный характер.
Не менее сложной была задача и у Анатолия Ромашина, сыгравшего роль императора Николая Второго. Здесь было очень легко сбиться на плакатный тон или гротеск. Но А. Ромашин сыграл человека, проигравшего страну, своим бездействием обрекшим ее на страдания и разрушения.
Вокруг этих фигур - царя и Распутина - выстраивается сложная, многоплановая композиция фильма со множеством персонажей.
И словно рассекая фильм на части, вторгается в сюжетную ткань историческая хроника...
Александр Федоров, 1991
"Никотин" (Россия, 1993)
Для режиссерского дебюта в игровом кино Евгений Иванов выбрал амбициозный, требующий тонкого стилистического дара вариант - ремейк гениального фильма Жана-Люка Годара "На последнем дыхании".
Картина Иванова называется "Никотин", ее действие разворачивается не в Париже конца 1950-х, а в Петербурге начала 1990-х, но в целом сюжетные линии и даже некоторые детали одежды годаровских героев сохранены.
Правда, нет-нет, да и прорвется сквозь стилистику "новой волны" нечто в духе клиповых фантазий Каракса или Бейнекса. Но в общем это фильм, близкий к традиционному пониманию слова ремейк: без пародийных примесей, эксцентрически-дурашливого "стеба" и т.п.
Жаль только, что авторы фильма слишком настойчиво заставляют нас обратить внимание на то, что они опираются именно на легендарный годаровский дебют с Жаном-Полем Бельмондо и Джин Сёберг в главный ролях. Для этого они заставляют своих персонажей прийти на лекцию известного киноведа и режиссера Олега Ковалова, который представляет питерским киноманам фильм "На последнем дыхании", а также с помощью двойника Годара имитирует одну из его пресс-конференций во время визита в Россию /кстати, никак не могу взять в толк, почему нельзя было использовать в фильме документальные кадры с настоящим Годаром, благо, что снимали его в России десятками камер/.
Настойчивость эта достойна лучшего применения по двум причинам.
Во-первых, зрители, хорошо знающие творчество Годара, или хотя бы однажды видевшие "На последнем дыхании", уже через несколько минут после начала "Никотина" догадываются о его родословной без всяких словесных подсказок.
Во-вторых, зрителям, не имеющим представления, кто такой Жан-Люк Годар, ни лекционные фрагменты, ни кадры из его давнего шедевра нисколько не помогут воспринимать "Никотин" как ремейк. Визуальные ассоциации, сюжетные параллели останутся "непрочитанными".
Однако главный просчет Евгения Иванова видится мне в ином.
На мой взгляд, его сильно подвел неудачный выбор исполнителей главных ролей. Разумеется, трудно предположить, что режиссеру удалось бы стопроцентное попадание, и он сумел бы найти русских актеров, чей масштаб личности и обаяние не уступали бы паре Бельмондо-Сёберг.
Однако пригласив сниматься актеров, лишенных не только обаяния, но и привлекательной, запоминающейся внешности, Евгений Иванов был вынужден использовать их как простых статистов, уделяя основное внимание визуальному ряду: причудливым ракурсам, долгим проездам, светотеневому рисунку, продуманным мизансценам, дающим возможность наиболее успешно обыграть черно-белую гамму фильма.
Эмоциональное воздействие картины "На последнем дыхании", в которой шалопай Мишель, случайно застреливший полицейского, пытается до трагического осознания исчерпанности своей жизни импульсивно бороться с судьбой, режиссером "Никотина" как бы оставлено за кадром.
Вот и кажется, что "Никотин" - это не признание в любви к французской "новой волне", а плод профессионального, но холодного расчета.
Александр Федоров, 1993