Экранизировать вещи Радия Погодина – сложно. Потому что он типичный питерский автор – с ощущением полупрозрачных белых ночей, даже, если речь заходит о деревне, как в мощном рассказе «Альфред» или о Крыме, как в изысканной «Дубравке».
Погодин – это настроение и очень тонкая «музыка». Фильмы получаются или средне-добротными, как всё та же «Дубравка» (1967), или сумбурно-дурацкими, как «Рассказы о Кешке и его друзьях» (1974), «Ожидание» (1981) и «Шаг с крыши» (1971), о котором хотелось бы поговорить сегодня.
Да, если просто смотреть кино, вообще не зная первоначальной основы, то – отлично заходит. Весело и бойко. Причём, автором сценария во всех случаях бывал сам Радий Погодин.
То есть мы исключаем «варварское» обращение с материалом – тексты Погодина, к сожалению, в принципе не годятся для подобного воплощения. Это не плюс и не минус – это данность. Экранизировать настроенческую прозу никому ещё не удавалось.
Я прочитала все его рассказы и повести до того, как посмотрела фильмы и если «Дубравка» с годами стала даже нравиться, то «Шаг с крыши» до сих пор вызывает чувство недоумения и …того, что молодые называют «кринж». Чувство неловкости за происходящее.
При том, что 1) основа – прекрасная, как уже говорилось и 2) актёры – первостатейные, вроде Георгия Вицина. Сюжет таков. Ленинградский троечник Витька Парамонов расстроен, что живёт в скучные времена, тогда как ему хотелось бы жить в XVII веке – в эпоху Д`Артаньяна.
Книга Дюма была для советских школьников – must read, о чём довольно часто упоминалось в детско-юношеской литературе и киносценариях. Мальчишки играли в мушкетёров, а Владимир Высоцкий посвятил этому явлению «Балладу о борьбе», где пелось о правильных книгах, обучавших дружбе, взаимовыручке и вечной войне за правду.
Хотя, реальные мушкетёры – это не совсем то, о чём грезили парни из питерских коммуналок и московской Марьиной Рощи. Так вот Погодин и развенчивает сию мечту, но делает это весьма изящно – с присущей ему иронией.
Но об этом – чуть позже. Витька Парамонов становится путешественником во времени или, как их нынче зовут – «попаданцем». Его кидает 1) в первобытную пещеру 2) в любимый Париж Людовика XIII и, наконец 3) в узилище белогвардейской контрразведки. Три экстремальных квеста.
И все три раза ему показывают девочку, в которой угадывается его школьная любовь/ненависть – Анна Секретарева. То она дочь вождя, то – служанка, то – маленькая революционерка. Но текст писался, главным образом, из-за мушкетёрской темы и это очень заметно
Погодин грустно рефлексирует, будто бы зачёркивая для себя романтику плаща и шпаги. Мушкетёр говорит Витьке: «–Что мушкетер – собака короля, всегда готовая вцепиться в горло любому. Мы жалованье получаем за то, что держим в страхе народ. Чему мы служим?
Какой великой цели? Никакой! Мы охраняем тщедушную особу короля. Один король, другой иль третий – всё равно король! Мы служим господину, значит, мы собаки. Не нужно в мушкетеры, мой мальчик, не советую. Валяй уж сразу в короли».
Это написано не только для детей, но и для взрослых, а в киноверсии – унылое мелькание и какая-то провинциально-снисходительная (!) опереточность. Мол, деткам и это норм. Создаётся впечатление, что актёры безо всякого интереса впряглись в этот суматошно-костюмный проект.
В детстве мне это напоминало очень плохое новогоднее представление в каком-нибудь ДК, где всё делалось быстренько-халтурненько, а иной раз - с бодуна после празднования. Но, повторюсь, если не знать текста, фильм не так уж ужасен.
Zina Korzina (c)