Вернувшись в свой кабинет генерал Артамонов изучил последние отчёты по делам, о которых он только что докладывал самому высокому руководству. Все направления были отработаны. Подозреваемые были под жёстким контролем. По некоторым направлениям удалось выйти на заказчиков конкретных терактов. Координаторов пока не выявили, но это дело уже следователей, когда пройдут задержания. Оставалось только одно направление – авиация. Информации почти не было, но интуиция подсказывала, что именно проблемы в авиации всегда вызывают самый сильный эмоциональный отклик. И если некто, организующий столь масштабные мероприятия, которые должны коренным образом подорвать власть в стране, то он не мог обойти стороной именно воздушный транспорт. Но практически никакой информации по авиации не было.
Поэтому генерал вызвал к себе работающих в этом направлении. На совещании отработали оперативную обстановку. Анализ всего массива информации прогнозировал если не полный штиль, то максимум лёгкое волнение в ближайшее время. Время, когда состоится обращение президента.
Уже в процессе совещания поступила ещё одна аналитическая записка, где указывались наиболее предпочтительные объекты для террористических атак на воздушном транспорте с точки зрения общественного и международного резонанса. Второй документ сообщал, что коллеги одного из ведомств МВД сопровождали груз, в рамках оперативно-розыскных мероприятий по пресечению канала поставки оружия и есть серьёзные подозрения полагать, что этот груз мог оказаться на борту самолёта готовящегося выполнить рейс в Токио. Этот рейс фигурировал и в первом документе.
И тогда генерал позвонил Николаю Егорову, который некоторое время работал под прикрытием бортпроводника крупной российской авиакомпании во время важной операции и успешно справился со своим заданием. Руководство планировало отозвать его после выхода из отпуска, но похоже, что с этим придётся повременить. О чём генерал и сообщил Николаю по телефону. Тому предстояло на борту самолёта разобраться с ситуацией и принять возможные, а при необходимости и невозможные, меры для предотвращения неприятностей. Или убедиться, что таковых не ожидается.
Действовать решили исходя из предположения, что есть вероятность захвата самолёта. Если группа захватит лайнер и объявит невыполнимых требования, это привлечёт внимание всего мира к инциденту. А значит в информационном поле снизит интерес к обращению Президента России, а в обществе, невозможность быстро разрешить ситуацию с заложниками, повлечёт недовольство властью и лично Президентом, поскольку ему придётся взять ответственность за эти события на себя. Что при наличии иных диверсий и терактов должно создать благоприятные условия для создания атмосферы нестабильности в стране.
Николай ещё до входа в самолёт имел задание от генерала Артамонова на контроль ситуации в части возможного захвата самолёта. Никто не знал есть ли сообщники у террористов среди членов экипажа, поэтому появление Николая на борту самолёта должно быть залегендировано таким образом, чтобы ни у кого не вызвать лишних вопросов. Бригадиром на этом рейсе был коллега лет на пятнадцать моложе Николая. Знакомы они можно сказать не были, разве что пересекались в помещении службы бортпроводников, да может летали вместе, когда бригадир ещё работал рядовым бортпроводником.
Естественный интерес бригадира причиной столь неожиданным изменением состава экипажа Николай объяснил придуманной накануне легендой, основанной на реальных событиях. У главной планировщицы сын женился и они заказывали платье в Модном доме Юми Кацуры. В последний момент выяснилось, что к платью нужны ювелирные украшения исключительно Ювелирного дома уже Миккимото. Главная планировщица была по должности ниже начальника службы, его заместителей и даже начальников отделений. Но это по должности, а по влиянию на жизнь всех без исключения бортпроводников компании не было человека более важного чем она. И естественно, что о свадьбе сына, который очень недолго, но с большим комфортом для себя поработал бортпроводником, знали все. Николай же знал тонкости подготовки к свадьбе от супруги, которая приятельствовала со столь важной особой службы. Поэтому легенда была надёжна и не должна была вызвать каких-любо сомнений. К тому же к человек, которому доверили столь деликатное поручение будет иметь некоторые привилегии, так необходимые Николаю в этом полёте.
Хотя это с возможность периодически отвлекаться от обслуживания пассажиров, чтобы анализировать список пассажиров на предмет возможного выявления связей лиц находящихся на борту самолёта не очень-то и тянуло на привилегию. Информация, которая была передана Николаю перед полётом, хранилась в планшете и обновлялась в режиме реального времени. Аналитики на земле работали со всевозможными базами данных. А удивительно быстрый интернет на борту самолёта был обеспечен не коммерческим каналом связи авиакомпании, а спутниковой связью силовых структур. Заметить это и порадоваться могли только пассажиры, которые решили воспользоваться этой недешёвой услугой. Николай же должен был отрабатывать визуальный контроль лиц, вызывающих подозрение у аналитиков. Даже скорее не аналитиков, а алгоритмов анализа данных пассажиров и членов экипажа, которые сейчас просеивались через серверы секретной службы, что тот песок перед тем как использовать его для создания фундамента небоскрёба или иного объекта требующего идеального соблюдения технологии при строительстве. Или уже иной песок на пляже, где какая-нибудь венценосная особа потеряла что-то очень дорогое.
Но теперь к делу. Анализ перового кейса.
- Да с айтишниками скоро по-русски говорить будет невозможно, - подумал Николай, - Хотя они уверены, что именно они говорят по-русски.
Капитан отдыхал на Кипре прошлым летом одновременно с пассажиром экономического класса из Франции и японским студентом. При чём все трое посещали Трудос. Были ли они там одновременно выяснить не удалось. Француз с удовольствием справлялся с бортпитанием, а студент азартно играл в компьютерную игру.
Двое бизнесменов из Финляндии в этом году были в Японии в городе Нагоя, когда там была конференция по морскому праву. В это же время белорусская студента выпускного курса, которая сечал спала в последнем ряду салона экономического класса, была в Нагое, потому что учится в местном университете. Никаких признаков волнения ни у предпринимателей, ни у спящей студентки нет.
Британский финансист, ливанский врач и французский футболист были в Катаре в декабре прошлого года. Там же в это время был катарский предприниматель. Это уже что-то, если бы не чемпионат мира по футболу. Катарский предприниматель в отличие от остальных, абсолютно равнодушен к футболу, но он живёт в Дохе, где был финальный матч чемпионата мира.
И что толку если турецкий предприниматель в сфере строительного бизнеса, который был Анталии одновременно с проводницей, работающей в бизнес классе и семейной парой из Германии сильно волнуется. Граждане Федеративной Республики, похоже турецкого происхождения тоже озабочены. И что? Ничего незначащий вопрос "всё ли в порядке?", поясняет, что пара обеспокоена состоянием своего четвероногого питомца сданного в багаж, а турок просто страдает аэрофобией.
Нет так дело не пойдёт. Несколько часов назад все пассажиры и члены экипажа были в одном месте – аэровокзале московского аэропорта. И как это может обозначать их принадлежность к группе, планирующей организовать террористический акт? Никак!
Нужны дополнительные критерии для анализа. А какие? Общность интересов? И что нам даст тот факт, что четверо пассажиров посещавших в прошлом году Париж в одно и то же время сейчас направляются в Токио. Трое из них заводчики собак, и ещё кинолог. И направляются они на выставку достижений выведения и производства новых пород четвероногих друзей.
Нужен иной подход. Отталкиваться от списка пассажиров можно было бы при наличии информации, о принадлежности к экстремистским организациям. Но таких в самолёт не пустили бы. У нас точно не пустили бы.
Николай написал сообщение со своими рассуждениями и отправил.
Когда поступила информация с борта самолёта, совещавшиеся в кабинете генерала Артамонова уже сами пришли к тому же выводу.
- А что если пойдём от чемодана, который вполне возможно попал на борт самолёта? - спросил капитан Костин самый младший по званию среди совещавшихся.