Печень начала болеть. Не сильно – а слегка. Доктора какие-то лекарства выписывали. А мать посоветовала санаторий. Только вот – дорого. Не по карману.
Тогда она расщедрилась и оплатила половину путевки.
Взяла у доктора бумажку – историю болезни – или как она там называется, сложила вещи в сумку и на автобус.
Уходить тяжело было. Сердце разрывалась на тысячи маленьких кусочков. Говорят иногда про собаку, что у нее глаза человечьи. Это чтобы выразительно было. А тут – наоборот – глаза собачьи. Не преданность собаки, не ее любовь, а боль собачья, понимаете? Когда ее покидают, оставляют, бросают.
Глаза собачьи – у мужа. Он сухонький, слабосильный и болезненный. Быстро устает. И ложится отдохнуть. Хворый мужчина.
Очень тяжело оставлять. Видно было, как он себя в руках держал, храбрился. А в прихожей, когда дверь закрывал, вдруг потемнел – лицом. И глаза собачьими сделались.
Слабый больной муж – это судьба, между прочим. Не каждая женщина такого бросит. И уйдет. Нет, есть, конечно, разные. Кто спорит?
Какое сердце нужно иметь – чтобы бросить? Или не иметь – сердца? Ручки-ножки тоненькие, щечки пергаментного цвета ввалились – смотреть тяжело.
Говорит, что это наследственное. У него отец также сохнуть начал – и высох. Причем как будто без причины. Без медицинской причины.
Мать советовала – оставить. Мол, ты еще молодая. Тебе нужен здоровый крепкий мужчина, чтобы ребеночка родить. Говорить-то – говорила. Только вот сама – смогла бы бросить? Оставить? Выдержать взгляд собачьих страдающих глаз?
В автобусе соседкой женщина оказалась. Ровесница, видимо. В ногах спортивная сумка.
Женщина начинала книжку читать – и бросала. Уставится на страницу, будто читает, и закроет. Затем в каком-то беспокойстве снова откроет. Подержит перед глазами, опустит руки, захлопнет книжку. Странная какая-то. Наверное, у нее нервы больные.
А муж, когда за него замуж выходила, здоровым был. Примерно через год чахнуть начал. Это невооруженным глазом видно.
В больнице ничего сказать не могут – определенного. По физическим показаниям – здоров. А силы почему-то улетают в пространство.
Работает – так себе. Увольняют постоянно. Потому что болеет. Сложность в том, что оснований нет – больничный выдать. Физические показатели в норме. А работать не может. Никак не может.
Конечно, если бы деньги были, можно его отвезти в хорошую современную клинику. Да, если бы деньги были.
Приехали в городок. От него до санатория – на другом автобусе – минут тридцать. Зашла – села. Видит, и та женщина, что с книжкой - входит. Улыбнулась, как знакомой.
Разговорились: тоже, оказывается, проблемы с печенью. Надо бы ее в санаторных условиях поддержать.
Санаторий очень красивый. Как старинная барская усадьба. Два этажа, колонны, широкое гостеприимное крыльцо. И парк – глаза радует аллеями. Зовет – ласково.
Поднялась по барским ступенькам. СМС. Муж пишет, что на калькуляторе подсчитал, сколько часов их разделяет. Чтобы было радостно, он каждый час вычеркивает. Вычитает – из общего количества. Цифра уменьшается. И это немного утешает.
Села на диван. Открыла сумку, чтобы документы достать. И нечаянно услышала фрагмент разговора. Одна сотрудница другой рассказывает. Что у нее пекинес состарился. Встать не может. Приходится из-под него убирать. Страдает, животное. Надо вызвать домой ветеринара, чтобы усыпить.
И вдруг – как кольнет сердце! Больно – по-настоящему. Закрыла сумку – и на автобус. Да пошел это санаторий – подальше. Не выдержать! Не вытерпеть – сердечной боли. Он – с собачьими страдающими глазами – часы вычеркивает. Из своей жизни. Ужас какой-то!
Едет, смотрит на убегающие деревья.
Почувствовала чей-то локоть. А это женщина с книжкой.
Удивилась, спросила, почему возвращается? А та немного помялась. И сказала, что из дома почти тайком уехала. Муж против был. Сейчас написал: приготовит ей «возвращение», что не обрадуется: «Понимаете, он грозный очень. И был против санатория. Считает, что я ему обязательно изменю. И бесится. Ехать не хотела. Но мать уговорила. И даже стоимость оплатила. Как останешься? Потом возвращаться – страшно».