Ещё пара-тройка историй про родную мясуху. Мрачное здание, где лилась кровь животных и пахло переработкой всяких отходов, даже сейчас вызывает только улыбку. Потому что здесь было весело,и не только в экспедиции. Ведь изначально я пришла кидать шкурки в шкуроконсеовировочный цех, или по простому, в кожпосолку. Именно здесь я поняла, что все воруют. Но как весело воруют. Ведь мало того, что что то надо было своровать в другом цехе, надо все это было пронести через проходную. И все это нужно было для того, чтобы дома в холодильнике лежал лишний кусок колбасы.
Сейчас я расскажу про взрослую и серьёзную женщину, Машу Рудых. Она была весовщиком улыбалась редко, и никто не мог подумать, что Маша может что то своровать, такая идеальная у неё была репутация. А Маша своровала. И не что нибудь простое, а два говяжьих языка. Представляете размеры говяжьего языка? А их было два. Их надо было так пристроить на своём теле, чтобы никто и не догадался, что у тебя где то что то лишнее. Я не знаю, куда Маше можно было пристроить целых два языка, потому что была она худенькая и маленькая.
Но Маша их куда то пристроила и гордо пошла через проходную. Но что то где то не срослось. То ли выражение на лице не то было, то ли выпуклостей на теле стало больше, и Машу остановили. Вы же знаете, что на проходных стоят профессионалы, они как ГАИШНИКИ, все видят по походке. В общем, задержали Машу, завели в специальную комнату и заставили ждать комиссию. Сами дежурившие на проходной, не имели права обыскивать, они просто выделили опытным глазом из толпы воришку и препровождали его в специальное место.
Вот сидит Маша в этой комнате со своими языками и думает, как бы от них избавится. Ведь за воровство наказывали строго. Премиальных полгода не будет, бесплатных обедов не будет, отпуск с лета перенесут на зиму. А ещё завтра на большом стенде у столовой повесят её фотографию, и напишут чего и сколько она украла, и каждый встречный будет её рассматривать. Такие перспективы Маше не нравились, поэтому она усиленно думала, куда деть два этих огромных говяжьих языка.
Но в маленькой комнате для досмотра ничего не было, только деревянный диванчик и стол, на котором составлялись бумажки на воришку. Маша нервничала, время шло. Шаги комиссии стучали у Марии в мозгу, а она не могла найти выхода из ситуации. В последнии момент Маша психанула, и закинула эти языки за деревянный диван, больше было некуда. Диван был сооружен из фанеры, поэтому что творится за ним, было не видно. Языки шлепнулись на пол, и в этот самый момент в комнату зашла комиссия.
Машу обыскали, ничего не нашли, ни под одеждой, ни в сумке. Уже написали бумажку на освобождение. Маша ликовала. Но тут по комнате разнесся какой то шипящий звук. Все напряглись и прислушались. Было ощущение, что кто то что то жарит. И звук доносился из за дивана. Только всем было совершенно непонятно, что это за звук, и Маше тоже. Диван с большим трудом чуть чуть отодвинули. Всем было очень интересно. И пять пар глаз одновременно увидели следщую картину.
На круглых трубах батареи, которая находилась за диваном, жарились два больших говяжьих языка. А так как на мясокомбинате шёл постоянный технологический процесс, бытовые батареи брали тепло от самого завода. И были эти батареи очень горячие. А языки не могли упасть на пол, потому что место за диваном было занято этими самыми батареями. Откуда взялись там эти языки никому не надо было объяснять, и так все было понятно. Бумажку переписали. Языки члены комиссии забрали себе на ужин.
Рассказ записан со слов самой Маши. Давно.