Бабушка, когда я была маленькой, как-то усадила меня на лавку с собой возле окна и поведала мне грустную историю из жизни её матери.
Мама её, Евдокия, была по молодости красивой девушкой.
Сватались к ней многие женихи вокруге, но отдала она предпочтение остаться в девках, нежели выйти замуж за нелюбого её сердцу молодца.
Ей уже было за тридцать, раньше это был срок для девушки и она считалась старой девой, когда в их дом постучался путник.
Дом их стоял на сибирском тракте, по которому Екатерина Великая отправляла в ссылку каторжан.
Стоял лютый мороз, трещали берёзы, за околицей выли волки.
Отец тут же встал с лавки и пригласил путника к столу.
- Проходи, раз зашёл. Зовут меня Иннокентий Иванович, жену мою Марья Спепановна, а это дочь моя - Евдокия. Мать, поставь на стол щи и самогону налей. Ищ как продрог он с дороги. Как звать тебя?
- Анатолий. Спасибо вам за кров. Думал успею до заката пройти до посёлка, да дороги замело так, что идти мочи нет. Да и идти теперь к волкам только на сьедение.
Когда путник скинул овчиный тулуп, то пред ними предстал молодой парень, невысокий и коренастый.
Мать суетились возле печи, орудуя ухватом.
Вскоре на столе стоящи щи из серой капусты, краюха ржаного хлеба и штоф с замутненным самогоном.
- Сам варю, бабам не доверяю. Он не приемлет женских рук, выходит сивушным уж больно. А я занимаюсь им, как бабы с дитем. Сначала сварю, потом угольков с печи в тряпицу оберну и пропущу его к ряду несколько раз, так считай день уходит.
Отец налил огненной жидкости в кружки и протянул одну из них гостью.
- Пей, потом поешь. Щи вчерашние, знатные.
- Спасибо вам Иннокентий Иванович, не забуду вас и вашу доброту.
Мужчины выпили.
Отец, крякнув от удовольствия, занюхал краюшкой хлеба.
Анатолий раскраснелся.
Его бросило в жар от огненного напитка.
- Рассказывай, кто ты Анатолий, куда путь держишь?
- Я из деревни Бани, держу путь в Балезино. Мать захворала сильно, вот направился за лекарством в посёлок. Лошадь пришлось оставить, по такому снегу она с санями увязла в снегу, не проехав даже сотню метров.
- Рисковый ты человек, Анатолий. В такую стужу, да пешком. Это можно замёрзнуть в сугробе или же стать добычей волкам. Они лютые собак поперетаскали сколь у деревенских. Единыжды я и сам спугнул серого прохвоста, вышел во двор, а там матёрый волчара, пытаеться в овчинник лапой дверь открыть. Я крикнул, что мочи есть во мне. Так он перемахнул через изгородь в два метра и сиганул в сторону леса.
- Страшное дело, так ведь могут оставить вас без животины.
- В том-то и дело. В деревне животина своя обувает, одевает и кормит. Евдокия, постели гостью на печи. Пущай прогреется как следует, дабы хворь его не зацепила.
Она глянула на парня.
Анатолий приглянулся ей, щеки её вспыхнули и она быстро удалилась в другую половину избы, вернувшись с подушкой и периной из гусиного пера.
К утру, едва начало рассветать, путник засобирался в дорогу.
- Тут тебе нехитрая снедь, чтобы пока шёл, было чем подкрепиться.
- Спасибо вам хозяева. Непременно найду время навестить вас и отблагодарить.
- Езжай с богом. В гости милости просим, в дарах нет нужды.
Весной, когда дороги из вязкого мессива превратились в проходимые пути, приехал Анатолий на лошади, заряженной в телегу.
Все уже, окромя Евдокии, позабыли о нем, а он возьми да явись.
- Здравствуйте хозяева. Вот привёз вам от матери низкий поклон и гостинцы. Еду по делам в посёлок, но раз уж мимо вас путь держу, решил заехать.
- Проходи, Евдокия с женой в огороде, сейчас кликну и сядем отобедать.
Евдокия, увидев Анатолия, вспыхнула румянцем.
К осени отгуляли свадьбу.
В течении семи лет народилось у них пятеро ребятишек.
Поставили дом, недалеко от отчего дома и зажили душа в душу.
Евдокия работала дояркой, а он зимой на скотном дворе, летом пас коров.
Никода с поля не приходил с пустыми руками.
То ягод наберёт, то грибов.
Так и жили, покуда Анатолий не слег от чахотки.
Дети стали совсем взрослыми и помогали матери по хозяйству и узаживали за больным отцом.
Отец быстро ушёл от них.
Его схоронили, когда стояли трескучие морозы.
Евдокия тяжело переживала утрату и всю заботу перенесла на детей.
Началась война.
Всех её сыновей забрали на фронт.
Она каждый вечер садилась к окну на лавку и пряла пряжу, иногда останавливаясь и вглядываясь в покрытое инеем окно.
Бабушка моя, садилась радом и начинала вязать носки.
Письма были редко.
Их хранили как святыню.
На всех поочерёдно пришли похоронки.
Но только постаревшая от горя Евдокия продолжала ждать, она верила в чудо.
Слухами о том, что после похоронок многие вернулись полнилась вся округа и она ждала.
Шли годы.
Евдокия совсем подряхлела и как прежде сидела возле окна.
Пошли внуки от дочери Марии.
Она бескрайне любила их, но продолжала как прежде любить и ждать сыновей с войны.
Её хватил удар.
Она лежала, не в силах встать с постели.
В последние минуты она звала сыновей.
Долго и протяжно выговаривая имена...
Мы нашли прабабушкиных сыновей в книге памяти и с мест, где они сложили голову, привезли земли на могилку к ней, ведь она так ждала их...