27 октября МХТ им.Чехова получил в качестве нового художественного руководителя Константина Хабенского, а во МХАТ имени Горького на пост генерального директора пришел Владимир Кехман.
И там, и там постоянно говорили о необходимости перемен. Но дальше разборок между критиками (для краткости обозначу так всех, кто постоянно пишет про театр), закулисных интриг и жалоб друг на друга не заходило. Все привыкли к постоянному монотонному гулу. Реакция на любое событие, на любую премьеру была по большей части предсказуема. Да, порой разгорались очаги ярого недовольства (как, например, когда в МХТ был снят с репертуара спектакль «Идеальный муж»), но в реальные изменения мало кто верил. У нас привыкли «решать» проблемы годами, уповать на то, что само как-то утрясется, обсуждать, а не дело делать.
«Нельзя принимать важнейшие, в том числе и кадровые, решения без предварительного обсуждения их с профессиональным сообществом», – отметил глава СТД Александр Калягин. Полагаю, Александр Александрович лукавит. Обсуждения, наверняка, шли. Просто не в публичном пространстве. Представьте на минутку, во что бы это превратилось. В очередное переливание из пустого в порожнее, где каждый топил бы за своего кандидата. Не верите, просто пройдитесь по типичным площадкам: от зарегистрированных СМИ до анонимных телеграм-каналов. Согласия нет нигде. Масса инсайдов разной степени правдивости (кто на что претендовал, кто от чего отказался), конспирологии (один список кандидатов чего стоит) и откровенных сплетен. Любая дискуссия довольно быстро переходит на личности, взаимные оскорбления и вечное «мы же писали». Сегодня грешным делом подумала, (можно же иногда потешить тщеславие) мол, упомянула в отзыве на «Враки, или Завещание барона Мюнхгаузена», где Хабенский не только играет главную роль, но и выступает драматургом и отчасти продюсером, о том, что не стоит торопиться хоронить МХТ, и вот на тебе: барон – на коне.
Константину Хабенскому ожидаемо уже поставили на вид, что не может актер быть художественным руководителем театра. Простите, а что будем делать с Театром Ермоловой, Театром Олега Табакова, Губернским театром, Театром Наций, не так давно объединенной Таганкой и так далее? Или как расценивать восемнадцать успешных лет, когда у руля МХТ им. Чехова стоял великий актер Олег Павлович Табаков? Вот уж при нем МХТ был самым что ни на есть «режиссерским» театром. И за это его, кстати, частенько упрекали (опять же, потому что за словом «режиссерский» люди понимают отнюдь не одно и то же), а некоторые и вовсе свинью подкладывали, простите, свиную голову на ступеньках оставляли. Но видимо, Табаков был по натуре боец, да и жизнь закалила (можно припомнить и военное детство, и в какой конкуренции пришлось расти и взрослеть), ему хватало мощи и силы не обращать внимания на досужие разговоры, не «вестись» на провокации и делать то, что он считал верным и нужным. Художник, в хорошем смысле слова – продюсер (если под этим словом понимать человека, способного ценить творения других, если это хорошо для дела) всегда брали верх над предрассудками и даже порой идейными расхождениями. Не думаю, что все придумки Богомолова, Серебренникова, Молочникова были близки эстетическим взглядам Табакова. Но он всегда предпочитал пробовать, выводить театр и зрителя из зоны комфорта. Ошибался ли он, возможно. Зато жизнь кипела и бурлила, процесс шел. Рискну предположить, что благодаря этому так много получалось. Больше того, именно из тех, кто начинал путь под сенью Олега Павловича, вышли многие сегодняшние успешные и яркие худруки, где опять же хватает артистов. Давайте навскидку: Евгений Миронов и Владимир Машков (оба продолжают играть), Константин Богомолов (тоже не чурается выходить на сцену), Кирилл Серебренников, Евгений Писарев, Миндаугас Карбаускис. Да, перечислила я далеко не всех, но даже в такой выборке актеров и режиссеров поровну. Собственно, даже Константин (какое совпадение имен) Сергеевич Станиславский начинал актером. Значит – артист во главе театра – история жизнеспособная. К тому же любому актеру хочется играть, а стало быть, он начнет делать все возможное, чтобы работа была как у него самого, так и у труппы. Так что повторюсь, не торопитесь хоронить МХТ, лучше порадуйтесь, что удалось обойтись «малой кровью» (никто, слава Богу, не умер) и избежать по-настоящему громкого, некрасивого, публичного скандала и выяснения отношений. Приятно удивляет, что все участники эпопеи с МХТ им. Чехова повели себя как взрослые люди, способные ради ДЕЛА поступиться амбициями, пойти на уступки и договориться. И не важно, какие мотивы ими двигали (гадать не будем). Давайте подождем, как пойдет дальше.
Есть и еще одна тенденция, которую нельзя не учитывать. Сегодня театры в основном перестали быть вотчинами конкретных художественных руководителей. Практически не осталось коллективов (по пальцам можно пересчитать), где властвует один режиссер, не пуская на свою территорию, в свой прайд, никого другого. Если взять Москву, то скоро почти в каждом театре среди приглашенных режиссеров будут значиться Юрий Бутусов, Дмитрий Крымов, Олег Глушков, Олег Долин... Больше того, сами худруки нередко мигрируют из «родного» театра в «чужой», чтобы взяться за интересующий их материал. Да, представить такое во времена Олега Ефремова, Андрея Гончарова, Юрия Завадского, Георгия Товстоногова, Юрия Любимова, Игоря Владимирова, Марка Захарова (список можете продолжить сами) было почти нереально. Большинство ревностно охраняли свои театры от «чужаков», предпочитая ходить друг к другу на премьеры и соревноваться в успехе. Боюсь судить, но думаю, что именно это давало такой расцвет: сильная конкуренция. Конечно, реальность, скорости, на которых мы живем диктуют предлагаемые обстоятельства. Но разве театр существует не для того, чтобы жить в них?
Простите, но зрителю не так важно, в каком театре он смотрит спектакль, условно говоря, Бутусова: в «Сатириконе», РАМТе, Вахтанговском или Петербургском театре имени Ленсовета. Он идет на Бутусова. За зрелищем. Значит ли это, что роль художественного руководителя сведена до минимума и пора отказаться от привычных стационарных театров, системой которых мы так гордимся? Пора переходит к проектной системе? Готовы ли мы к этому? Кстати, про посоветоваться: про зрителя опять же все забыли. У нас привыкли, что словосочетание «зрительский спектакль» едва ли не оскорбление. Да, знаю, что последний спектакль с участием Хабенсокого вызвал множество споров. Но, заметьте, ведь вызвал. А это уже немало. Значительно хуже, когда нет никакой реакции: мол, ну есть и есть.
Существует еще масса вопросов. Как вернуть театру ведущую роль? Чтобы он будоражил массы, а не только узкую прослойку общества. Чтобы спорили не о том, кто, кого, куда и почему назначил, а о том, что, зачем и почему идет на этих сценах. Что сегодня театр дает зрителю, каким человек выходит со спектакля, жалеет ли он о потраченном времени, деньгах, стал ли он лучше, как бы высокопарно и пафосно это ни звучало, задело ли его за живое, наконец. Будет ли как-то регулироваться стоимость билетов? При нынешней ценовой политике скоро артистам придется играть для одних и тех же людей, которым театр по карману. Есть ли смена нынешним режиссерам? Тех, кого мы привыкли считать молодыми, назвать таковыми можно весьма условно (даже с учетом того, что театр искусство условное). Часть тех, кто подавал радужные надежды, растворилась для массового зрителя без остатка. Их имена знают в основном критики, люди глубоко увлеченные театром и отборщики премий. Все эти темы так или иначе всплывают при каждой новой пертурбации. Поиск ответов, к несчастью, тонет во взаимных упреках, кто с кем не посоветовался. А так хочется, чтобы они, пусть не быстро, пусть негромко и вполголоса начали решаться. Пришло время перемен, возможно кардинальных. Понравится ли нам – давайте посмотрим.
Ну, а что касается Константина Юрьевича Хабенского, давайте от души пожелаем ему удачи, потому как впереди реальная пахота в тяжелых условиях рискованного театра времен карантина и упадка. Результатов будут требовать здесь и сейчас (рвануть на десять тысяч, как на пятьсот, ведь опять же, как и говорил все тот же Мюнхгаузен, каждый приличный человек должен время от времени вытаскивать себя из болота), а от «своего», каким Хабенский является для МХТ, тем более. Никто никаких скидок на карантин, локдаун, сложную ситуацию делать не будет, точно. Получится – воспримут как должное, нет – затопчут, не раздумываясь. Такова жизнь. Хорошо бы, чтобы скидки на обстоятельства не понадобились. И МХТ, как воздушный шар во втором акте спектакля «Враки, или Завещания барона Мюнхгаузена» под управлением Хабенского красиво взмыл вверх. Попутного ветра! Сергею Васильевичу Женовачу тоже хочется пожелать сил и дальнейшего процветания его собственной Студии театрального искусства, где он продолжит строить свой авторский театр. А нам всем больше театра – хорошего, разного, но главное – живого и способного меняться.
Ксения Позднякова