Недавно посмотрела на youtube ролик Дмитрия Пучкова ака Гоблина, где они с историком Климом Жуковым обсуждали неимоверно популярный нынче южнокорейский сериал «Игра в кальмара». Сразу скажу, мне нравится слушать Клима Жукова, его внимание к деталям и марксистский подход к рассмотрению исторических событий.
Гоблин с Жуковым в пух и прах раскритиковали сериал: мол сюжет предсказуем, финал легко угадывается, идея не нова, а реалистичность всего изображенного стремится в нулю. Youtube блогер Badcomedian также выразился не лестно о сериале, ряд других деятелей кинематографического искусства нашли там кучу несостыковок.
Все это так конечно, но есть большое НО, почему этот сериал популярен. И в данном случае тут не как с Тик Током, популярность которого кроется в обилии малолетних эээ… ну вы поняли.
И даже не в том, что люди видят в участниках себя, как бы смутно ощущая, до чего нас доводит звериный оскал капитализма. Частично, наверное, да, особенно те, что обросли кредитами и долгами.
Основная причина мне видится в другом: в наслоении двух очень важных культурных идей, или патернов, если хотите.
Идея первая. «Хлеба и зрелищ»: всегда прокатывает в новом исполнении, хотя 100500 раз была и в литературе, и в кинематографе. Причем зрелища эти чисто в римском понимании: гладиаторские бои, где люди просто рубят друг друга, позабыв о гуманности и прочих сантиментах (дедушка Фрейд наверняка добавил бы что-то про каннибализм, эдипов комплекс и все такое). Очень многие любят читать интернетные срачики, поливать грязью оппонентов высказывать свое мнение, наблюдать за травлей, оставаясь при этом в безопасности. И вот такого мочилова в «Кальмаре» просто уйма.
Идея вторая, восточная. Не могу не процитировать Талмуд: «нищета – хуже 50ти казней». А Талмуд был написан далеко не в капиталистическую эпоху, так было всегда.
В первых двух сериях показывают главных героев и ту .опу, в которой они оказались. Так вот, хуже 50ти казней даже не то, что герои могут лишиться жизни за долги. Они оказались на моральном дне, навлекли на себя ПОЗОР, но, во-первых, позор с точки зрения людей Востока, во-вторых, их жалко, к ним не испытываешь презрения, кроме бандита-отморозка, привыкшего всех рубить направо и налево, легко предающего других ради своих шкурных интересов.
Главный герой, с которого и начинается сериал просто пробивает дно в обычной жизни: он проиграл страховку матери, и благодаря ему она не может лечь в больницу и ей грозит смерть.
В восточном обществе сын (особенно, если он единственный) мужчина, должен обеспечивать родителей, это его святой долг. Наличие сына часто было условием выживания в старости на Востоке, а отсутствие сына расценивалось как большое несчастье семьи.
И что же мы видим? Здоровенная детина живет и играет на мамкины денежки без зазрения совести, то в итоге приводит мать к серьезной болезни, от которой она не может вылечиться, опять же, благодаря сыночку. Неспроста только после того, как мать уходит из больницы, потому что сын как-то сыграл на деньги, отложенные на страховку, главный герой решает добровольно вернуться в игру. Совесть проснулась.
То же самое, хоть и в меньшей степени касается других главных героев:
- Али не может прокормить жену и сына, им грозит опасность из-за того, что по его вине оказался покалечен начальник Али;
- к матери выпускника бизнес-школы Сеульского университета заявляется полиция на глазах у клиентки (какой позор!);
- карманница не может забрать младшего брата из детского дома.
Подставить своих близких, за благополучие которых ты в ответе – большой стыд и большое несчастье в рамках восточного мировоззрения (на Западе кстати тоже не похвально). Но во многом сложившаяся ситуация – не вина героев, хотя расхлебывать в «игре» приходится именно им. И вот это уже характеристика эпохи и звериный оскал капитализма (по заверению режиссера сериала Хван Дон Хека). Хотя, такое постоянно происходило не только в капиталистическую эпоху.
Обе идеи – вечные, доходящие до подкорки мозга и затрагивающие эмоции. А то, что нестыковки – это ж разум, это всегда вторично. И не только для малолетних ..., как бы хорошо мы о себе не думали.