Начну с голубей. Голубь, птица интересная. Её символом мира зовут, даже символом Духа Святого, а недавно услышал, что назвали птичку эту летающей крысой. «Крысой» она не от хорошей жизни стала. Мелкой птичке легче прокормиться, чем крупному голубю, да и не дикий он – голубь-то, а одомашнен тем же человеком, который не хочет отвечать за того, кого приручил и заселил голубя в городах (хотя бы как символ мира перед фестивалем молодёжи и студентов, в 1957 году, по всем городам).
О диком голубе – горлице, вяхире, клинтухе том же – природа позаботилась, определив их в соответствующую нишу для выживания, а домашнему голубку, что велите делать – помирать? Не хочет он. Вот и выживает, как может, в тех местах, где сытней. Пачкается, отираясь на помойках, сбившись со своими собратьями в кучки, вот и бомжуют. Только старенькие бабульки и добрые дедки, чаще всего подсыпают им крошек и крупу, не дают помереть раньше времени.
В Ереване, где я жил раньше, большого многообразия птиц не было. Одни воробышки жили в городе, да, крайне редко залетали от железнодорожной станции Масис аисты, которые там селятся на железнодорожных столбах, к нам на речку Зангу (Раздан). Покружат над запрудой, порадуют жителей и домой, в Масис. Аистов – крунков народ армянский любит – аисты являются для армян символом скитающихся по миру армян.
Переехав в Белгород – нашёл, что птичьего многообразия гораздо больше чем в Ереване. Здесь и воробышки конечно, синицы, зимой снегири, клесты и свиристели прилетали. Королька видел разок на берёзе и поползня на тополе. Трудяга неутомимый дятел в красной шапочке, пёстром камзоле неистово долбил тополя окрестные. Дикие голуби-горлинки вили гнёзда на акации, пока их не прогнали сойки, поселившись семейством на деревьях. Вот галдёжная сорочья порода. Сейчас во дворах заправляют делами галки, но до поры, пока с севера не прилетят грачи. Тогда они короли.
Однажды соседка с пятого этажа, Женя, их балкон слева, выше от нашего находится – вышла на балкон развесить мокрое бельё. Она не знала, что сойка свила над их балконом своё гнездо. Развешивает она бельё, ничего плохого не предполагая, и как… спикирует неожиданно на голову Жени сойка, да клевать её в темечко. Это потом она нам при встрече жаловалась на соек, как её они атаковали на балконе. Я сам был свидетелем атаки сойки.
У соседки сверху, Наташи, всегда жили кошки. Одна из них, - белая такая с рыжими пятнами - высунула жало (на сленге означает нос) своё за решётки балкона, поинтересоваться, а как там жизнь снаружи. Я в это время, задрав голову смотрел на неё, и тут увидел резко спикировавшую сойку из-под навеса над балконом.
Птичий «Юнкерс -87» резко спикировал и хорошенько клюнул по макушке ничего не подозревающей кошечки. Я думаю, ей было более чем больно. Бедная котенька. Не знаю даже, перенесла ли она это пикирование. Соек выгнала с территории ещё более скандальная трещотка сорока.
Кошки соседки Натальи
Про кошек соседки Натальи с пятого этажа стоит ещё байку рассказать. Не так давно, хотя уже порядком времени прошло, прижила она у себя двух серых котов – худющих… И где она их только нашла? Оказались они до такой степени бесстрашными, что оставалось только диву даваться, как они лазили по деревянной стойке на козырёк над балконом, потом на крышу и там бродили неприкаянно пока не надоест, и обратно возвращались прежним путём.
Обожали лежать и гулять на узкой консоли, к которой Наташа привязала верёвки для сушки белья; они ещё пытались ухватить лапами пролетающих мимо стрижей и воробьёв. Неоднократно падали, срываясь с рейки, с пятого-то этажа, дико мявкнув, отскочив от пружинящего металлического шифера над балконом второго этажа - вновь приземлялись на четыре ноги уже на земле, и очумело мчались куда их выпученные глаза глядели. Проблудив бог весть где более месяца всё-таки возвращались домой, к Натахе, на пятый этаж.
Подобное происходило не один раз. То один спарашютирует, то другой. Слышим с улицы тупой удар, как бы футбольный мяч о стенку врезал кто-то, потом отчаянный крик мяв!!! Понимаем сразу, что снова кошаки День ВДВ устроили.
Любопытные были. Выглянешь с балкона, посмотришь наверх и замечаешь, как две кошачьи головки смотрят на тебя с любопытством, а на мордочках написан вопрос: - Кто там такой, почему не знаем? Потом их не стало у неё, не то так частые «парашютные» прыжки виной тому, а может сбежали от Наташки на вольные хлеба известным путём – через балкон на крышу. Теперь у ней новых два пушистых котёнка (они уже успели подрасти, и такие тыгыдыки по утрам устраивают, бегая и прыгая по комнатам, что воленс-ноленс – проснёшься). Но они не десантники, а закоренелые домоседы.
Скворцы
Пару лет выводили скворчат своих парочка пёстрых птах в нашем скворечнике на балконе, но потом как-то сразу перевелись скворцы в городе и не стало слышно их голосов и в скворечнике поселилась зимой синица. Но как уморительно было наблюдать, как кормили своих птенцов птахи-родители. Как серьёзно и старательно всё это проделывала скворчиха и халатно иногда папаша-скворец, раскрывая всем этим свою мужскую натуру. Мамка и папка скворчат старательно носили в клювиках с десяток насекомых и по очереди прилетая - кормили своих детёнышей. То она прилетит – всех покормит, то он также любовно выкормит всех, высовывающихся из летка скворечника желторотиков, похожих на ящериц.
Потом видимо, как и все мужчины устанет и надоест ему добывать комаров в небесах и на деревьях, и по дороге, найдя аппетитно выглядевшую внутренность тыквы – мочало такое оранжевое, вот-вот, её-то, и принесёт детишкам. Те, естественно, кушать мочало не захотят, и он просто сунет в окошко скворечни то, что принёс, типа – «жрите, что вам дают», и унесётся добывать им еду снова. Интересно мне, а сам бы он съел то оранжевое, что детям принёс.
И тут подлетает к слетку мамаша. Увидит хабар отца семейства, покрутит от удивления головкой, схватит клювиком, набитым комариками – так, небрежно, и я бы сказал брезгливо и презрительно – выкинет в сторону, потом покормит деток. Всё как у людей. Папа может, папа может!
А как-то, посеял я в лотке с землёй, на балконе, за скворечником петрушку. Так скворец её всю аккуратно повыдёргивал и так же аккуратно положил рядками на землю. Видно им, как и попугаям, петрушка вредна, вот он и изничтожил мои посевы.
Снова о птичках
Часто, зимой, видел по дорогам в 70-е годы мелких птичек, похожих на жаворонков, они смешно бегали по дорогам и ели, что найдут. Коллега мой, конструктор, который подарил мне скворечник весной 1978 года, сказал мне что птичек этих в народе называют посмётышами, они на дороге сметают всё, что ссыпалось. Чаще всего я птичек видел на перекрестке улиц Богдана Хмельницкого и Коммунистической, там часто грузовики подвозили к мельнице зерно. Но позже и эти птицы, похожие на жаворонков пропали из города.
Зяблики постоянно поют всю весну и начало лета во дворе. С красной грудкой серенькая птичка, размером с воробья. Красавцев щеглов видел пару раз, а также зимой видел, как свиристели склёвывали и сбрасывали на тротуар рябину, чтобы весной прилететь и поесть. Посчастливилось увидеть горихвостку – маленькую птаху вроде соловья, только темнее и с чудным жёлто-оранжевым хвостиком. Когда вспорхнёт с дороги, то так и вспыхивает огоньком хвостик. Дивная пташка.
Синички шустренькие зимой сало с удовольствием едят и от мяса не отказываются, когда им вывесишь от щедрот. Весь шматок истыкают своими клювиками-шильцами. Заметил, что по-разному они тенькают зимой и весной. Весной они звонко, как серебряными колокольчиками звенят – пинь-пинь черр. Зимой и летом от них этих рулад не допросишься.
Осенью и весной большими стаями прилетают в город среднего размера птички, чуть меньше голубя, серые с пёстрой жёлтой грудкой – овсянки. Тихо, еле слышно курлычут на ветках. Потом разом, дружно поднявшись на крыло – улетают. Мы всегда рады были их прилёту.
Пару раз и только зимой, видел стайки снегирей. Первый раз на заводе села на снег стайка, совсем недалеко от меня, и я их хорошо разглядел. Самец с иссиня-чёрной головкой и массивным клювом, с серым «фраком» и яркой малинового цвета грудкой. Самочки с такими же, но только с несколько приглушёнными цветами. Второй раз села стая снегирей на крышу дома напротив, яркими цветом своей раскраски украсив белый снег. Красивая птаха, жаль, что сейчас их в городе не видать.
И снова голуби
Одно время, пока не обшили балкон гофрированной жестью, под деревянным настилом пола, в щели, селилась пара голубей, поочерёдно сменяя друг друга. Сначала жила дружная, спокойная пара – карий самец и светло-сизая голубка. Долго они жили, вили гнёзда весной. Выводили по голубёнку. Потом голубка вляпалась где-то в гудрон, видимо на крыше и вскоре погибла. Пропала. Не вернулась под балкон. Через некоторое время с тоски улетел, да так и не вернулся карий самец. Жалко было. Как он вечерами пел для неё, гурковал свою песенку - вызывал её. Она подсядет рядышком и станут целоваться клювиками, чистить друг другу пёрышки. Идиллия.
После них поселился белый, одинокий голубь с чёрными крапинками. Нашёл голубку. Со своим домом-то как не найти. Красивая оказалась, под стать ему беленькая с пятнышками пухленькая голубка. Ох и гулена она была… Ни одного летуна не пропускала мимо. Самец в возрасте был голубок и тоже «ушёл». Его место при «жёнке» прежнего хозяина занял тёмно-сизый голубь. Я их назвал – «Манон» и «Кавалер де Грийе». Гонял он нещадно всех кавалеров «Манон», аж перья летели от них. Однажды красавчика привела, Аполлона голубиного, белого с карими пятнами и со штанишками на лапках. Загляденье, а не голубь.
Напропалую флиртовали они на перилах балкона, пока не прилетел «Кавалер де Грийе» и не дал крепких тырей «Аполлону» и погнал его в сторону телевышки. Больше я его, красавчика писаного, на нашем балконе не видел. Потом и «Манон -Машка» не вернулась с прогулки (короток век голубиный). Её место заняла «тихоня и скромница» Дуня с маленьким клювиком, как бы произносящим звук «ду», оттого и Дуня. Ладная была голубка, внешне тихоня-тихоней, но… - слаба на передок.
Пару раз совращали её, у её же гнезда, прилетавшие с соседнего дома голуби, жившие общежитием-кибуцем под крышей, с названием «12 метров одеяло». Однажды, сам видел – прилетел чужой сизарь и стал совращать Дуню и подбивать на взаимность, станет перед ней таким гоголем вышагивать, совращать... И что бы вы думали – совратил. Но тут прилетел «де Грийе» и увидел жёнку свою за таким занятием с чужим голубем. Сизаря конечно прогнал, а Дуне стал что-то строго выговаривать, корить, совестить – гу, гу, гур. Она рядом стоит и всем своим невинным видом как бы говорит: - Прямо не знаю, как у меня это с ним случилось, ведь как наваждение. Но я не виновата. После «ухода» «де Грийе» и Дуни появился второй, похожий на него сизарь, назвал я его Петром. Ну вот Петром и Петром… Ввёл он в свои хоромы сизую голубку с белыми, длинными полосками на крыльях, как сабли на боку. Хорошей матерь была – выводила каждый год по четыре голубёнка, крепеньких. Жадна была только до еды. Накрошишь им зимой в кормушку хлеба или крупы насыплешь, так она крылья свои расставит и всех отодвинет ими в сторону, и готова одна всё склевать.
Приютился с зимы на подоконнике маленький серо-карий комочек- голубёнок. Мы его Катей назвали, конечно подкармливали. Опекали. А как подрос к весне, по поведению его поняли, что не никакая это не Катя, а вовсе голубь Митрошка. Он хоть и мелким голубем был, но отважным. Я его с руки кормил хлебом, и он не боялся, но, когда я пытался дотронуться до него рукой, он пресекал это, хлопая руку крылом, но сам не улетал. Не любил такой фамильярности. Хороший был молодой голубок. Потом видимо нашёл себе пару и стал жить с голубкой в новом месте.
Все они у меня в памяти. Вот и упомянул их в своём малом рассказе.
Из жизни птиц
Под балконом больше голуби не живут, перекрыли им всем входы после ремонта фасада дома и балконов. Не стало и гостиницы под крышей «12 метров одеяла», закрыли рубероидом голубям щель. Теперь все голуби над мусорными баками, на проводах вместе с галками сидят и ждут, когда им кто есть принесёт.
А как весело было смотреть на них раньше. Занесёт зимой все балконы и щель на крыше снегом, и сидят голуби взаперти, пока мы им не сметём снег для выхода на волю или смелый селезень голубиный не пробьёт дорогу в снегу себе и другим.
А как интересно было за ними наблюдать, когда зимой они прилетают к кормушке голодные поклевать еды, жадно клюя и отталкивая других голубей. Были среди них вожаки, которые отгоняли от еды более слабых голубей. Иной голубок скромно отойдёт, уступив вождю место, другой, который поподлее, исподтишка клюнет в маковку и трусливо скроется в толпе сизарей.
Вождь, возмущённо поднимет голову узнать, кто посмел пахана в голову ударить, когда он ест, но не узнав обидчика – клюнет в сердцах, первого подвернувшегося по макушке и продолжит клевать зерно, успокоившись. Обиженный ни за что вожаком голубь в свою очередь возмутится, вскинув голову: - Кто?! За что?! Какая ---дь!! Ответить силой кому-либо, как вождь побоится или постесняется, и продолжит есть, что более важно холодной зимой, чем какая-то там обида.
Я и сейчас отрываю от себя крупу (лишний раз не сварю кашу), хлеб, сало синицам вывешиваю, мясо и отдаю птицам и дворовым котам. А как-то часть куриного крылышка подложил на подоконник снаружи кухонного окна – так сойка схватила и полетала кушать в укромный уголок.
Тяжела жизни птичья, жалеть их надо. Супротив их – наша жизнь сущее блаженство.
Борис Евдокимов
Октябрь 2021