Моя милиция… Как Миккеланджело нашел своего Давида в глыбе мрамора и извлек, так и советский кинематограф сформировал для меня образ милиционера, с которым хорошо. Жеглов и Шарапов, Анискин и знатоки, а сверхчеловек Егор Петрович и по сей день моя любовь и ей останется. Декаданс этой линии, все еще с улыбкой, наблюдался в «Участке», и слезы наворачивались, от того, что не войти в одну и ту же реку.
И понимаешь, чем прекраснее идеальнее, тем сильнее контраст с реальным.
Переименование органов на полицию совершенно справедливо разделило восприятие образа, подаваемого нам массовым искусством, на «те» и «эти». Не фанат отечественных сериалов, видела немного. В потоке киноисторий про ментов выделила образ Каменской и Меглина. Первая, видимо, все-таки в традициях мисс Марпл: внешне не предполагаемый интеллект и шерлокхолмсовский дар. Второй — гремучая смесь из того же Холмса и доктора Хауса, который собственно первый, и Лектора-Декстера и иже с ними. Лепщики образа, на мой взгляд, в погоне за зрительскими симпатиями то и дело меняли направление, в итоге родили «не то сына, не то дочь, не мышонка, лягушку, а неведому зверушку». Ну, так всегда и бывает, когда делаешь что-то в угоду аудитории. Аудитория никогда не знает, чего хочет, хочет она, чтобы ее развлекали самостоятельно и неожиданно, без «че те надо, че те надо», автор должен быть уверенным тамадой, а если ты занимаешься каким-то заигрыванием с ней, ходи оплеванный.
Очередная попытка срыва покровов была в «Тексте» Глуховского. Роман я вытерпела до трети, свернула на экранизацию. В общем, не убедил меня писатель, которого я очень уважаю за создание мира Метро. Не его это - реализм. Вышло по-голливудски. И вроде все так, до уровня «каждый день в Новостях», но в живость ситуации и трагедию героев не веришь. Еще и финал, практически «Санькя» Прилепина. (Еще одно мое разочарование, но это другие архетипы и я, пожалуй, найду время поразмышлять об этом буквами отдельно).
А вот то, что показалось верным, впечатлило, захватило, а когда закончилось, вздохнулось с облегчением.
Это роман Романа (велик и могуч)))) Валерьевича Сенчина «Ёлтышевы».
В лучших традициях Достоевского, когда действительность охарактеризована через обилие отрицательных персонажей, которые превалируют над положительными, в процессе конфликта их вытесняют, развиваются по принципу раскрытия читателю своих низменных качеств по нарастающей, а потом русское народное: «сколько веревочке ни виться» становится закономерным финалом и заменяет русскому читателю образ героя-мстителя, так популярный в европейской литературе. У нас же возмездие приходит естественным путем, видимо, в этом и есть какой-то особый путь русской культуры, связанный с менталитетом, и пожалуйста, не пишите мне, что его нет, я уже на эту глупость не отвечу.
Вторая традиционная четра, которая приподнимает эту историю семьи представителя правоохранительных органов над уровнем бытовой трагедии, это античные традиции. Интересно, что вся история построена вокруг хождения по мукам мужского образа, верного хранителя системы, которого с самого начала романа эта система переварила и … исторгла. Обычно все подобные истории показаны с другой точки, процесс единения с системой, показ системы, а то, что я описала выше, становится логичным финалом. Но у нас на дворе 21 век, и мы итог получаем в завязке. И это потрясающе! Вместо процессе драмы «винтика» у нас отправная точка — его трагедия. Казалось бы, и о чем читать. А вот тут самое интересное. Выходит, всю историю ты и читаешь, как акт возмездия олицетворенному злу.
Мотив отверженного системой все еще интересен. Наблюдать за «ломкой» персонажа доставляет даже некоторое удовольствие. Гг оказывается «на дне», практически Горьковском, проживает жизнь «мусора», в котором никогда не видал человеческое. Но что для героя человеческое, что знает он о гуманизме? Ничего! Страдания не вызывают в нем отклика, гибель — реакции. Как он стал таким нам не показано. Быть может, он и был таким изначально, от рождения, представитель рода, впитал с молоком матери, взращен системой, это неважно. Не важны причины происходящего, перед нами эпическая, мифопоэтическая данность. Покидание системы и жизнь среди людей, без благ и режима, для ГГ подобно падению в преисподнюю или опускание, какое нам демонстрировал рассказ «Кукареку». Нет, ради бога, не пугайтесь, там нет первого сюжетного плана, даже никакого намека на скандальность. Схожесть в том, что мы видим процесс падения. Казалось бы, при трагической экспозиции, куда еще падать, и вот это вновь самое интересное. Мир, в котором люди живут повседневной жизнь, ладно, пусть выживают, но все же строят отношения, рожают детей, пытаются заботиться о близких, хотя бы на уровне попыток прокормить и обогреть. Обыденная нелегкая жизнь современников без луча надежды на будущее становится для представителя системы адом. Обычные вещи: обустройства жилья, поиск еды, повседневная реальность доставляют муки. Но ведь именно он — яростный хранитель системы, которая и создала эти условия для людей. ГГ на своей шкуре испытывает вторую народную мудрость: «за что боролся на то и напоролся».
Популярная идея литературы: «страдания облагораживают», здесь не работает. Перед нами не романтизм с девизом Верна: «плачет, значит, становится человеком». Дело в том, что ГГ и не плачет, не жалуется. Страдания и лишения он принимает стойко. Перед нами не железный Феликс, мелкая сошка. В рамках системы, он не идол, а камень на капище системы, она его исторгла, но он не перестает быть самим собой, но материал из которого даже не выковали, а выштамповали, тот же. И он не дает возможности изменений. Трансформации не происходит, происходит усиление задатков. И вот страж порядка плавно и логично переходит в противоположный лагерь. Каждое преступление им логически оправдано, как вынужденное. И при мастерской литературной части читателя не шокирует череда убийств. Одно настолько виртуозно подано, что в мире романа так и остается не доказанным, одной из миллиона историй, когда все знают, кто преступник, но не пойманный — не вор. А почему не пойман, да потому что есть поважнее у системы дела, например, борьба с врагами внутренними и внешними.
Второе, якобы из-за самообороны, вот только причин не было. Тогда из-за аффекта, но является ли неприязнь им? Но это у нас сплошь и рядом, и порой за иное мнение у нас ненавидят так же истово, что готовы собственными руками…
Ну, а третье как бы и вовсе не преступление, разве равнодушие преступно? Пусть даже по отношение к собственным детям.
И лишь после гибели самого героя, освободившись от его власти, понимаешь ужас происходящего. Ценность человеческой жизни, любой, неважно, столетняя ли старуха, которая и так давно пора, или маргинал из тех, кого « как только земля носит». И ужасает то, что и такие формулировки — это норма. И вот эта привычность, обыденность, повседневность ситуации пугают куда больше «кишок, намотанных на краник», шизо Кинга или миров Германа Шендерова. Потому что оно сплошь и рядом смотрит на тебя из ежедневных Новостей.
Но это далеко не единственная линия повествования. В процессе понимаешь, что ГГ - вовсе не центр этого мира. Очередная русская мудрость: «муж — голова, женщина — шея». Женский образ и здесь несет этакий лирический поток, который оказывается смертоносным селем. Героиня — мать семейства. Концентрат страданий и их озвучивания. Ужасает больше главного героя, поскольку «одна сатана». При «слабопольной» уязвимости перед нами воплощение пугающей жестокости и бездушности. Верная спутница полностью поддерживает героя, хранит его мир, не сомневается в его правде, искренно не понимает «состава преступления», ведь выполнял долг, подумаешь, мусор человеческий (с недоказанной виновностью) при этом пострадал, чище мир будет. Сколько раз мы слышим в повседневности подобные заявления от душевных дам на лавочке?! И если ГГ гибнет и гибнет его наследник, в крупном плане перед нами смерть династии, то героиня выживает в аду героя. Для нее он и не ад вовсе, она часть и этого мира. Теряя близких, не без своего участия, современная Медея на пороге отчаяния, осознает конечность существования.
Финал потрясающий. Рыдающая она, умоляет не прерывать ее существования. Я сейчас не о вечной жизни. Я о продолжении рода, о жизни в потомках. Но получает приговор: от бога, мира, судьбы, каждый решает для себя. Приговор устами младенца.
Она сталкивается с главным своим преступлением с отречением, осознавая и прочувствуя всю тяжесть и боль этого собственного действа уже на себе.
Елтышевы, как семейство, — символ эпохи. Их гибель олицетворяет гибель системы. Прочитав эту историю «темного царства», я, как читатель, получаю «луч света» в виде надежды и русского «туда вам и дорога».
Но вот когда? И в этом коварство произведения искусства. Это не ответ на твои вопросы, это не инструкция к действию. Это лишь «дивный мир». И «жить в эту пору прекрасную»… В общем, вы меня поняли.
Великолепное, потрясающее (буквально) осмысление сегодняшней реальности в лучших традициях русской классики и античной трагедии.
Думающим людям, уставшим от расшаркиваний перед аудиторией, яростно рекомендую. Остальным нет. Особенно, если вас все устраивает.
Автор: Виктория
Источник: http://litclubbs.ru/posts/4295-eltyshevy-senchina-chitat-no-ne-vsem.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#роман сенчин #елтышевы #роман #книги #обзор #читать
