20 октября 1911 г. Толкин вписал своё имя и название колледжа – «Эксетер» – в список студентов Оксфордского университета. Михайлов триместр начался 15 октября, и Толкин добрался туда «в последнюю минуту», в конце второй недели этого осеннего месяца. «Я лишь недавно вернулся из похода, обойдя с тяжеленным рюкзаком значительную часть Швейцарии», – вспоминал позднее Толкин (перевод И. Хазанова).
После возвращения в Бирмингем в сентябре Толкин успел написать стихотворение «Новый Лемминкяйнен», в стиле «Калевалы», основанное на английском издании этой поэмы, в переводе Уильяма Кирби. Любопытно, что позднее, когда он начинал работу над ранним словарём квенья, в 23-24 года, Толкин обозначил словом «leminkainen» слово «двадцать три», и исследовательница Сильвия Сарре указывает на то, что это числительное очень напоминает имя персонажа «Калевалы» – «Lemminkäinen». В своём эссе об этом произведении (1914) Толкин охарактеризовал «весёлого Лемминкяйнена (как его обычно называют)» как «отъявленного и беспринципного негодяя» (перевод М. Семенихиной).
4 октября один из друзей Рональда, Роберт Гилсон, сменивший его на посту школьного библиотекаря, напомнил в письме Толкину, что тот не вернул в библиотеку первый том «Калевалы» и ещё одну книгу, а также не передал ключи от чулана, где они пили чай, и от шкатулки. Он выражал сожаление, что Рональд, которому предстоит играть роль миссис Малапроп в школьной постановке «Соперников» (по Шеридану) в декабре, не вернётся в Бирмингем до 7 октября, то есть появится уже после того, как Т.К. Барнсли (который должен играть Боба Акра) уедет, так что порепетировать совместно им не удастся. Поэтому Гилсон попросил Рональда, чтобы тот прочитал свою роль вместе с ним вечером 9 октября.
«В Оксфорд меня доставил на машине (в ту пору новшество) вместе с Л. К. Сэндзом не кто иной, как Дики», – писал Толкин много лет спустя другому выпускнику школы короля Эдуарда, Д. Тиндаллу (перевод С. Лихачёвой). Лесли Кеннет Сэндз (1892–1916), сын каноника Г. Сэндза, был толкиновским одноклассником, одним из самых спортивных учеников в школе; в 1914 г. он прервал учёбу в Ориэль-колледже Оксфордского университета, уйдя в армию, где дослужился со второго лейтенанта до капитана в 10 батальоне Ланкаширских фузилёров (о его гибели см. в статье «Весна в любви и разлуке»). «Дики» – Ричард У. Рейнольдс (Рейнолдс) – школьный преподаватель-гуманитарий (1867–1948), с которым Толкин впоследствии переписывался и делился своим творчеством.
Дополнение об имени «Дики» (Dickie). В настоящее время слово «dick» стало нарицательным, на англоязычных форумах некоторые даже удивляются, как люди умудряются называть именем «Дик» себя или детей, а И. Хазанов в комментарии переводчика к брошюре Гарта охарактеризовал это имя как «неприличное слэнговое выражение». Вместе с тем, ещё со средних веков это имя было уменьшительным от «Ричарда» (Richard > Rick > Dick), и подобно некоторым другим именам – Jack (уменьшительное от John) и Guy – стало нарицательным, обозначением «парня вообще». В XVIII в. оно стало значить ещё и «парень» в значении «партнёр девушки». Современное нецензурное значение слова «dick» впервые появилось в 1880-е–1890-е гг. в среде военных, и к тому, как называли «за глаза» своего учителя бывшие ученики школы короля Эдуарда, отношения не имеет. Ещё в 1960 г. в «Хронике школы короля Эдуарда» в заметке, посвящённой доктору Бёрджесу, проработавшему в школе почти два десятка лет, указывалось, что Бёрджеса звали «Dick», а основатель Толкиновского общества Америки, в 1960-е гг. бравший у Профессора интервью, подписывался «Дик Плотц», не стесняясь называть так себя вместо полного имени «Ричард Плотц». - Примечание автора статьи.
Машина преподавателя называлась «Зелёная леди». В письме дочери Рейнольдса Эрмион Джолс 6 марта 1964 г. Толкин вспоминал его, как «обладателя чудесного автомобиля», в котором «он отвёз меня в Оксфорд, когда я вернулся с каникул в 1911 г. и накормил обедом в «Митре». Большая честь! Я, в частности, запомнил, как он неодобрительно отозвался о новых зданиях Брейзноз-колледжа» (перевод И. Хазанова). «Митра» был старинным оксфордским пабом (существует с начала XIV в., с XV в. носит название в честь головного убора епископа, современное здание построено в XVII в.), а на месте старых зданий Брейзноуз-колледжа к 1911 г. были построены новые, более вместительные.
«В октябре того потрясающе жаркого 1911 года», – вспоминал Толкин, – несмотря на начало «зимнего триместра», все были во фланелевых костюмах и плавали на лодках. «Плоскодонки для меня в ту пору были столь же непривычны, как верблюды, но позже я научился с ними управляться» (перевод С. Лихачёвой). В комментарии переводчика говорилось, что спортивная одежда из шерстяной фланели ассоциировалась с футболом, крикетом и тому подобными времяпрепровождениями, в том числе – с плаванием на плоскодонках, управляемых шестом, которое пользовалось большой популярностью среди оксфордских студентов.
17 октября Толкин официально был зачислен в университет. Рональд начал изучать Literae Humaniores – классические предметы (включавшие греческий, латынь, философию и античную историю; впрочем, в первый год он изучал лишь античные языки и литературы). Выбрав специализацией сравнительную филологию, с 19 октября по вторникам и четвергам он стал посещать лекции Джозефа Райта по готской грамматике с переводом Евангелия от Марка.
Толкин получил от Эксетер-колледжа комнаты №7 на лестнице №8 на третьем этаже так называемого «Швейцарского коттеджа»: спальню и гостиную, окна которых выходили на улицу Тёрл-стрит.
«На его этаж вели три деревянных лестничных пролета, изогнутых в форме буквы D, как будто внутри асимметричной башни», – пишет Джон Гарт. – «Здесь, когда Толкин не питался в обеденном зале, ему сервировал завтрак и, возможно, ланч, колледжский слуга или «скаут», приписанный к подъезду – эта джентльменская система соответствовала привычкам юных выходцев из правящих классов. Толкиновские «battels» (так назывались счета колледжа) показывают, что он питался вполне сытно и разнообразно – овсянкой, яйцами и поджаренными тостами с мёдом, мармеладом, джемом или анчоусами; пышками, маффинами, пирожными; сардинами и мясными консервами. Кроме того, ему выставлялись счета за соусы, соленья и чатни; за чай и кофе, молоко и сливки, «лимонный сквош»; за сидр, крюшон из красного вина (нечто вроде «Пиммза») или глинтвейн; а также за сигареты и табак. Он приглашал друзей на завтрак и выкуривал трубку за беседой с ними поздним вечером.
По словам одного из его ближайших современников, это был Оксфорд «в последние годы Изобильной эпохи – абсурдной, восхитительной, совершенно безответственной и ужасно самоуверенной – сформированной образом жизни, который тогда казался незыблемым и предопределенным на веки вечные, и однако ж ему суждено было вот-вот исчезнуть подобно грезе».
Толкин твердо вознамерился устроиться как дома в этой буйной и зачастую хулиганской атмосфере. Вечер первокурсников с песнями и танцами в обеденном зале всегда проходил настолько бурно, что другой тогдашний студент, также новичок в Эксетере, Т. У. Эрп, осуждал его «брутальность» в набросках мемуаров аж в 1949 году! Но общительному Толкину Кутеж Новичков так понравился, что он посещал это мероприятие снова в 1912 и 1913 годах. На его экземпляре программки за 1911 год расписалась более чем половина новичков, а также некоторое количество второкурсников» (перевод И. Хазанова).
Мероприятие это состоялось 31 октября, начавшись в 20.45 с представления (большей частью, песенного) и продолжившись танцами в зале в 22:00. 21 и 24 ноября Толкин посетил ещё два концерта. На первом из них оркестр играл произведения Салливана, Чайковского, Монктона и Легара, а также исполнялись соло на банджо, песни и юмористические номера. Программа второго включала произведения Салливана, Оффенбаха, Бизе, Гуно, Зуппе и Герольда, песни и соло на фортепиано.
Согласно Джону Гарту, Толкин вступил в дискуссионное общество Оксфордского союза в конце первой недели своего студенчества. У. Хэммонд и К. Скалл, однако, отмечают, что в бумагах общества за весенне-летний триместр 1912 г. записи об участии Толкина в его деятельности отсутствуют.
Он был одним из 99 оксфордских студентов-католиков и одним из 37 католиков-первокурсников. Присматривать за новичком взялись два католика-второкурсника, Энтони Шекспир и Бернард Толхёрст.
10 ноября Толкин получил сертификат университетской канцелярии, освобождавший его от предварительных экзаменов, так как соответствующие предметы он сдал ещё в июле 1910 г. Отсутствуют и сведения о сдаче им второго обязательного экзамена – по Священному Писанию (включавшего греческий текст двух Евангелий). У. Хэммонд и К. Скалл полагают, что содержание этого экзамена также охватывалось сертификатом, полученным летом 1910 г.
Во второй половине октября Толкин сочинил стихотворение «С Иффли» (Иффли-роуд – улица в Оксфорде), 6 ноября – «Тьма на дороге», а 7 ноября – «Закат в городке». Первое из них в 1913 г. было опубликовано в университетском журнале:
Там, где ивовый брег незапамятной Темзы лежит,
Средь долины, прорезанной в миром забытые дни,
Смутно виден в гардинах зелёных стеблей, сном укрыт,
Как плащом, град у брода, где башня и особняки
Давних лет, что покажутся вечностью нам,
Горделиво укутаны в памяти тайной туман.
(перевод И. Хазанова)
25 ноября, вдохновлённый «Калевалой», Толкин впервые взял в библиотеке колледжа «Финскую грамматику»…
Автор статьи - Константин Пирожков. Публикация статьи на Дзене одобрена автором. Оригинальный материал - здесь.
Вступайте в группу ВКонтакте - самый масштабный информационный ресурс о мифологии Толкина в СНГ!