Они встретились во время большой перемены в школьной столовой и уже к вечеру того же дня поклялись никогда не расставаться, даже если смерть разлучит их. Он - чернявый, резкий, хулиганистый Ромка из восьмого "Б", а она беленькая, нежная, как молочный ягнёнок, с россыпью снежных кудряшек - отличница Светка из параллельного "А". Вначале, кроме внезапной, пронзительной влюбленности, у них не было ничего общего. Но каждую перемену, выходя из классов, словно Орфей и Эвридика, по никому не слышному стуку сердец наощупь они находили друг друга в звенящей мятежной толпе, молча брались за руки и не дыша, не глядя в глаза, стояли, будто это их последняя встреча.
Конечно, их сразу заметили и стали дразнить женихом и невестой, но, к удивлению, драчливый, задиристый Ромка никак не выказал возмущение, а скромница-Светка слушала и соглашалась. Тогда-то Соколов Ромка стал Ромео, а Светка - Светкой Соколовой, так что даже строгие учителя к десятому классу забыли её настоящую фамилию и путались, выставляя оценки по контрольным, растерянно теряясь взглядом в журнальном списке.
По понедельником Ромка шёл в школу с вызывающе-нескромным букетом розовых роз - надо же было Светке соответствовать своей будущей фамилии - шёл с таким видом, что даже красавицы-одиннадцатиклассницы завистливо отводили взгляды.
Ромкина хулиганская шайка вначале, конечно, с кривыми ухмылками интересовалась, что у них там, но тот удивленно смотрел на них из другого измерения, и дружки отстали - чего взять с сумасшедшего.
Когда летом пацаньё сбегало на ключевые песчаные озера, словно золотые купели нарочно расставленные среди оплавленных июньским солнцем сосновых лесов, и всё это молодое племя утопало в половодье страстей, в возбуждающем хохоте разбитных девчонок, в захватывающих джунглях книжных романов и романтическом триньканье расстроенных шестиструнок, то даже оно (это дикое племя) уважительно умолкало, встретив Светку с Ромео.
Ромка - тёмнокудрый Аполлон - выступал из воды, сильно и нежно вознося в объятиях свою Венеру - в дрожащих перлах на молочно-розовом сияющем теле. Венера клонила на загорелое плечо золотую голову и стыдливо улыбалась сквозь опущенные ресницы. Пацаны только негромко присвистывали, смущённо отводили глаза.
Сразу после одиннадцатого класса они поженились, отличница Светка, к разочарованию своих бывших педагогов, не рванула вслед за одноклассниками покорять столицы, а поступила в техникум, Ромка - за ней. Они жили в маленьком домике у школы, где выросла Светка, Ромка подрабатывал, подружился со Светкиной мамой, занимался ремонтом в доме, чинил забор, колол дрова, носил воду. И как прежде задаривал свою Светку Соколову букетами розовых роз.
Когда на УЗИ им сказали, что будет девочка, Ромка утвердительно кивнул: он давно знал её имя - Роза, потому что иногда бывает так, что сказка выходит за рамки воображения и воочию воплощается в реальности. Но даже при таком счастливом стечении она не может преодолеть законов жанра.
Пока Светка Соколова расцветала в новом образе и все сильнее становилась похожа на розовый бутон, Ромка, окрылённый двойной радостью, стал пропадать на подработках - брался за всякую работу, шабашил вечерами на стройках. Но закон жанра уже довлел над влюбленными, а они смотрели только друг на друга и не замечали туч над головой.
Ромка под едва начинающимся моросящим дождиком случайно взялся за корпус включенной бетономешалки - погиб мгновенно, сражённый ударом тока.
Теперь настал черёд Светки Соколовой срезать букеты розовых роз - она шла каждым воскресным утром, сперва неся перед собой большой розовый бутон, потом с коляской, в которой мирно спала спокойная круглощёкая Роза, потом уже с маленькой Розой за ручку.
Каждое воскресенье шла к Ромке Светка Соколова, несла розовые розы, так что для жителей маленького городка сама Светка, Роза и вся их судьба на виду - стали чем-то вроде местной достопримечательности.
Так и пряли тихонько свою беду заколдованные судьбы в старом домике на краю улицы. Потом мама умерла, а Светка с Розой все так же носили букеты на кладбище, ходили, держась за руки, всегда вдвоём, дружно и мирно, пока в Светкиной жизни не появился он.
Он был моложе Светки на десять лет, приехал на завод, где Светка работала технологом, настраивать и запускать новую линию, увидел Светку - и сразу пропал, ходил по пятам, смущая и разжигая кривотолки. Он приехал издалека и неоткуда ему было знать, что Светка - местная достопримечательность, что одна растит Розу и каждое воскресенье несёт свой вечный букет.
Он увидел в её образе иное - черты любимой им с детства актрисы Елены Соловей, вглядывался в нежный трагический излом женственной улыбки, бестактно задаривал конфетами и пёстрыми цветочными корзинками, которые Светка задумчиво забывала в кабинете. Срок его командировки подходил к концу, а Светка Соколова ничего не отвечала на уговоры бросить всё и улететь вместе в новую сказочную жизнь, которую он для неё обязательно построит и будет носить их с Розой на руках.
Светка Соколова знала, что никуда не улетит, но его упрямая нежность отзывалась памятью в сердце, и она бессознательно отдаляла решение, избегая объяснения и разлуки.
В воскресенье они с Розой как обычно собрались с цветами на кладбище, лил сильный дождь, и Светка сначала хотела оставить Розу дома - простудится ещё, но потом передумала. Они вышли за калитку, ветер рвал кусты акаций, хлестал ветками березы по мокрому плющу веранды. Светка не почувствовала сердцем и не смогла разглядеть сквозь серые нахлёсты дождя оборванный ветром кабель. Он лежал в траве, притаившись клубком затем, чтобы Роза наступила на его электрическое жало. Роза упала, как срезанный цветок. В полуулыбке посиневших губ и в фарфоровой нежности лица и потом, в гробу, во время прощания, Светка не смогла разглядеть ни сожаления, ни упрека. На кладбище, казалось, собрался весь их маленький город: с сочувствующим любопытством вонзались в Светку сотни глаз.
Затем город ждал продолжения, он выглядывал Светку с букетом, желал плакать и замирать перед шекспировской красотой трагедии, шёпотом пересказывая детали.
А Светка Соколова поменяла имя и, забрав из рук удивлённой паспортистки паспорт, отправилась в новую жизнь, где больше над нею не властны шекспировские сюжеты и где её непременно будут носить на руках.
