… На Гиркана, бывшего этнарха и первосвященника Иудеи, жалко смотреть: изможденный, морщинистый старик с отрезанными ушами. Ирод вернул его из ссылки, куда Гиркан попал по воле парфян (уши тоже их рук дело), и вот дед любимой царской жены Мариамны снова дома. Он беспомощный и безобидный, на первый взгляд. Только прозорливый Ирод носом чует опасность: его благодетель Антоний проиграл Октавиану, Рим достался вялому блондину. Нужно ехать к Октавиану на поклон, чтобы сохранить за собой царство. А ну как в Риме захотят видеть на иудейском троне не худородного Ирода, а хасмонейца Гиркана, потомка славных Маккавеев? Не замешанного, кстати, в связях с опальным Антонием.
Ирод косится на дедушку. Тот к нему благоволил, помог взбираться наверх. Такие времена: приходится заново расчищать себе дорогу к власти.
Первые жертвы
Старого Гиркана обвиняют в преступных связях с арабским царем Малхом и душат по приказу Ирода. Тому без труда удается обаять Октавиана, убедить в своей полезности. Миссия выполнена с блеском. А дома ждут новые неприятности.
Уезжая на Родос к Октавиану, Ирод запер в крепости, под домашним арестом, жену Мариамну и ее мать Александру (дочь Гиркана). Ох уж эта Александра, неуемная, властная фурия – не зря ходила в лучших подружках Клеопатры. На Ирода теща очень зла; вдобавок имеет большое влияние на дочь. Так что Мариамну тоже могут втянуть в заговор. Но не видать Александре трона: Ирод приказывает в случае, если не вернется с Родоса, убить обеих, а Иудею передать своему брату Фероре – чтобы за ним ее наследовали их с Мариамной сыновья. Однако царь возвращается, дамы освобождены. Правда, они узнали о планах Ирода. В семье пахнет войной.
Ирод еще кое в чем виноват перед тещей. Несколько лет назад он расправился с ее сыном Аристобулом, братом Мариамны. Александра при поддержке Клеопатры протащила 17-летнего паренька на пост первосвященника; Ирода взбесило такое самоуправство. В купальне Иерихона он уговорил Аристобула освежиться; якобы затеяв игру, верные Ироду юноши окунули первосвященника с головой и держали под водой до тех пор, пока тот не захлебнулся. Несчастный случай, пожал плечами Ирод. Александра все поняла и, конечно, не простила.
Сестра Саломея, верный член семьи, нашептывает Ироду про козни жены и тещи. У того голова идет кругом. Допросы и пытки свидетелей вроде подтверждают подозрения – женщины замыслили переворот. Мариамну бросают в крепость и казнят. Через год убивают Александру.
Достается и мужу наушницы-Саломеи. Этого Костобара угораздило рассориться с влиятельной супругой; та донесла, что Костобар готовит мятеж. Ирод скор на расправу.
На очереди - дети
Заговоры, реальные и мнимые, превратили владыку Иудеи в параноика. Счастье родиться в царской семье – только не в иродовой.
Поначалу он делает ставку на сыновей любимой Мариамны – Александра и Аристобула. Но после казни их матери выбор наследников кажется ему сомнительным. Ирод вспоминает о своем самом старшем сыне по имени Антипатр; его родила первая жена, Дорис. Отпрыска доставляют ко двору.
Антипатр весь в папашу, пытается устранить конкурентов. Клевещет на сводных братьев – якобы те замыслили убить Ирода. Дознание, пытки, суд. Николай Дамасский, секретарь Ирода, вступается за сыновей Мариамны; вслед за ним просит их помиловать Октавиан, ставший римским императором Августом. Тщетно. Братьев увозят в Себастию и обоим – веревки на шею.
Но Дамасский не промах – доказал-таки Ироду, что отравить того задумал как раз Антипатр. Коварного наследника бросают в темницу, Ирод потрясает кулаками и обещает казнить всех собственных детей, что жаждут его крови. Август в Риме печально вздыхает: лучше, дескать, быть свиньей Ирода, чем его сыном.
А дни иудейского царя уже сочтены. У Ирода то ли рак кишечника, то ли цирроз, то ли диабет, то ли все вместе. Боли мучают невыносимые.
До Антипатра в тюрьме доходит «благая весть», он убеждает охранника дать ему свободу в обмен на будущие милости. Ироду доносят о новом предательстве. 70-летний правитель бьется головой о стену, из последних сил кричит, чтобы Антипатра прикончили. Приказ выполняют.
Царь Ирод умер года за четыре до рождения Христа, так что никаких младенцев не избивал. Но молва о домашних репрессиях сделала его в глазах простых людей исчадием ада, которому поубивать детишек – раз плюнуть.
Автор – Марина Туманова