У Дины Рубиной в ноябре выходит новый роман «Маньяк Гуревич», фрагмент из которого 30 октября опубликовал «Сноб». Мы попросили нашего постоянного автора Ташу Карлюку, живущую в Израиле, встретиться и побеседовать со знаменитой писательницей. Как выяснилось, у них много общего — страсть к слову, трудный эмигрантский опыт и очень женский дар приспосабливаться к самым разным обстоятельствам
Деготь как повод
Поздно ночью я получаю письмо на e-mail, отправитель Ольга Аминова — редактор Дины Рубиной, а также с недавних пор и мой литературный агент и редактор: «Таша, здравствуйте! Вы еще не улетели в Тель-Авив? Вы бы могли купить в Киеве деготь и привезти его Дине Рубиной? Услышала, что он помогает при коронавирусной инфекции». Деготь? Дине Ильиничне? Вы не шутите?
В Киев я прилетела к родителям — оба заболели COVID-19, сама живу в Тель-Авиве, а Дина Рубина — в деревне под Иерусалимом. Через три дня я возвращаюсь в Израиль. Деготь — для встречи повод, конечно, странный, но у меня наконец-то появился предлог лично познакомиться с Диной Рубиной.
За час до встречи начинаю нервничать — кажется, я ее боюсь.
Дина Рубина приезжает за мной на машине, и мы едем к общей знакомой на ланч. На заднем сиденье пакет с дегтем — воняет так, что сил нет.
Обед в доме, построенном в 1907 году. Мы в гостиной, которая в начале ХХ века и на протяжении семи лет была для местных евреев синагогой — поскольку поблизости синагог не было, люди собирались здесь на молитвы каждые пятницу, субботу и в праздники. Пьем вино, едим запеченную картошку, тхину, квашеную капусту, маслины. И все время говорим. О жизни, книгах, астрологии, писателях. Я, конечно, больше молчу. Стесняюсь и слушаю.
Мы снова в ее машине. Она везет меня на ту же автобусную остановку, с которой и началось наше знакомство. Нас подрезает небрежного вида молодой парень, мы, не сговариваясь, начинаем кричать ему вслед русским матом. В эту минуту мое стеснение исчезает, смотрю на почтенную писательницу и понимаю: «Наш человек!»
Уже прощаясь, Дина Рубина вдруг говорит мне:
— Таша, приезжайте в гости. Я вас так же встречу на этой остановке.
— На следующей неделе?
— Давайте.
Вместо клетки с обезьянами
Встречаемся на уже «нашей» остановке «Михлаф Хемед», через десять минут мы у нее дома. Не успев зайти в квартиру, Рубина идет к плите:
— Вам помочь? — спрашиваю я.
— Нет, я не люблю, когда на моей кухне кто-то путается под ногами.
Мне нравится ее ответ. На столе рыба дорада (в Израиле ее называют денис), салаты, вино, оливки и запеканка из мацы, в ногах рыжий Шерлок — собака породы керн-терьер. Я чувствую себя так, будто пришла домой не к писателю, а к маме. Не зря говорят об узбекском гостеприимстве — о немедленном, как инстинкт, позыве накормить гостя — Дина Рубина родилась в Ташкенте.
Кажется, она не выбирала становиться писателем, а просто уже с рождения состояла из нужных ингредиентов, чтобы быть им.
Писатель — прирожденный обманщик, и быть писателем — значит иметь возможность легализовать этот порок. Она действительно была вечной лгуньей, а главное, она была утонченной и находчивой в своем вранье.
Девочка, живущая в собственном воображении, вещь в себе, как и ее отец-художник, который мог полтора месяца быть в полном одиночестве и не выходить из дому. Когда жена и двое дочерей возвращались из отпуска домой, они заставали его, похудевшего, обросшего бородой и абсолютно умиротворенного. Вдоль стен мастерской в три ряда стояли холсты на подрамниках: “*****-кормильцы”, как он их называл. Все это время он писал портреты глав правительства — эта летняя каторга чуть ли не на год обеспечивала прокорм семье, зато потом весь год отец мог писать любимые натюрморты, портреты жены и детей.
Будучи маленькой девочкой, обществу Дина Рубина предпочитала уединение. Одним из ее любимых мест был зоопарк, клетки с обезьянами, которые уже знали ее в лицо и приветствовали визгом.
Ɔ. Дина Ильинична, а что у вас сейчас вместо клетки с обезьянами? Где вы сегодня можете быть собой и вам спокойно?
Если при мне лэптоп и какая-то работа, мне спокойно везде. Волочить прикованную к ноге гирю не то чтобы легко, но привычно. Человек вообще привыкает ко всему. А клетку с обезьянами мне заменяет «просто жизнь»: уставиться на любую сценку и глазеть. Это прекрасно работает в другой стране с чужим языком. Это особенное увлекательное занятие: столик кафе, с чашкой кофе сидит человек, и официантка, вытирая столик, что-то в сердцах выговаривает ему, посетителю. Кто друг другу эти люди? За что она сердится на него? Почему он покорно опустил голову?.. Помните, Чехов говорил, что может написать рассказ «Чернильница», просто глядя на чернильницу на столе? Понимаете, мы говорим даже не об уровне мастерства. Мы говорим о разработанных мускулах писательского воображения. Об этой привычной гире, прикованной к ноге.
Ɔ. Когда я думаю о вас, мне кажется, что вам было бы комфортнее родиться мужчиной. За рулем, за штурвалом. Так я вас вижу. Как вы сами говорите, вам требуется полное отключение от утомительного мира. Как человек, которому нужен воздух, умудрился стать столь глубоко семейным? Около 40 лет вы с одним мужчиной, мать двоих детей, бабушка, которая часто даже бебиситтер. Это все потому, что вы родились в то время, когда женщина не считалась в полной мере женщиной, если она не жена и не мать?
Я все же родилась не в Англии позапрошлого века. В моем поколении всякие женские судьбы случались. Мужские, кстати, тоже. Думаю, это зависит от каких-то уже не умственных, не профессиональных, а душевных установок. Я знавала женщин — умных, талантливых, ярких, которые рожали в мир четверых, пятерых детей. Не потому, что теряли контроль над рождаемостью, а потому что это было душевно необходимо: люди вокруг. Родные люди в глубине твоей жизни. Новые родные люди, произросшие из глубины твоего существа, твоей души. Думаю, это вполне творческое состояние. Но у кого-то хватает душевных сил только на творчество и на себя. Это тоже нормально. У меня в молодости было много сил, я не чувствовала душевной или физической усталости. Семижильной была. Всего хватало: воздуха, тепла, работы, вдохновения, времени на детей и работу. Я сама делала ремонт в квартире. Это счастливая генетика. Мамина закваска.
Читайте полное интервью на сайте «Сноба»
Автор: Таша Карлюка
Читайте также:
Люди и портреты. Стоит ли злиться на Моргенштерна за слова о Дне победы
Полгода без иммунитета. В России почти закончился иммуноглобулин
Почему тем, кому за 40, придется подстраиваться под двадцатилетних
